Игра на любовь (СИ) - "Муравьед" - Страница 34

- Я понимаю, что ТЫ МНЕ НЕ ПАРА! – спокойно отвечаю ему, поражаясь самому себе.

У меня есть цель, я добьюсь от тебя того, что мне необходимо, ты говоришь – это бизнес, о да! Рыночные отношения, только так, буду воспринимать тебя, как простого донора спермы. Ты не моя пара, и никогда ей не был, природа иногда ошибается, отдыхая от тяжких трудов и плодя уродов, Дюпон - ты моральный урод.

- Лен, ты просто чудо, ты настолько многогранен, я не устаю удивляться тебе, - продолжает Алан свой спектакль – то ты неприступная роза, то нежнейшая лилия, ответь мне, кто ты, Лен Готье? Просвети меня, в чём истина?

Я, приподняв бутылку вина марки «Вернье», отвечаю: «In vino veritas!»

Пора заканчивать этот фарс, взмахом руки подзываю официанта.

- Господа желают десерт?

- Нет, спасибо, счёт, пожалуйста, - я, наклонившись к Алану, похотливо шепчу: «В отель или к тебе?». Он слегка удивлён моему напору, но отвечает с придыханием: «Ко мне»!

Расплатившись, поднимаемся из-за стола, когда в соответствии с заранее запланированным сценарием, к нам подходит управляющий.

- Господа отказались от десерта, разрешите вам сделать подарок от месье Владлена, бутылку десертного вина марки Вернье - «Душа омеги».

Алан с удивлением принимает вино, но я увлекаю его к выходу, не давая время на размышления. Таблетки доктора Гаспара скоро закончат своё действие, и тогда меня накроет волна возбуждения.

Это сердце болит и рыдает душа, а похотливое тело омеги жаждет своего истинного.

Комментарий к Глава четырнадцатая

*Фантазийные сапфиры – сапфиры разнообразных оттенков. «Папараджа» - очень редкие и дорогой сапфир, часто его цвет описывают как вариации оттенков цвета лотоса и цвета восходящего солнца, подлинный «папараджа» играет двумя цветами оранжевым и розовым

*Перевёрнутый воротник - Отложной воротник, превращённый в воротник-стойку. Перевёрнутый воротник – это не фабричный тип воротника, а модификация отложного воротника, которую обладатель одежды осуществляет сам. Обычно, переворачивают воротники женских блузок, реже мужских рубашек.

========== Глава пятнадцатая ==========

POV Лена

До его квартиры добрались довольно быстро, практически в полном молчании, впрочем, альфа делал попытки разговорить меня, но я отмалчивался, считая, что всё уже было сказано. Если честно, меня немного потряхивает от страха, если бы не начавшийся цикл, я бы сбежал, не выдержав напряжения. Но, точно рассчитанная дозировка препарата, заканчивала своё действие и, когда мы вошли в его квартиру, меня накрыла первая волна желания.

Я, сняв пальто, всем телом прильнул к Алану, вдыхая его аромат. Он, подхватив меня своими сильными руками, отнёс в спальню, где, усадив на край огромной кровати, начал медленно раздевать. Расстегнув первую пуговку, он прильнул губами к основанию шеи, оставляя едва заметный след.

- Только без метки! - предупредил я его.

Альфа, посмотрев на меня немного шальными глазами, кивнул, накрывая мой рот своим. Наш первый поцелуй! Его губы нежные, они не требуют и не метят, нет, они бережно исследуют, манят, уводят за собой, дарят чувственное удовольствие. Его пальцы продолжают расстёгивать пуговицы, задевают соски, слегка сжимая, вызывая у меня протяжный стон, он ловит его губами, продолжая раздевать меня. Я скидываю с его плеч пиджак-смокинг, развязываю галстук-бабочку, освобождаю из петель две верхних пуговицы на его рубашке, а затем, разрывая преграду, освобождаю Алана от ненужной тряпки. Он тихо смеётся мне в макушку: «Нетерпеливый, страстный, мой!», опрокидывает на кровать, чтобы нависнув надо мной, продолжить целовать глубоко, страстно, разжигая огонь желания.

Тело к телу - две половинки целого, жар взаимной страсти, которую уже невозможно скрыть или сдержать. Я лежу обнажённый, не стесняясь своей наготы или несовершенства, мне хорошо с ним, словно так было всегда, с первого дня сотворения мира, я тот, кто предназначен ему, он тот, кто вправе взять меня. И он берёт, входя медленно, не позволяя себе небрежности или лишнего движения, удерживая меня от резких толчков ему навстречу, потому что я уже совершенно невменяем, только где-то, на самом краю моего сознания, лёгкая боль от вторжения. Всё-таки, течка очень сильно облегчает для омег их первый раз с альфой, позволяя ощутить не только боль, но и наслаждение. Алан берёт меня нежно, двигаясь тягуче медленно, не забывая ласкать мой член и нежно выцеловывать спину, выговаривая ласковым шёпотом: «Мой! Любимый, страстный. Я никому тебя не отдам!» Я верю каждому, сказанному им слову, сейчас, этой декабрьской ночью, я любим и люблю, потому что не может быть иначе, потому что иначе нельзя. Нельзя отдаваться, не любя, невозможно дарить столько нежности нелюбимому.

А потом наступает боль, я не был готов к ней, совершенно забыв о сцепке, и я кричу, стараясь вырваться из его крепких объятий. Алан, уложив меня на бок, прижимается к моей спине.

- Тише, тише, родной, - он успокаивающе гладит мои плечи, снимает кончиками пальцев невольные слёзы боли с моих ресниц.