Меченые - Шведов Сергей Владимирович - Страница 59
- Предыдущая
- 59/110
- Следующая
Было от чего задуматься благородному Бьерну. Добродушный Фрэй Ингуальдский, видя озабоченность дорогого гостя, то и дело подливал вина в его серебряный кубок. Красное толстое лицо Фрэя излучало сочувствие, но вряд ли можно было дождаться от этого дурака дельного совета. Одно было ясно Бьерну: во что бы то ни стало надо поссорить ярла Эйнара с Тором Нидрасским. Если меченые не встанут на сторону правого дела, пусть хотя бы пощиплют как следует Гоонского быка. У Эйнара Гоонского в Ожском замке были сильные союзники, Брандомский отдавал себе в этом полный отчет. Гильдис и Ульф открыто встанут на сторону Гоонского, и вряд ли Тор при нынешних неблагоприятных условиях пойдет им наперекор. Кроме того, все тот же Ульф не без успеха вербует среди недовольных нордлэндских владетелей сторонников ярла Гоонского. При определенных условиях союз Гоонского быка и мятежных владетелей мог быть опасен не только для Брандомского, но и для короля Рагнвальда. Странно только, что Труффинн Унглинский, глава серых христиан Нордлэнда, не видит этой надвигающейся опасности. Пора раскрыть ему глаза на истинную суть вещей. А Ульфа следует устранить немедленно.
Бьерн напряженно обдумывал эту задачу, когда слуга доложил о прибытии Рекина Лаудсвильского. Официально Рекин представлял в Приграничье короля Рагнвальда, однако для Бьерна не было секретом, что за хлипкими плечами молодого владетеля маячит грозный лик генерала ордена истинных христиан. При появлении нового гостя задремавший было Фрэй возликовал, новый собутыльник должен был внести оживление в зачахшее застолье.
– Я получил сегодня письмо от Бента Хаслумского, – начал без предисловий Рекин, – там много нелестных слов и в мой, и в твой адрес, благородный Бьерн.
Брандомский сокрушенно покачал головой:
– Я понимаю чувства отца, но…
– Дело не только в отцовских чувствах, – резко прервал его Лаудсвильский, – Ожский замок стал опасным рассадником заразы в Приграничье. Связь с мечеными, врагами Бога и короля, даже не пытаются скрывать. Король Рагнвальд разгневан и вскоре потребует ответа от Тора Нидрасского. Тобою тоже недовольны, благородный Бьерн.
Весь этот словесный фейерверк не произвел на Брандомского особого впечатления:
– Тебе должно быть известно, благородный Рекин, что я только вчера возвратился в Приграничье, неотложные дела задержали меня в Вестлэнде. Что же касается Тора Нидрасского, то вряд ли его огорчит немилость короля Рагнвальда.
Едва заметная улыбка появилась на губах Бьерна, более простодушный Фрэй зашелся в пьяном смехе.
– Тор Нидрасский – вассал нордлэндской короны! – рассердился Лаудсвильский.
– Все мы чьи-нибудь вассалы, – примирительно заметил Бьерн, – но это не мешает нам время от времени поднимать хвост и взбрыкивать копытами.
Шутка Брандомского настолько понравилась Фрэю, что в течение по крайней мере пяти минут он не мог вернуться к наполненному вином кубку, Ингуальдского буквально трясло от смеха.
– Не горячись, благородный владетель, – Брандомский жестом остановил вскочившего на ноги Рекина, – все не так просто, как тебе кажется. Тор не только владетель Нидрасский, он еще и ярл Хаарский, и владетель Ожский – один из самых могущественных и богатых владетелей Приграничья. Король Рагнвальд малопопулярен в наших замках и в случае конфликта с Тором Нидрасским вряд ли встретит горячую поддержку. Кроме того, на стороне Тора ярл Гоонский и небезызвестный тебе капитан меченых Чуб. Да и Ульф достаточно намутил среди нордлэндских владетелей. Любое неосторожное движение с нашей стороны может вызвать обвал, способный похоронить и короля Рагнвальда, и серый орден, и нас с тобою.
– Что же делать? – растерялся Рекин. – Я получил жесткие инструкции: доставить меченого, убившего Сивенда, в Бург.
Успокоившийся было Фрэй вновь захрюкал в свой кубок, Брандомский тоже не сдержал улыбки.
– Что делать – это мы потом с тобой обсудим, дорогой друг, – Брандомский указал глазами на пьяного Фрэя, – а сейчас давай поддержим нашего хозяина в его честной борьбе с заморским вином.
Охота была удачной. Пронзенный стрелой олень упал, орошая алой кровью порыжевшую под неистовым летним солнцем траву. Разгоряченный скачкой владетель Бьерн спрыгнул с коня и принялся пинками и криком разгонять увлекшихся собак. Подоспевшая дворня наконец навела в своре порядок. Брандомский выругался и залпом осушил поднесенный стремянным кубок.
– Гостю подайте вина, остолопы! – распорядился он.
Тор Нидрасский с любопытством рассматривал убитого оленя. Хороший был экземпляр, таких в Ожском бору остается все меньше и меньше. Стая ежегодно собирает здесь обильную дань. Пройдет несколько десятков лет, и благородным владетелям придется забыть о такой забаве, как охота.
– Чудесные у нас места, – сказал Брандомский, поводя по кругу рукой, – ничего подобного в Лэнде нет. Кстати, ты ведь ни разу не был в Нордлэнде, хотя у тебя там обширные владения. Негоже хозяину оставлять свой замок без присмотра.
Тор нахмурился. Брандомский не был его врагом, скорее претендовал на роль друга, но что-то мешало молодому владетелю довериться ему полностью. Возможно, причиной тому была нелестная молва о хитроумном Бьерне, гулявшая от замка к замку. Во всяком случае, он неспроста пригласил Тора на охоту и о Нидрасских землях завел разговор тоже не без причины.
– Ульф справляется и без меня.
Бьерн сочувственно покачал головой:
– Я понимаю трудность твоего положения, Тор. Не слишком-то приятно выслушивать злорадный шепоток в спину, особенно когда дело касается самого близкого тебе человека.
Тор побледнел, лицо его стало холодным и злым.
– Ты это о чем, владетель Бьерн?
Брандомский сделал вид, что не замечает перемен в настроении молодого друга. Удобно устроившись на раскинутом рядом с убитым оленем ковре, он наполнил кубки вином и протянул один из них собеседнику.
– В память о твоем отце, Тор, величайшем из воинов, которых мне доводилось видеть, а я немало повидал их на своем веку, можешь мне поверить.
Тор никак не отреагировал на слова Бьерна, только не спеша отхлебнул из кубка.
– Не хочу лукавить, друг мой, я говорю о твоем настоящем отце, капитане Башни.
Тор не возмутился, не вскочил на ноги, как того ожидал Бьерн, но в глазах его появился нехороший блеск. Брандомский смутился. От этого волчонка можно было ждать чего угодно, но, с другой стороны, не станет же он убивать дорогого друга, который всего лишь собирается открыть ему глаза на некоторые темные моменты прошлого.
– Есть одна тайна, которая мучает меня много лет. Ты знаешь, как погиб капитан Башни?
– Его отравили в Стриингфилдском замке, – небрежно уронил Тор.
– Меченые разорили этот замок и убили старого владетеля Хенгиста, – кивнул головой Брандомский и продолжал, понизив голос до шепота, – но никто не верит, что капитана отравили именно там.
Тор вскинул на собеседника удивленные глаза, Бьерн возликовал в душе, но лицо его по-прежнему сохраняло приличествующее случаю скорбное выражение.
– Будет лучше, если ты услышишь правду из уст друга а не глумливого врага. – Владетель долго держал паузу, искоса глядя на ощетинившегося Тора. – Твоего отца отравили в Ожском замке.
Владетель Нидрасский поднялся с земли. Бьерну стало не по себе под испепеляющим взглядом его глаз, тем более что мальчишка подрагивающей рукой искал эфес меча.
– Я говорю тебе истинную правду! Ты можешь, в конце концов, расспросить Чуба. Я думаю, меченый не станет обманывать сына своего капитана.
– Я спрошу. – В голосе Тора прозвучала угроза. – И не дай Бог тебе ошибиться, владетель Бьерн.
Брандомский вскочил на ноги:
– Я не обвиняю благородную Гильдис, Тор, – я обвиняю совсем другого человека, который уже тогда любил твою мать и устранил соперника с помощью яда. Ты можешь убить единственного друга, Тор, но рано или поздно тебе придется взглянуть правде в глаза.
Владетель Нидрасский круто развернулся на каблуках и, не прощаясь, зашагал к своему коню. На секунду Брандомскому стало жаль юношу, но Бьерн тут же взял себя в руки – слишком серьезное дело он затеял, слишком велики были ставки в игре, чтобы обращать внимание на подобные пустяки.
- Предыдущая
- 59/110
- Следующая
