Тайна древнего саркофага - Басманова Елена - Страница 47

• Предыдущая
• 47/68
• Следующая

Но ответа она так и не дождалась. Сотрясаемая рыданиями девушка повторяла свои бессвязные речи в объятиях матери, которая, так же как и доктор Коровкин, не подозревала, что причина ее слез таится на груди Муры, под плотными оборками лифа, в грязной записке, брошенной ей на бегу босоногим мальчишкой на пляже. В записке было черным по белому написано:

«Завтра ночью у Белого камня – живая собака в обмен на известный вам предмет. В противном случае получите пирожки с собачатиной».

Господин Гардении напряженно размышлял. Ему требовалось все его хладнокровие, чтобы не впасть в откровенную ярость. Но сильные эмоции не лучший советчик – еще одна аксиома, вынесенная из стен международной разведывательной школы. Однако Зизи Алмазова, бездарная певичка, избравшая себе разящий умопомрачительным безвкусием сценический псевдоним, вызывала у него сильные эмоции, а именно: страстное желание избить ее так, чтобы она рыдала! Причем не фальшивыми слезами, рассчитанными на слабонервных пшютов, а настоящими, кровавыми, чтобы она ревела от непереносимых физических страданий, раскрывая маленький пиявочный ротик в безостановочном вопле. Он представил себе, как хрупкое тело своевольной красотки, имитация «длинного и гибкого ростка вьющихся растений», извивается от боли у его ног на ковре возле камина. Видение было столь ярким, что он непроизвольно сжал в руке возникший в его воображении хлыст и застонал от жгучего желания иссечь спину глупой девки.

В следующий миг резидент пришел в себя и оглянулся. Хорошо, что он сидел в двуколке один, извозчик, кажется, его стона не слышал. Хорошо, что он возвращается в Сестрорецк из Петербурга не в переполненном поезде! Пусть дорога займет больше времени, зато у него есть возможность хладнокровно обдумать сложившуюся ситуацию. Яркие длинные губы Гарденина тронула презрительная усмешка. Он снова овладел своими чувствами.

Он мысленно повторял, что во всем виновата несносная бездарная певичка! Велел же он проклятой кокаинистке сидеть в ее городской квартире! Не мелькать на взморье! Так нет же, надолго ее не хватило – устремилась в объятия безумного французика, графа Сантамери! И вот плачевный результат: из-за нее теперь может рухнуть все, что с такими трудами удалось сделать ему и его резидентуре в последние дни. Сегодня утром на его имя пришла срочная телефонограмма, в которой сообщалось, что племянник при смерти и присутствие Гарденина в Петербурге необходимо.

У «племянника» – то есть на явочной квартире – Гарденина ждал переодетый и подгримированный советник французского посольства, выходивший на связь с резидентом в исключительных случаях.

Оказывается, утром в посольство ни свет ни заря явился граф Сантамери. Он желал, чтобы господин де Монтебелло внес ясность в вопрос о покупке саркофага Гомера. Однако господин посол на несколько дней покинул Петербург. И с Сантамери пришлось объясняться советнику. Когда Сантамери может встретиться с владельцами саркофага? Неужели непременно нужно ждать окончания траура? Когда любезные соотечественники перейдут от обещаний к делам? В состоянии ли французское посольство оказать помощь далеко не последнему подданному Франции? Ему же обещали протекцию у несговорчивых владельцев саркофага! Он лучше посольства знает, что происходит, он читает газеты и видел некролог! Единственное препятствие исчезло! Все вопросы и упреки пришлось выслушивать советнику. Объяснение такого нетерпения его потрясло.

Временем для ожидания граф Сантамери больше не располагал: приобрести старую античную развалину ему не терпелось потому, что он опасался погибнуть на дуэли! Поединок с каким-то доктором Коровкиным должен был состояться без промедления, но прежде, чем вставать под пулю соперника, граф хотел непременно выполнить завещание отца и приобрести древний раритет.

«О Боже! – мысленно возмущался советник. – Почему же приходится иметь дело с неуравновешенными людьми, готовыми на всякие безумства из-за какого-то облезлого камня!» Советник посольства подозревал, что граф Сантамери собирался стреляться из-за Зизи Алмазовой!

Советник, конечно, попытался успокоить соотечественника. Более того, он приложил все усилия для того, чтобы убедить графа в неуместности дуэли. В самом деле, если доктор Коровкин убьет графа, то, скорее всего, вмешается полиция – и вполне возможно, что сделку расторгнут, и саркофаг останется в России. Если же погибнет соперник графа, то и здесь могут возникнуть всевозможные неприятности и препятствия к обладанию заветным раритетом.

Граф Сантамери выслушал аргументы с надменным видом. Но, кажется, понял, что слишком погорячился из-за недостойной дамы. Мягко, ненавязчиво советник подводил нетерпеливого гостя к мысли о том, что конфликт необходимо уладить. Он взял с графа слово не предпринимать никаких действий и обязался сам найти способ усмирить доктора Коровкина. Разумеется, таким образом, чтобы репутация графа не пострадала.

Срочно телефонировали Гарденину в Сестрорецк, и тот поспешил откликнуться на условный сигнал.

Во время встречи советник и рассказал резиденту о намеченной дуэли между графом Сантамери и доктором Коровкиным. Не хватало получить еще один труп в дополнение к тому, который уже они имели благодаря Зизи, – трупу князя Салтыкова. Хоть дело с Салтыковом и; замяли в интересах российских высокопоставленных лиц, но расследование продолжается и может выйти на новый виток из-за смерти кого-либо из дуэлянтов. В таком случае возрастает опасность разоблачения деятельности резидентуры «Черного капеллана» – возникнут ужасные последствия, вплоть до дипломатических осложнений.

Господин Гардении великолепно понял всю сложность ситуации. И согласился, что ни в коем случае нельзя привлекать внимание властей к фигуре графа Сантамери. Если последний выполнит свое обещание и не станет настаивать на немедленном поединке, то он, Гардении, нейтрализует опасность. Резидент «Черного капеллана» еще раз подтвердил, что операция по получению необходимого им документа приближается к завершению, и сейчас важно не совершить какого-нибудь неосмотрительного действия, не проявить неразумной спешки. Советник полностью разделял точку зрения резидента, тем более что ожидал известий о том, как прошла запланированная акция в Кронштадте, более важная, чем история с темпераментным графом.

И вот теперь господин Гардении приближался к Сестрорецку, размышляя о том, что же предпринять для того, чтобы дурацкая дуэль не состоялась. Ликвидировать доктора Коровкина? Тогда графу Сантамери не с кем было бы драться. Но если убить доктора тайно, из-за угла, то подозрения в первую очередь падут на самого Сантамери. Неплохо было бы, чтобы доктор заболел – чумой, холерой, бешенством – и его срочно госпитализировали. Но это из области невероятного. Самое реальное – отправить к доктору Коровкину человека, который назвался бы секундантом графа Сантамери, и попытаться разрешить дело мирным путем. Возможно, доктор извинится, и все дело на этом закончится.

Господин Гардении, разумеется, не мог взять на себя роль миротворца и мысленно стал перебирать возможных претендентов, способных справиться с трудной дипломатической миссией. Увы, выбор оказался невелик: ставить под удар своих агентов резидент не хотел, а все прочие его знакомые не вызывали полного доверия. Но тут судьба ему улыбнулась.

Он уже въезжал на Привокзальную площадь Сестрорецка, когда увидел у шестигранной тумбы с афишами, где неизменно красовалось сообщение о ежедневных музыкальных вечерах в Сестрорецком курзале большого симфонического оркестра графа А. Д. Шереметова под управлением М. В. Владимирова, своего знакомца Илью Михайловича Холомкова. Одетый в легкий дорогой костюм из белой фланели в едва заметную тонкую голубую полоску и канотье из бежевой соломки, тот внимательно изучал объявление о завтрашнем концерте учениц Гляссера. Среди прочих имен участников программы выделялось набранное крупным шрифтом имя Брунгильды Муромцевой.

Резидент «Черного капеллана» велел извозчику остановиться и окликнул Холомкова. Илья Михайлович обрадовался, увидев приятного строгого господина, с которым несколько раз играл в бильярд и однажды обедал. Он принял приглашение и сел в коляску. Оба отправились к Сестрорецкому Курорту, с тем чтобы пообедать в ресторане курзала, кухню которого оба признали совсем не плохой. Они с удовольствием покинули пыльные грязноватые улицы рабочего Сестрорецка, где поблизости от казенного оружейного завода не смолкал треск испытываемого оружия. Конечно, и от чугонно-литейного и медно-бронзового заводов Кемминга копоти и грязи было не меньше. Но хоть бесконечных выстрелов не слышалось.

• Предыдущая
• 47/68
• Следующая