Оракул - Шведов Сергей Владимирович - Страница 56
- Предыдущая
- 56/88
- Следующая
Кажется, Ярослав угадал. Причем разговор ее величество завела о небезызвестном Друбичу графе Глинском. Собственно, детектив и раньше предполагал, что фаворит рано или поздно станет для рвущейся к власти женщины помехой. Но он никак не думал, что помехой Колян станет так рано. Не успев похоронить мужа, государыня уже обдумывала план, как бы отправить вслед за ним и любовника. Впрочем, как вскоре выяснилось, для подобной торопливости у нее были серьезные основания. Ибо граф Глинский связался с нечистой силой. Кто бы мог подумать! И возжелал ни много, ни мало, как управлять миром с помощью своего оракула. Для сиятельного графа даже Российская империя оказалась недостаточно обширной.
– Каков наглец, однако! – не выдержал Калиостро и заслужил своей репликой благодарственный взгляд императрицы.
– Поймите меня правильно, Друбич, сумасшествие этого человека опасно не только для меня, но и для вас. Он погубит и свою, и мою репутацию, и репутацию вашей будущей жены. Я и так сильно рисковала, поддавшись на его уговоры, но теперь, когда дело благополучно завершено, об этом маленьком приключении в сельской местности лучше всего забыть.
– Мы придерживаемся того же мнения, ваше величество, – с готовностью закивал головой Калиостро. – И сделаем все от нас зависящее, чтобы остановить графа, зашедшего слишком далеко в своем рвении.
– Я не настаиваю на крайних мерах, господа. Но слухи о таинственном оракуле не должны выйти за пределы этой местности. Вы меня поняли, полковник Друбич?
– Так точно, – подтвердил Ярослав.
– Жду вас в Санкт-Петербурге с молодой женой, Друбич. А вам, господин Калиостро, счастливого пути.
Ее величество решительно поднялась с кресла и поспешно покинула дворец. Друбич с Калиостро провожали ее до кареты и за свое рвение удостоились высочайшего кивка и многозначительного взгляда. Четверка лошадей чуть ли не с места перешла на рысь, и увозивший императрицу экипаж через минуту скрылся с глаз расстроенных друзей.
– Вот она, неблагодарность людская, – покачал головой поэт. – И какой дурак после этого будет иметь дело с сильными мира сего?!
– Друбич будет, – хмуро бросил Ярослав. – Он убил Глинского.
– А ты откуда знаешь?
– От Терентия Филипповича Доренко-фон Дорна. Так-то вот, Аполлон.
– Ты что же это, собираешься убить Коляна?! – потрясенно воскликнул Кравчинский.
– А если это непременное условие его освобождения? Как ты понимаешь, наш расчет, что после убийства императора графу Глинскому откроется дорога в столицу, оказался ошибочным. Следовательно, и Колян будет сидеть в этом чертовом дворце, пока окончательно не свихнется.
– Пожалуй, – задумчиво почесал переносицу Кравчинский, – в любом случае следует наведаться к опальному графу и выяснить, насколько служебная характеристика, данная ему императрицей, соответствует действительности.
Предложение было разумным, и друзья, не медля ни секунды, вскочили на коней. То есть вскочил, собственно, Ярослав, а Аполлон попытался взобраться. Попытка, однако, оказалась настолько неудачной, что Калиостро не стал больше ее повторять и приказал Семке запрячь тарантас. Приказание было выполнено незамедлительно, после чего Аполлон причмокнул, посылая отдохнувших коней в тревожную ночь.
Несмотря на грязь и накрапывающий мелкий дождичек, друзья добрались до дворца Глинского довольно быстро. Здесь спать, похоже, еще не ложились, несмотря на то, что ночь давно уже вступила в свои права. Детектив с поэтом были опознаны челядью и пропущены в кабинет графа без всяких помех.
Глинский, судя по всему, занимался научными изысканиями. Во всяком случае, весь до напудренной макушки был обложен старинными фолиантами и манускриптами. В стеклянных колбах на столах дымились какие-то смеси, добытые, если судить по запаху, из адских глубин. Насколько Ярослав помнил школьные годы, Колян Ходулин к химии питал искреннее отвращение, и если получил по этому предмету тройку на школьном выпускном экзамене, то лишь благодаря стараниям друзей, дружно тянувших лентяя за уши. Зато граф Глинский напротив, судя по всему, в этом предмете достиг больших успехов. На вошедших приятелей он даже не взглянул, увлеченный переливанием жидкости из одной колбы в другую. Последовавшая за этим вспышка огня едва не опалила брови графа, грубо выругавшегося и посмотревшего жидкость на свет.
– Ищем философский камень? – вежливо полюбопытствовал Аполлон Кравчинский. – Не могу ли я чем-нибудь вам помочь, ваше сиятельство?
Глинский наконец-то соизволил взглянуть на вошедших, в глазах его сначала мелькнуло недовольство, а потом заинтересованность:
– Вы ведь, кажется, алхимик, Калиостро?
– В Тайной канцелярии я бы это, разумеется, отрицал, но здесь, в кабинете коллеги, я говорю твердое «да».
– Вы должны это увидеть, Друбич, и передать ей. – Глаза Глинского лихорадочно блеснули. – Мне она не поверила. Но я его видел, господа. И даже заключил с ним договор. Теперь я обрел бессмертие.
– Поздравляю, ваше сиятельство, – прицокнул языком Калиостро, – прежде сие мало кому удавалось. А вы уверены, что посвящение в бессмертные состоялось?
– Я выпил целую чашу яда, от одной капли которого сдохли две мои собаки, и, как видите, жив и здоров.
– Давно выпили? – насторожился Калиостро.
– Еще вчера, – отмахнулся от его вопроса Глинский. – Но даже не это главное – я видел Его!
– Кого? – не понял Ярослав.
– Оракула. Бога Йо. Или дьявола с этим же именем. Мы заключили договор.
– В письменной форме? – уточнил Кравчинский. – Вы скрепили его собственной кровью?
– Да.—Глинский гордо вскинул голову.—И за себя, и за всех своих потомков.
Конечно, граф лишился рассудка, но Ярослав ему верил. Перед ним сейчас стоял человек восемнадцатого века, случайно наткнувшийся на неизведанное и давший этому неизведанному единственно возможное для того времени объяснение. Откуда тогдашнему графу Глинскому было знать, что могущество его бога не выходит за пределы пятидесяти километров. Скорее всего не догадывался об этом и поручик Друбич, у которого, однако, хватило ума оценить опасность, исходящую от графа, заключившего сделку с дьяволом. Именно поэтому он его и убил. Но ведь договор остался в памяти компьютера! Так же как и анализ крови Глинского. И все потомки этого человека становились легкой добычей инопланетного искусственного разума. Именно эти люди на протяжении двух столетий играли в странной интермедии роль графа Глинского. Именно они и стали теми призраками, о ком так любит судачить местное население. Между прочим, отец Ходулина погиб в этих местах. Приехал к родственникам в деревню, пошел купаться на речку и не вернулся. И хотя тела его не нашли, все решили, что он утонул. Надо полагать, что это было не первое странное исчезновение человека в селе Горелово. За две с лишним сотни лет здесь происходило много событий странных и удивительных, начало чему положил безумный граф-алхимик.
- Предыдущая
- 56/88
- Следующая
