Двое на дороге - Щеголев Александр Геннадьевич - Страница 6
- Предыдущая
- 6/13
- Следующая
Раздался истошный визг. И тут же кто-то закричал, надсаживаясь:
— Вертень! Смотрите, вертень!
На дорогу обрушилась паника. Люди заметались. Пузырь замолк на полувдохе, лихорадочно озираясь, а через мгновение взорвался воплем, глядя почему-то Оборвышу в лицо налившимися страхом глазами:
— Вон он! Вон там!
Пальцем Пузырь указывал вдоль дороги — назад, и Оборвыш послушно обернулся. Действительно, шагах примерно в тысяче вырастал огромный чёрный столб. Он поднимался быстро, беззвучно, становился выше и выше, из него вылетали какие-то палки — приглядевшись, Оборвыш увидел, что это деревья. Ещё из столба сыпались непонятные точки, и он вдруг осознал, содрогнувшись, что это люди.
— Далеко, — успокаиваясь, произнёс Пузырь. — Слава Небу, далеко…
Оборвыш молчал, ошарашенный. Происходящее казалось нереальным. Столб между тем, извиваясь, достиг небесной тверди, и сразу же низ его оторвался от земли. Вертень стал подниматься вверх, на глазах укорачиваясь, утоньшаясь, бледнея, и вскоре исчез в утреннем небе, улетел в недоступные воображению высоты. Пузырь вытер вспотевшее лицо рукавом.
— Жуть, — сказал он. — Я такое уже видал раньше.
Говорить Оборвышу не хотелось. Любой звук казался кощунственным. И к бумаге тоже что-то перестало тянуть. Подарив полжизни деревне, он не встречался ещё с настоящим вертнем. Однажды в детстве эта штука поднялась неподалёку, но отец тогда загнал его в продуктовую яму, заставил спрятаться. Теперь же он собственными глазами увидел, на какие ужасы способна природа в извечной борьбе с человеком.
Полные тяжёлых дум, бывшие друзья зашагали по дороге в сторону города. Позади остался чудовищный завал из деревьев, да россыпи искалеченных тел-точек. Топтуна Пузырь вёл на верёвке — он бойко семенил следом, без труда справляясь с обеими повозками. Бывшие друзья шли вместе. Их ждали в городе дела, каждого — непонятные другому, но, несомненно, очень важные. Они не разговаривали. Только Пузырь в самом начале пути проворчал:
— Что-то зачастили к нам вертни. Вчера был у нижних ворот, сегодня — здесь. Не хватало, чтобы и завтра эта дрянь где-нибудь вылезла.
А через некоторое время мрачно подытожил:
— Не к добру всё это.
И затем уж замолчал: не о чем было больше говорить.
Вертень скрылся в занебесье, временно оставив мир в покое, но твердь небесная долго ещё была серой, неприветливой. Впрочем, стихия угомонилась окончательно, и когда пришла пора полуденного сияния, над лесом уже нависал привычный раскалённый купол. Не ожидая первых вспышек, бывшие друзья свернули с дороги в лес, чтобы найти в тени местечко поудобнее.
Внезапно Пузырь прошипел:
— Прячемся, быстро! Прячемся!
Лицо его исказилось ненавистью.
— Зачем? — Оборвыш остановился. Пузырь торопливо поволок топтуна с повозками вглубь леса.
— Ты что, не видишь?! — обернулся он на ходу. — Стражники!.. Сюда, за мной давай!
С дороги спускалась довольно странная процессия. Три топтуна тащили сколоченное из тонких брёвен сооружение, напоминающее небольшой загон для скота, к углам которого приделаны колёса. На боковых брёвнах с каждой стороны сидело по пять человек, вооружённых копьями и мечами. Ещё один шёл впереди — вёл топтунов за собой. Судя по всему, стражниками являлись именно они. Оборвыш впервые видел стражников. А внутри загона брело несколько полуголых людей. Очевидно, это был особый загон — для двуногого скота.
— Но мы не сделали ничего плохого! — удивился Оборвыш, догнав Пузыря. — Почему нужно прятаться?
— Дурень! — сипло зашептал он. — Это же сборщики солдат!
Оборвыш оглянулся. Странное сооружение двигалось прямёхонько по их следам. При этом отряд стражников разделился: пятеро остались сидеть на стенках загона, а пятеро спрыгнули и бодро зашагали вперёд. Те, что спрыгнули, быстро приближались.
— Они идут за нами, — сказал Оборвыш спокойно. — Догоняют.
— Тьфу! — плюнул Пузырь. — Вот попались!
Небо уже вспыхивало непрерывно, корчилось в адском пламени. Сзади раздался окрик:
— Эй, стойте!
— Всё, — тоскливо сказал Пузырь, останавливаясь. — Приехали, — он вытащил из-под мешков два топора, один решительно вскинул себе на плечо, приняв боевую стойку, другой протянул Оборвышу. Тот безропотно взял топор, успев только подумать: «Зачем он мне?»
Стражники опасливо встали поодаль: слишком грозный облик имел Пузырь. К тому же и Оборвыш не казался сколько-нибудь напуганным, что также настораживало. Старший выступил вперёд. Остальные безучастно взирали на пойманную добычу.
— Добрые люди! — произнёс он миролюбиво. — Отчего вы так неласково встречаете путников на этой скучной дороге? Мы не воры. Мы на службе государственной.
— Что вам нужно? — хрипло спросил Пузырь.
— Сожги меня сияние, если мы желаем вам зла, — засмеялся старший. — Мы сразу поняли, что вы солидные уважаемые люди, — поясняя свою мысль, он ткнул пальцем в сторону повозок.
— Мы занимаемся нужным для всех делом, — осторожно подтвердил Пузырь. Он стоял не шевелясь, ничуть не теряя бдительности.
— Я и говорю, — терпеливо подтвердил стражник, — мы не причиним зла таким солидным людям. Так что лучше не оскорбляйте нас видом обнажённого оружия.
Пузырь опустил топор.
— На дороге всякое бывает, — объяснил он. — Вы что-то хотели от нас, господин старший?
— Я младший, — улыбнулся стражник.
— Как?
— Младший воевода городской стражи, — горделиво назвал он своё звание. — Я просто хотел побеседовать с приятными людьми, скоротать время вынужденной остановки.
Он обошёл вокруг повозок, с любопытством посматривая на мешки, похлопал топтуна по лоснящемуся боку. Между тем подоспела отставшая часть отряда, расположилась возле соседнего лиственника. Люди в загоне утомлённо опустились на траву, их надсмотрщики принялись громко разговаривать.
— Вы знаете, — пожаловался стражник, — у нас такая противная работа! Собираем всякий сброд по деревням, да всякую дорожную грязь, а потом делаем из них солдат… — он вдруг круто обернулся и смерил Пузыря хищным взглядом. Голос его наполнился беспредельной властью. — Кстати, толстяк, из тебя вышел бы отменный солдат! Топор ты держал здорово.
Пузырь странно задёргался.
— Шучу, не бойся, — ухмыльнулся стражник, обретая прежнее добродушие. — Я вообще люблю шутить.
— А что вы ещё любите? — слегка заикаясь, выдавил Пузырь. Стражник закатил глаза и произнёс мечтательно:
— Ну-у! Что я ещё люблю… Покурить, например, люблю. Ляжешь на траву, сунешь в рот хорошую закруточку, затянешься как следует, и забудешь про эту гадостную службу.
— Господин младший воевода, — обрадовался Пузырь. — Я вчера выменял немного курительного порошка. Не откажитесь принять в дар! Я скромный перекупщик, и я впервые встречаюсь со столь важным человеком, — он снял с повозки мешочек и угодливо положил к ногам господина младшего воеводы.
— О! — воскликнул тот. — Польщён! А ребят моих не угостишь ли, а то нехорошо как-то получается.
Пузырь послушно поднёс ещё один мешочек.
— Вот добрый человек! — объявил стражник. — Ребята, смотрите, что у нас теперь есть! Жалко только, что без бумаги, — он коротко вздохнул. — Ну да ладно, мы же не Верховные воеводы, правда? Обойдёмся листьями… — и мгновенно потерял к Пузырю всякий интерес.
Оборвыш, пока петля не затянулась на его шее, тихонько стоял возле лиственника и напряжённо искал способ выпутаться. Он прекрасно понимал происходящее. Он чётко сознавал своё положение. Он помнил — на свете нет ничего дороже содержимого его заплечника. Но, увы, когда этот скользкий человек, облечённый малой властью, поманил Оборвыша к себе, выход не был найден. Он подошёл к стражнику. Тот предложил, мирно скалясь:
— А ты чего в стороне скучаешь? Не робей, присоединяйся к нам.
— Спасибо, — сказал Оборвыш.
— Как у тебя движется перекупля? Удачно?
Оборвыш твёрдо ответил:
— Я не перекупщик. У меня ничего нет. Совсем ничего.
Господин младший воевода удивился:
- Предыдущая
- 6/13
- Следующая
