54 метра (СИ) - Попов Александр - Страница 11

– Вижу, что не танк. Танки я видел. Что оно здесь делает?! – и грозно так, как козу ребенку, в сторону докладчика трезубцем.

Блин, лежит, конечно, ведь бегать оно не может…

От этих мыслей я улыбнулся. А зря. Военным нельзя улыбаться. Для начальства это значит, что ты не чувствуешь все тяготы и лишения и, скорее всего, душой где-то далеко делаешь какие-нибудь веселые глупости. Старший лейтенант Еременко увидел мою улыбку и, открыв свою щелкуничью хлеборезку, снова стал орать, уже на меня.

– Попов, тебе весело?! Весело, да?! Пойдем, я покажу тебе веселье!!! Много веселья, и все для тебя!!! Пойдем-пойдем!!! – и чуть ли не за руку привел меня в ротный туалет, где то, что недавно присутствовало в моих мыслях, в больших количествах лезло через край.

Здесь я хочу немного рассказать о туалете и событиях, предшествующих всему этому. На территории училища находилось здание, в котором обучались дети послов и дипломатов иностранных государств. Отгородившись от нас забором и камерами наблюдения, они пили свою кока-колу и ели гамбургеры. Мы называли их американцами, так как они изъяснялись на английском языке. Изо дня в день проходя мимо, мы оставляли на их сервере записей наружного наблюдения неприличные жесты, а иногда и срамные части тела. В конце весны этого года в связи с тяжелым материальным положением (начальства, не иначе) училище отдало первый этаж нашего корпуса под игровое помещение американских детей. А поскольку все туалеты находились один над другим и имели общую фановую систему, то иностранцы сделали ремонт канализации. Вместо отечественных железных труб поставили металлопластиковые, похожие размерами на дождевые стоки трубищи. Сделали это для того, чтобы ничего не засорялось и не забивалось.

Но замысел не удался, раз у нас на втором этаже клокотало и норовило вылиться через край. Могучие и суровые военно-морские фекалии, сдобренные газетными вырезками и окурками, застревали на нашем уровне. А давление с верхних двух этажей напирало и подталкивало к срочным действиям.

– Чтоб через час, к приходу адмирала, все было в порядке!!! – опять прокричало бобруйское животное и, как эхо перекатами, ушло, оставив меня наедине со всем безобразием. Военный человек, отдающий распоряжение, почти всегда не интересуется, как оно будет выполнено и чем. Обычно произносится нецензурное выражение, несущее смысловую нагрузку: меня не волнует. Так и в моем случае. Описав напоследок красочные инквизиторские фантазии в случае невыполнения, Пидагог слинял. Никаких инструментов для прочистки труб, естественно, не нашлось. И я взял, то, что, по моему мнению, более для этого подходило – толстый черенок от лопаты. Для начала закатал брюки по щиколотку, а рукава по локти. Посмотрел на «разлив реки Тибр в сезон дождей» и вообще снял одежду, оставшись в трусах и ботинках. Борьба за живучесть началась. Возвратно-поступательными движениями вниз и вверх я пытался устранить затопление. Как гигантским вантузом, но без резиновой части. Но ОНО не отступало. Тогда я стал сильнее и резче двигать руками, вкладывая в процесс энтузиазм…

А в это время этажом ниже активно лысеющий дипломат американского посольства надел очки и, приспустив штаны, присел на финский унитаз в отдельной кабинке. Открыл свой «Нью-Йорк таймс» и, подобно Цезарю, приступил сразу к двум делам. Над его головой огромная труба пустила маленькую трещину в корпусе…

В это время на втором этаже я все сильнее и сильнее боролся с угрозой уже долгое время. Вниз. Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. Вверх…

Маленькая коричневая вонючая капелька просочилась сквозь трещинку и, отделившись от трубы, понеслась навстречу розовеющей лысине иностранца…

Я уже был весь в этих дурнопахнущих брызгах и еле сдерживался, чтобы не отдать «ихтиандру» свой завтрак. Подташнивало, хоть я и старался дышать через рот. «Пожалуй, пора заканчивать», – подумалось мне, и я размахнулся так, будто у меня был меч, которым я со всей силы приканчивал врага, и опустил, вложившись в него всем весом…

…Иностранец схватился рукой за лысину и поднял глаза к небу. Наверное, в фантастических фильмах рождение космического чудовища выглядело примерно так, как эта труба, трескавшаяся над ним, покрытая инородной слизью. Бух! Крак! Труба разлетелась вдребезги, и мощь военных какашек с давлением в три этажа хлынула в проем. Американец зачем-то снял очки перед тем, как его смыло из кабинки на пол и стало покрывать «толстым слоем шоколада»…

…Уф-ф. Получилось. Теперь все ЭТО уходило и больше не сочилось ниоткуда. Оставалось еще минут десять до прихода комиссии, и я был спокоен. Неожиданно раздался душераздирающий вой: «А-а-а!!!» Казалось, все строение ожило и, ощутив свое несоответствие параметрам пригодного для жилья, заорало. Я замер. Крик стих и начался с новой силой: «А-а-а-а!!!» Ор, оказалось, несся снизу. Особенно четко он шел из того места, где стоял я с черенком лопаты, как друид среди леса в поисках целебных трав. Я наклонился к источнику крика и увидел огромную дыру, в которой с криками ползало нечто коричневое, лысое и с голой жопой. Неуклюже передвигаясь, как тюлень на берегу, в море мерзкой слизи, Нечто приблизилось. И глядя на меня через отверстие, замолкло. Две вселенные встретились взглядами. Но то существо было настолько мерзким и отвратительным, что я больше не мог удерживать рвотные позывы, и полупереваренный завтрак устремился вниз на голову чудовища.

«А-а-а-а!!!» – снова раздалось снизу. Но я уже не смотрел туда, а достав сигарету, нервно закурил, не выпуская инструмента из рук. Вдруг ОНО сейчас прибежит сюда и захочет меня убить? Тем более после такого потрясения. «Факин щит», – и далее проследовала тирада на языке, родном для параллельного мира ниже этажом, прерываемая плевками и воем. Я, конечно, хотел извиниться на английском языке. Ведь я изучаю его и твердую тройку заслужил. Но фразы «Айм соу сори» и «Май нэйм из Саша» вряд ли бы утешили пострадавшего. Стоило только мне выкинуть сигарету, как комиссия, которую я ждал, со старшим лейтенантом Еременко и командиром роты Летуном, во главе с Посейдоном и свитой из «капразов», явилась. Заполнив своим количеством туалет, они принялись орать на меня одновременно, вспоминая маму и изделие из резины, невовремя порвавшееся при получении удовольствия. Отдельные личности напрямую проводили аналогию между заштопанными контрацептивами одноразового пользования и мной. Они желали мне скорой и мучительной кончины от медицинского вмешательства для ликвидации гланд через задний проход.

Стоя перед ними в трусах, ботинках, веселых брызгах и с черенком в руках, я, видимо, выглядел нефотогенично и немного угрожающе. Поэтому никто из присутствующих меня бить не собирался. Хоть толпа и перекрывала английскую тираду снизу, крича о насильственном обрыве физического существования путем многократного проникновения половых органов в меня, я мысленно отдалился от них. В моей голове пестрели заголовки мировых изданий и выпуски каналов новостей: «Русские обосрали Америку», «Россия не соблюдают дипломатическую неприкосновенность», «Третья мировая война началась десять минут назад из-за какашек», «Александр Попов объявлен врагом Америки номер один», «Бен Ладен отступает на второй план», «Скандалы, интриги, расследования. Показать все, что скрыто. Последний выпуск перед апокалипсисом», «Тысячи ракет только что стартовали со своих секретных баз и подводных лодок. До встречи с целью пятнадцать минут. А пока звучит расслабляющая музыка»…

От этих мыслей я во все свои тридцать два зуба улыбнулся. Наверное, выглядело это незабываемо жутко, потому что все враз стихли. Посейдон показал на меня указательным пальцем и спросил:

– Может, он ненормальный?

– Наверное, – ответил кто-то из собравшихся…

Примерно через час я сидел у психологов и рассказывал произошедшее. Психологи смеялись и гыкали. Просили, если еще что вдруг интересное случится, обязательно заходить. После этого меня много раз водили к ним, а диагноз «дурак» не подтверждался. Вот так все и было. Скандалы, интриги, расследования…