Скиталец. Начало пути (СИ) - Баранов Василий Данилович - Страница 6

   - Даня, тут можно к бабке не ходить. С головой у тебя не все в порядке. Что-то не то с ней.

   - Все с ней то. Все то. Надо только попытаться посмотреть на мир по-другому. Может, был прав Эммануил Кант, когда говорил в "Критике чистого разума", что мы смотрим на мир через сетку своих понятий, своих представлений. Какова сетка - таков и мир. А он совеем другой. Хочешь, я еще тебе мозги подогрею?

   - Ну, подогрей. - Вздохнул Максим. От этого придурковатого не отвяжешься.

   - Загадка. Есть ли такой камень, который всемогущий бог не может сдвинуть с места?

   Максим подумал.

   - Всемогущий. Он все может. Значит, камня такого нет.

   -Есть. Это камень на душе человека. Его сдвинуть, снять с души не может даже бог. Только сам человек может снять его с души раскаянием.

   Они расстались, как обычно, на троллейбусной остановке, и Данька пошел домой. Пришел и окунулся в прохладу комнат. Хорошо здесь, вдали от уличной жары. Плюхнулся на диван. Впитывал эту прохладу. Потом подумал: "Делу - время, потехе - час". Мать придет с работы, уставшая, а у него конь не валялся. Пошел на кухню. Приготовил ужин. Потом помыл пол. На улице жарко. Пыльно. Покончив с делами, пошел в свою комнату. Взял со стола книгу, и с ней устроился на диване. Посмотрел на обложку. На ней молодой парень в очках. Симпатичный, с приветливой улыбкой. Улыбка приветливая, чуть застенчивая. Как у него. В руке шпага. Скромный герой. В верхнем углу обложки в бордово-красных тонах ужасный злодей. Морда злая, руки скрючены. Это само Зло, с которым сражается парень. Скромный, неприметный. С виду не скажешь, что герой. На обложке золотыми буквами выведено: Смерть за углом. Данька открыл книгу на закладке и начал читать. Время от времени он прикрывал глаза, что бы ярче представить себе то, о чем он прочитал. Вот скромный герой вышел в темноту улицы. Асфальт еще мокрый после дождя. От этого на улице еще темнее. Только свет редких фонарей и тусклый свет окон. Справа что-то зашуршало. Лесли посмотрел в ту сторону. Тело. Человек. Ранен или убит. Лесли бросился туда, в черную тень дома. Наклонился к телу. Это Генри, доверчивый Генри. Его друг. В груди Генри кинжал. Губы друга шепчут что-то. Лесли вслушивается в слова умирающего. "Это Дорн" Бедный Генри мертв. Коварный Дорн заманил его в ловушку и убил на этой темной пустынной улице. Это работа извечного Зла. В завывании ветра зловещий смех. Удаляющиеся шаги в пустоте улицы. Но он, Данька, отомстит за друга. Уничтожит Дорна. Он, Данька, победит. Конечно, не он, а Лесли, но это без разницы. Бросается следом, надеясь в лабиринте улиц догнать Дорна. Но тот ускользает. Злодею не откажешь в уме и тонком расчете. Дорн укрылся на следующей странице, но Даня перелистнет ее, схватка неизбежна. Он так увлекся повествованием, что не заметил, как пришла мать. С порога она крикнула:

   - Даня, я пришла. - В руках сумка с продуктами. В глазах радостный блеск. Зарплату дали, еще один месяц удалось свести концы с концами.

   - Да, мам, - он встал с дивана, отложил книгу. - Мама, а я ужин приготовил. Разогреть?

   - Разогрей, Даня. Я сейчас переоденусь и поужинаем.

   Она ушла в свою комнату, а Данька бросался на кухню, разогреть еду. Когда они сели за стол мать, такая радостная, сказала:

   - Нам сегодня зарплату дали. В выходные съездим, тебе брюки купим. - Мария Петровна ласково улыбается, поднося к губам чашку с чаем.

   - Да зачем, мама!- Опять она о своем. Он переживет. Не стоит разбрасываться деньгами.

   - И не возражай. Купим. И еще премию дали. - Мать так сияла, словно ей вручили государственную награду, и вручили в Кремле, сам Президент.

   Данька улыбался в ответ. Премию. Что там, сущие гроши, но мать так радовалась, а ему захотелось ее поддержать. Она радовалась искренне, как ребенок, своему счастью.

   - А еще, - мать понизила голос, словно делилась страшной тайной, - я узнала, что в колледже по соседству, экономический, кажется, техничка требуется. По совместительству. Работать можно вечерами. После работы. Мне по пути будет. Берут на полную ставку. А платят больше, чем в музее мне. Здорово. Разбогатеем. Жить будем, как миллионеры.

   "Как миллионеры, - грустно думал Даня, - вот тебе три рубля и не в чем себе не отказывай". Но расстраивать мать не стал. Когда еще он увидит ее улыбку. Светлую, без привкуса печали. Чаще поутру он видит, как стоит она у окна на кухне. Плечи печально поникли. Руки рассеянно гладят подоконник. Девочка, заблудившаяся в этой стране.

   -Здорово! А можно я тебе там помогать буду?

   - Нет, Даня. Я сама управлюсь. Ты здесь мне по дому помогаешь.

   - Но мама...

   - Не спорь. Это не обсуждается. Представляешь, как нам повезло. Будем жить, как богатые люди.

   - Да, мама, - Данька снова грустно улыбнулся и пропел, - Хэв ю эни маней, ю из ричмэн ту. Если у тебя немного денег, ты тоже богач.

   Мать так была рада своим новостям, что не заметила грусть в голосе сына.

   Опустели тарелки. Чайник остывает на плите. И восемь раз прокричала кукушка в часах на стене. Они поужинали. Мать сказала:

   - Я сама помою посуду, а ты иди, смотри свой сериал. Как ты можешь смотреть эту чушь? - В мягком голосе нежность. Возвращайся, сынок, к своим игрушкам. Маленький мальчик.

   - Это не чушь, мам. Там смелые и умные полицейские борются с преступниками. Полковник Максимов давно всех бы поймал, если б в полиции не завелась крыса. На следующей неделе последняя серия. Он их поймает. И второй сезон начнется. Обещают еще круче.

   - Эти твои сыщики-разбойники. Не поймешь, где кто. Иди уж, - мать улыбнулась.

   - Поэтому и интересно,- сказал сын, покидая кухню.

   Он посмотрел фильм. Потом Мария Петровна подсела к телевизору. Посмотрели новостной канал.

   - Ну, пора спать, Даня. Ложись. Я скоро подойду.

   Данька расправил постель. Разделся и залез под одеяло. Пришла мать, чтобы пожелать спокойной ночи. Она присела на краешек постели, взъерошила на голове Дани волосы:

   - Спокойной ночи. Спи сынок. - Скоро он станет взрослым и другая женщина будет говорить ему эти слова.

   - Спокойной ночи, мама, - он повернулся набок, натянул повыше одеяло.

   Посмотрел на плюшевого мишку, сидевшего на тумбочке, рядом с настольной лампой. Мать заметила этот взгляд:

   - Не зови ты мишку папой, не тяни его за лапу. Видно, это мой грех: папы есть не у всех.

   Данька продолжил:

   - Будет все у нас хорошо.

   Мария Петровна повторила за ним:

   - Будет все у нас хорошо. Спи. Уже поздно.

   Она встала, вышла из комнаты, плотно затворив за собой дверь. Данька дотянулся до выключателя настольной лампы. Зажег ее. Надо подумать о чем-нибудь хорошем. Что бы быстрее уснуть. Он представил себе море. Волны тихо набегают на песчаный пляж. Ясное голубое небо, легкий ветерок. Макс на берегу. Вот Максим разбегается и прыгает в воду. Соленые брызги разлетаются во все стороны. Хорошо Макс отдохнет. Пусть отдыхает. Глаза Дани уже закрывались, и ему показалось (а может, это было на самом деле), как глазки - пуговки плюшевого медведя сверкнули. Сон своей ласковой, теплой рукой коснулся головы Даньки.

  Часть 2

   Край солнца выглянул из-за горизонта. Как робкий ребенок солнце оглядело, что прячется в темной комнате мира, и вот оно решило явить себя. Солнце медленно карабкалось по небосводу. Восход над морем - прекрасное зрелище. Настоящий ритуал в храме природы. Морские волны нежно целуют песчаный берег. Легкий ветерок гуляет над сушей. На песке лежит парень. Он свернулся калачиком, досматривая свои сны. Жнец-Сеятель смотрит на все это и улыбается. Качает головой и говорит:

   - Дрыхнешь. Спишь. Спи. - Забавные существа, люди. И как только жизнь в них держится. Снежинки, тающие на ладони. Жизнь быстротечная. Мальчишка. Но и песчинка мирозданья способна изменить путь звезд. Я начал свою работу. Время и тебе просыпаться от сладких грез.