Японская императорская военно-морская авиация 1937-1945 - Тагая Осаму - Страница 17
- Предыдущая
- 17/19
- Следующая
Однако лишнего времени для отдыха и сожалений о судьбе пропавшего товарища не было. Пилоты, свободные от обеспечения воздушного прикрытия караванов судов, требовались для выполнения других заданий. Вскоре после возвращения Хатори получил приказ вылететь для патрулирования воздушного пространства базы, поэтому ему пришлось пообедать в первую очередь. Он наскоро проглотил, отмахиваясь от роя мух, постоянно кружившихся по всей базе, рисовые шарики онигири, завернутые в норы (сушеные водоросли), и запил их чаем.
Вскоре после 11.00 Хатори уже снова был в воздухе, имея с собой двух ведомых.
Сато снова был его вторым номером, но Кимуру заменил недавно прибывший в часть летчик-матрос 2-го класса Хасимото.
Одиночные американские В-17 и В-24, совершавшие разведывательные полеты, появлялись едва ли не ежедневно. Они неизменно появлялись около полудня. По их пунктуальному появлению можно было сверять часы.
Члены экипажа торпедоносца наземного базирования в спокойные предзакатные минуты отдыхают, наслаждаясь мелодией японской флейты сакухачи. (Эдвард М. Йонг)
Но предсказать их появление — это было одно, а вот сбить — совсем другое. Американские четырехмоторные бомбардировщики несли мощнейшее вооружение, чем отличались от уязвимых японских двухмоторных «Рикко». Обсуждение лучших способов нападения на американские машины было излюбленной темой разговоров пилотов. Со временем, методом проб и ошибок, они изобретут метод косого фронтального нападения и вертикальной атаки на пикировании, которые окажутся наиболее эффективными способами, позволяющими сбивать тяжелые самолеты американцев. Но в период, о котором мы ведем речь, об этом еще не знали. Хатори и его сослуживцы лишь мечтали найти какую-нибудь шелочку в обороне вражеских машин, чтобы достичь уязвимой точки.
Делая круги над базой на высоте 5000 м, Хатори краем глаза уловил солнечный блеск, отраженный металлической поверхностью. По мере того, как Хатори и его ведомые набирали высоту для перехвата, смутное пятнышко превратилось в знакомый силуэт В-17. Наземные посты наблюдения также засекли противника, и по поднятой ими тревоге в воздух поднялись еще три Рей-сен, стоявшие наготове в конце взлетно-посадочной полосы.
Хатори с виража зашел на В-17 и начал атаку лобовым проходом, ведя огонь по плоскости левого крыла бомбардировщика и нырком уходя ниже цели. Ведомые следовали за ним. Хатори развернул свое звено, чтобы ударить противнику в борт, но пока он приближался, длинный корпус бомбардировщика стал ускользать из зоны прицела. Правда, неприятельский самолет был так огромен, что пилот истребителя успел выпустить очередь в среднюю часть его фюзеляжа. Миновав В-17, Хатори тут же скользнул в сторону. Мельком оглянувшись, он заметил за самолетом Хасимото тонкий белый хвост топлива, тянувшийся из крыла машины ведомого. Пробитый бак, к счастью, не загорелся, но Рей-сен Хасимото выбыл из боя. Хатори дал ему сигнал приземляться и отметил про себя, что позже следует сделать молодому летчику внушение. Этот парень был одним из пилотов пополнения. Он пока не знал того, что уже поняли опытные летчики: в бою нельзя долго держать один курс и делать плавные развороты — это почти неминуемо приведет к гибели, особенно если окажешься в зоне поражения 13-мм пулеметов противника с настильным огнем и большим радиусом действия, чем твои короткоствольные 20-мм орудия. Хатори и Сато сделали еще два захода на В-17. Они могли поклясться, что разглядели множество пробоин в корпусе огромного бомбардировщика, но он упрямо продолжал полет, по- видимому, не получив серьезных повреждений.
На следующем заходе к истребителям присоединились остальные «Зеро», с двадцатиминутным опозданием достигшие, наконец, места боя. Хатори отметил, что они открыли огонь на слишком большой дистанции от цели. Он понял, что из-за чрезвычайно больших размеров четырехмоторной машины летчики ошибаются в определении расстояния — для них был привычен только двухмоторный «Рикко» японских ВВС, значительно меньший. При последнем заходе Хатори сжал зубы и выдержал курс до последнего момента, когда еще можно было свернуть, избежав столкновения: ему удалось поджечь один из двигателей бомбардировщика. Но В-17 все-таки смог скрыться в густой облачности на высоте 6000 м. Они снова не смогли сбить большой американский самолет.
Пилоты четвертой смены сопровождения каравана вернулись с сообщением о том, что большая группа истребителей «Грумман» F4F и пикирующих бомбардировщиков «Дуглас SBD» приближается с целью нанесения удара по японским кораблям, следующим к Гуадалканалу. Один из транспортов подожжен, но продолжает следовать к острову.
Все свободные от полетов собрались у командного пункта, чтобы узнать новости о сражении. Командный пункт располагался в западной части аэродрома, примерно на середине длины взлетно- посадочной полосы. Сам пункт размещался в сборной конструкции из деревянных рам и щитов с полом, поднятым высоко над землей — к нему можно было добраться только по ступеням. Над командным пунктом возвышалась смотровая башня, построенная из пальмовых стволов почти 25-метровой высоты.
Перерыв для еды был недолог, но давал возможность отвлечься от лихорадочной рутины дня. Основой рациона матросов и старшин Императорского флота был рис, смешанный с ячменем. Чистый рис полагался мичманам и офицерам. (Эдвард М. Йонг)
Командир нутай, вернувшийся с сопровождения каравана, быстро построил своих пилотов, чтобы принять их индивидуальные рапорты о ходе полета. В морской авиации Императорского флота не было специально обученных сотрудников разведки, которые собирали бы первичную информацию на тактическом уровне. Не существовало и формальных процедур для оценки одержанных в воздушных боях побед, в этом полагались на сведения, предоставляемые отдельными командирами. Обычно победы, заявленные участниками боя, просто приплюсовывались друг к другу. Возможные ошибки, возникавшие из-за того, что два пилота могли приписать себе один и тот же сбитый самолет, а также ошибки из-за слишком оптимистических сведений, никого особенно не волновали.
Выслушав подчиненных, командир нутай вытянулся перед командным пунктом; его пилоты, все еще в летном обмундировании, строем стояли у него за спиной. Командир базы и другие старшие офицеры вышли на высокую открытую веранду строения, и командир группы отдал устный рапорт. Он заявил восемь побед, одержанных в этом вылете пилотами его группы: шесть «Грумманов», как японцы обычно именовали F4F, и два пикирующих бомбардировщика. Один «Грумман» и один бомбардировщик были безусловными победами, отрапортовал он. Один истребитель и один бомбардировщик отнесены к «неопределенным» победам — японский эквивалент термина «возможные», применявшегося в авиации западных стран. Оба были обстреляны, и в обоих случаях зафиксированы попадания, но оба, оставляя тонкие полосы дыма, скрылись в облаках.
Но группа заплатила за одержанные победы двумя своими самолетами. Летчик-матрос 2-го класса Хасегава был сбит «Грумманами» из классической позиции сверху-сзади и ринулся вниз в облаке огня, прежде чем кто-нибудь успел среагировать на нападение. Гибели второго пилота, летчика-матроса 1-го класса Эндо, никто не видел. Он просто не вышел в точку сбора после боя.
Закончив свой предварительный устный рапорт, командир чутай откозырял. Командир базы ответил на приветствие и, в нескольких кратких словах поблагодарив летчиков за выполненную работу, распустил их. Формальный письменный рапорт о вылете (Сенто Йохо) должен быть подготовлен штабным унтер-офицером к этому же вечеру, а его основные положения будут занесены в Боевой журнал части (Сенто Кодо Чошо).
Когда толпа пилотов разошлась, Хатори почувствовал настоятельную потребность посетить туалет. Такие «прогулки» на базе представляли собой одно из неожиданных развлечений. В отличие от вонючих отхожих мест в виде открытых канав, которые японские солдаты устраивали обычно, здесь туалет представлял собой платформу, выстроенную над небольшой речкой, протекавшей вдоль западной стороны ВПП. Все нечистоты тут же уносились течением. Но имелось и определенное осложнение — приходилось остерегаться крокодилов, таившихся в водах Бугенвиля. Платформа, поднятая над водой не более чем на метр, делала опасность нешуточной.
- Предыдущая
- 17/19
- Следующая
