След кроманьонца - - Страница 8
- Предыдущая
- 8/81
- Следующая
Таня была разочарована и почти не скрывала этого. Она-то старалась, она-то готовилась, а тут… Неужели подружки подшутили над ней?! Неужели… Ведь полдня крутилась перед зеркалом, делала прическу, косметику… Нет, ну как же она лоханулась! Студентка элитарнейшего платного ВУЗа, единственная дочь самого Табуретова, пришла на свидание, а тут…
Хваленый Женя оказался невзрачным пареньком почти с нее ростом, в старенькой затертой куртке (не «фирмa»!), каких-то невнятных мешковатых джинсах (с секонд-хенда, что ли?!) и стоптанных кроссовках. «Господи, о чем с ним говорить-то? Ну, ладно: пришла так пришла, будем изображать… А глаза у него ничего – не наглые, ласковые».
Они побрели по пустынной дорожке весеннего парка, пытаясь склеить разговор о всяких пустяках. Таня болтала, закидывая удочки в разные стороны: в современных рок-группах ничего не понимает – ему неинтересно; нет, о шмотках говорить не хочет, в них он совсем дуб дубом; в машинах разбирается, но сразу начал про двигатели-карбюраторы, а она в этом ни-ни; вот про компьютеры, кажется, что-то вякает…
На покрытой травой поляне молодые люди – парни и девушки – рубились на мечах и топорах. Оттягивая момент, когда говорить будет совсем не о чем, Татьяна с Женей остановились посмотреть. Мечи и топоры, конечно, были деревянными, а одеты ребята с претензией то ли на славянских витязей, то ли на европейских рыцарей.
Кто-то из парней постарше заметил Татьяну: он весело подмигнул ей и отсалютовал деревянным мечом (Ишь ты, принц какой!). Потом что-то сказал своим, и еще двое русоволосых красавцев поднялись с травы, а остальные стали располагаться, образуя круг. Парень сделал благородный жест, приглашая прекрасную даму на почетное место зрительницы (Тоже мне, клоун! А он ничего…). Татьяна снисходительно улыбнулась (Зря, что ли, тренировалась перед зеркалом?) и царственно кивнула: давайте, мальчики!
Наверное, эти трое были тренерами или просто очень давно занимались: они дрались серьезно и красиво, только звона стали не было слышно. Двое с топорами против одного с мечом и легким щитом. Если алебардщики и подыгрывали меченосцу, то это было совсем незаметно. Удары сыпались со всех сторон (Как бы не покалечили!), но всюду их встречали то меч, то щит – во, дает!
Парень отразил очередную атаку, сбросил щит на землю, опять отсалютовал Татьяне и начал атаковать сам. Удар, еще удар! Он увернулся от тяжелого деревянного лезвия, упал на колено и поразил противника мечом в грудь; сразу же сделал кувырок, зацепил своей ногой ногу второго алебардщика и, пока тот восстанавливал равновесие, вскочил и тюкнул его мечом по шее – отрубил голову!
Победитель картинно преклонил перед Татьяной колено: на лбу выступил пот, грудь под футболкой вздымалась (Какие у него бицепсы, блин! Что должна делать рыцарская дама в таких случаях?). Она не придумала ничего лучше, чем пихнуть Женю в бок локтем:
– Ты так можешь?
Тот вздрогнул, оторвавшись от своих мыслей:
– Я?! Ну, как-то… Мечи, топоры… Но я попробую, если хочешь, я попробую!
Робко озираясь, он начал стаскивать куртку. Победитель-меченосец встал с колена и, расставив ноги, снисходительно улыбался, блестя на солнце медными заклепками широкого кожаного пояса. Он чуть наклонил голову, глядя сверху вниз:
– Ваше оружие, сударь? Меч, топор, шпага?
Женя наконец освободился от куртки и зябко ежился в одной рубашке:
– Я… Я не знаю. Все равно… Что-нибудь.
Кто-то сунул ему оружие – длинную деревяшку, изображающую то ли узкий меч, то ли широкую шпагу. Спотыкаясь о кочки, путаясь ногами в траве, он прошел на середину круга и, затравленно озираясь, встал напротив меченосца-победителя. Тот уже по-свойски подмигнул Татьяне (нахал!) и встал в боевую стойку.
Поединок начался: зрители засмеялись, загомонили, посыпались шутки. Тане сначала было очень неловко и стыдно, но потом она мысленно махнула рукой: «Сам виноват!»
Женя смущенно топтался на траве, смотрел, в основном, на хохочущую публику и держал свою шпагу так, словно не знал, что с ней делать. Меченосец неторопливо изобразил изящный выпад, его противник отшатнулся, запутался в собственных ногах и чуть не упал. Широко улыбаясь, парень отвел назад левую руку, красиво и медленно сделал новый выпад. Женя отпихнул его меч в сторону своей деревяшкой.
– Ну вот, уже лучше! – засмеялся победитель. – А теперь так!
Он крутанулся вокруг своей оси, и меч просвистел у самого лица Жени. Тот запоздало шарахнулся и опять чуть не упал. Зрители зааплодировали.
– И вот так!
Деревянный меч мелькал то справа, то слева, Женя вздрагивал, моргал и, казалось, готов был заплакать. Народ веселился вовсю. Таня тоже смеялась…
Меченосец остановил вихрь движений и, в который раз, отсалютовал Татьяне:
– Переходим к заключительной части Марлезонского балета!
Кажется, он собрался показать что-то совсем уж крутое: сделал замысловатый пируэт, взмахнул мечом… Пытаясь защищаться, Женя выставил вперед свою палку.
Никто толком не разглядел сквозь смех, что там такое случилось, но меч выскочил из руки победителя и отлетел в сторону. Меченосец непонимающе посмотрел на свою пустую ладонь:
– Ты что?! Ну-ка!
Он подобрал оружие, резко замахнулся…
– Извините, мне звонят!
Меч победителя еще летел, кувыркаясь в воздухе, а Женя уже выковыривал из кармана брошенной на землю куртки старинный телефон-мобильник в потертом чехле. Он нажал на кнопку, и послышался хриплый голос:
– Ты?
– Да!
– Хм-гм-гм, кхе…
– Понял!
Он вдруг чмокнул Таню в щеку:
– Я позвоню! Извини, мне очень надо!
Таня дернулась, моргнула… и увидела белую рубашку Жени уже вдали, в самом конце аллеи. Не снижая скорости, он выскочил из парка, пересек шоссе с непрерывным потоком машин и исчез на краю большого пустыря, где вдали возвышался старый двухэтажный дом с обвалившейся штукатуркой.
Меченосец-победитель, ругаясь вполголоса, массировал правую кисть. Вокруг толпились парни и девушки…
А Женька мчался по знакомой дороге и думал, что зря он, наверное, и Татьяну бросил, и парня этого обидел. Собственно говоря, мычание и гмыкание по телефону означало лишь, что если он не очень занят, если у него есть время – мы, конечно, без тебя обойдемся, но, может быть, тебе и самому будет интересно.
В коридоре он остановился, избавился от куртки и усилием воли стабилизировал дыхание. Потом лег на живот и заглянул в щель под дверью. В комнате, кажется, все было спокойно – никто никого пока не резал, ни порохом, ни тротилом не пахло. Женька хотел приоткрыть дверь и шмыгнуть, как угорь, вперед и вниз (прием «невидимка»), но передумал: встал с пола, отряхнулся, открыл дверь, вошел и сел на ступеньку. Его заметили, и он кивнул:
– Приветствую вас!
Гость – пожилой лысоватый мужик – явно не обрадовался его появлению…
Впрочем, «не обрадовался» – еще очень мягко сказано. Похоже, Александр Иванович попросту испугался и, кажется, из-за этого скомкал начало беседы. В результате Варов произнес свою реплику, после которой воцарилась тишина, означающая, что и Николай, и Женька с ним согласны.
Пауза закончилась тем, что Турин забросил в рот еще одну конфету, разгрыз и тут же выплюнул ее в переполненную миску, изображающую пепельницу.
– Тьфу, черт! Ну, какие сволочи, а? Закатывают в сахар всякую дрянь, ты доверчиво раскусываешь, а там… Хорошо, если это просто гнилой орех, а не кусок мышиного дерьма. Дурят нашего брата, как хотят! Да-а… Так на чем мы остановились? Значит, нет никакой организации, а есть несколько человек? Хорошо, допустим. Из телефонного разговора я понял, что вы, Александр Иванович, нас знаете и желаете пообщаться со мной и с Варовым. Одно это уже достаточно подозрительно: никаких общих дел мы с Володькой не ведем, у каждого свой бизнес, если, конечно, наши занятия можно так назвать. Согласитесь, что было бы логичным попросить вас рассказать о себе и представить нам тех, кто, как вы выразились, дал вам поручение.
- Предыдущая
- 8/81
- Следующая
