Найти «Сатану» - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 18

Дежурный по штабу курил на пороге, при виде порученца главкома он приветливо улыбнулся и козырнул.

— Здравия желаю, товарищ подполковник!

Сагалович ответил майору воинским приветствием и протянул руку. Они обменялись рукопожатиями.

— Доброе утро! Виктор Дмитриевич на месте?

— Да, минут сорок, как прибыл. Я ему сводку на стол положил.

— А что в сводке?

— В Афгане, на перевале Саланг, вчера много наших погибло. Засада.

— Ты посмотри! — Сагалович покачал головой. — Видно, там не очень гладко все идет.

— Да уж это точно…

Сагалович вошел в здание, размышляя, как печальные события из сводки могут повлиять на настроение главкома, связан ли ранний вызов с этими событиями и каких вводных задач можно сейчас ждать. Подходя к приёмной главнокомандующего, он решил, что сводка и ранний вызов не связаны. Не потому, что Толстунов только сейчас ознакомился с документом: он вращался в высших сферах и о разгромной засаде мог узнать еще вчера. Но подразделений РВСН в Афгане нет, а следовательно, их это напрямую не касалось, по крайней мере, по служебной линии. Значит, срочный вызов связан с чем-то другим.

Секретаря в приёмной ещё нет, но отсутствие печати на дубовой двери подтверждает слова дежурного, что главком уже в кабинете. Вообще-то порученец пользовался правом входить к начальнику без доклада, но сейчас замешкался: утро, может, шеф переодевается — из «гражданки» в форму или наоборот. С минуту подумав, он подошёл к селектору.

— Подполковник Сагалович! — доложил он, исполнив функцию отсутствующего секретаря. — Разрешите войти?

— Входи!

По голосу шефа порученец безошибочно определил: не в духе или чем-то озабочен. А кому приходится решать заботы шефа? Порученцу… Вздохнув, подполковник переступил порог кабинета.

Виктор Дмитриевич Толстунов в расстегнутом кителе сидел за старинным, обтянутым зеленым сукном столом и что-то писал. Это само по себе было необычно: главком обычно накладывал резолюции, редактировал подготовленные подчиненными бумаги, изредка надиктовывал указания и распоряжения… Чтобы шестидесятивосьмилетний генерал-полковник лично готовил документ — такого Сагалович не припоминал…

— Здравия желаю, товарищ генерал-полковник! — Он обозначил стойку «смирно».

— Садись, бери ручку, подписывай, — не отрываясь от бумаги, главком указал рукой на стул у приставного столика.

Такой встречи порученец тоже не мог припомнить. Стараясь не выказывать удивления, он сел. На столике лежал типографский бланк, в который от руки почерком главкома была вписана его фамилия. Порученец быстро пробежал текст: «Я, подполковник Сагалович Вадим Ильич, обязуюсь не разглашать данные, связанные с проектом «Подснежник», о возможной уголовной ответственности предупрежден…» Он поставил подпись и дату. Удивление усилилось. За свою службу он уже дал все возможные подписки и получил все возможные допуски, а о проекте «Подснежник», входя в число самых осведомленных людей в штабе, он вообще ничего не слышал! Что все это может значить?!

Генерал-полковник закончил писать, тоже расписался, снял очки с толстыми стеклами и внимательно посмотрел на Сагаловича. Несмотря на то что в кабинете уже стало светло, настольная лампа была включена. Она тоже была старинной, из пятидесятых годов — с зеленым стеклянным абажуром. От этого морщинистое лицо и руки Толстунова казались зелеными, как у мертвеца.

— Вопросы есть?

— Так точно! — Сагалович вскочил. — Что за операция «Подснежник»?

— Садись, Вадим Ильич, — благодушно махнул рукой Главком. — Все равно на ногах не удержишься. Вот, ознакомься!

Он протянул порученцу исписанный лист с размашистой подписью внизу. Сагалович, уже готовый ко всему, взял его и принялся читать непривычно большой текст, написанный рукой генерал-полковника.

Сагалович прочел приказ несколько раз. Сама должность офицера по особым поручениям главкома подразумевает доступ к информации, которая порой неизвестна командирам полков и дивизий. Но в этот раз речь идет о задании исключительной важности. Такого у него еще не было!

Когда он, наконец, оторвался от документа, то встретил внимательный взгляд начальника.

— Что скажешь?

— Приказ понятен, товарищ генерал-полковник! — Порученец вновь вскочил: по многолетней привычке он не мог разговаривать с начальником сидя. — Готов к выполнению!

— Вот и хорошо, Вадим Ильич! Твоя аккуратность и педантичность известны всем. Недаром тебя за глаза зовут Железный Вадик. Слышал небось? Мол, все по инструкции делает, ни шагу — ни вправо, ни влево…

— Это преувеличение, товарищ генерал! — отозвался порученец. Прозвище это он слышал и считал его глупым.

— Да нет, ты действительно такой. Поэтому это дело я могу доверить только тебе. Уж больно оно деликатное…

Хозяин кабинета выключил наконец лампу и превратился в озабоченного пожилого человека, если бы не мундир с тяжелыми генеральскими звездами — обычный пенсионер, озадаченный какой-то житейской проблемой. И смотрел он необычно: не как большой военачальник, взирающий с заоблачных высот на копошащихся внизу подчиненных, а как коллега, с которым они делают одно дело.

— Операцию надо провести на севере, в лесах. Выберешь подходящий полк в сорок первой ракетной армии, — негромко начал инструктаж Толстунов. — Иностранные наблюдатели будут производить выборочный контроль. Отследишь, куда они поехали, и сработаете там, где их нет. Я выделю вам борт нашей авиации, специальный борт с аппаратурой, позволяющей маскировать маршрут, чтобы установить конечный пункт полета было нельзя. Об истинной цели полёта лётчики, разумеется, знать не должны: обычная инспекторская проверка. Объекты жизнеобеспечения ракеты замаскируете под законсервированную радиолокационную станцию. В общем, действуй по обстановке! Командование армии и дивизии, естественно, в известность не ставить…

— С этим могут возникнуть трудности, — покачал головой Сагалович.

— Не возникнут. Вот предписание с чрезвычайными полномочиями за моей подписью! — Главком протянул еще один лист бумаги. — Никто нос в это дело совать не захочет!

— Ну, если так…

— Не «если так», а только так! — Глаза Толстунова блеснули.

Перед Сагаловичем вновь сидел не усталый пенсионер, не коллега, а могущественный главком, держащий в руках нити карьер, а может быть, и жизней десятков тысяч подчиненных. Человек, который в случае необходимости отдаст приказ на ракетно-ядерный удар по противнику.

— Виноват, товарищ генерал-полковник!

— Получишь спецчемодан для документации, из рук его не выпускай. Заведи дело документирования операции. Первый лист — этот приказ, последний — твой рапорт о выполнении задания. Все документы исполнять от руки, в единственном экземпляре. Вернешься, вручишь мне лично. Хотя сразу по исполнении операции доложишь по закрытой связи. Вопросы?