Истребитель драконов - Шведов Сергей Владимирович - Страница 20
- Предыдущая
- 20/62
- Следующая
– Не думаю, чтобы он согласился на бесцельную трату своей магической энергии, – пожал я плечами. – Этот человек очень высокого мнения о самом себе. Иное дело поединок чародеев.
– Что вы имеете в виду? – нахмурилась ведьма.
– Ну, скажем, господин Крафт превращает меня в чудовище, а вы в это время превращаете кого-нибудь, да вот хотя бы господина Мордреда, в кабана.
– Я протестую, – заорал бездарный сын даровитой мамы. – Я не желаю корчить из себя идиота.
– Хорошо, – не стал я спорить с перетрусившим Мордредом. – Если вы не желаете превращать своего сына в кабана, превратите в людей вон тех хряков.
Кажется, благородная Моргана заподозрила меня в обмане, во всяком случае, она тут же обставила наш договор рядом условий:
– Я превращу этих хряков в людей, но не раньше, чем ваш Крафт превратит вас в монстра.
Я не стал спорить с благородной дамой и направил своего коня к великому магу и чародею. Вацлаву Карловичу моя идея не понравилась, и он отверг ее с порога, назвав меня сумасшедшим. Крафта поддержал премудрый де Меласс, который счел, что я погорячился и заключил совершенно дурацкое пари.
– Ну какой из Вацлава Карловича маг!
– Заветное слово он, во всяком случае, произнести сможет.
– Вы имеете в виду «крибли-крабли-бумс»?
– Нет, я имею в виду совсем другое слово.
До моих товарищей наконец дошло, что мне требуется от Вацлава Карловича. А требовалось всего ничего – надувание щек и поза Зевса Громовержца, все остальные издержки я целиком брал на себя.
– А эта, с позволения сказать, дама сдержит слово? – засомневался в порядочности коллеги по магическому искусству Вацлав Карлович.
– А что стоит зверю апокалипсиса разинуть пасть, а вам в свою очередь произнести заветное слово?
Согласие господина Крафта продемонстрировать собственное искусство произвело большое впечатление как на саму фею Моргану, так и на всю ее свиту. Похоже, все жившие под крылышком ведьмы дамы и кавалеры боялись ее до поросячьего визга. И были приятно удивлены, что нашелся наконец титан, который бросил вызов их хозяйке. Что касается меня, то я нисколько не сомневался, что магическое могущество леди, именующая себя Морганой, черпает из сосуда атлантов, неведомыми путями попавшего ей в руки. Именно благодаря этому она добилась невероятной власти над всей округой, которая впадает в панику при одном только упоминании ее имени. И уж конечно мои спутники не были первыми жертвами жутковатого искусства новоявленной Цирцеи. В любом случае это была достойная сообщница Влада Колосажателя, именуемого еще и Дракулой.
Вацлав Карлович вел себя с редким даже в среде истинных магов достоинством. Выйдя на середину круга, образованного любопытствующими дамами и кавалерами, он воздел руки к небу. Я скромно стоял в метре от великого чародея, всем своим видом выражая покорность судьбе и обстоятельствам. Кажется, присутствующие здесь люди очень сомневались, что найдется маг настолько великий, что сумеет превратить милого и симпатичного на вид человека в чудовищного монстра, иначе они держались бы дальше от опасного места. Нам с Вацлавом Карловичем предстояло их неприятно разочаровать. Впрочем, дамам и кавалерам пришлось расступиться и пропустить в круг телегу с хряками, подле которой встала фея Моргана. Этой даме предстояло через несколько минут поддержать реноме ведьмы, и я почти не сомневался, что она сделает все от нее зависящее, чтобы не уронить в грязь свой авторитет на глазах заинтригованных вассалов.
Вацлав Карлович взмахнул руками и произнес заветное слово «мкрткртрчак». Небеса отреагировали на него соответствующим образом, то есть сверкнула молния и грянул чудовищный гром. Я слегка побаивался, что мирная, почти пасторальная, обстановка помешает зверю, сидящему во мне, явить себя во всей красе. Но, к счастью, все обошлось, я стал стремительно, прямо на глазах потрясенной публики, обрастать волосами и увеличиваться в размерах. Дабы придать больший размах и без того жуткому зрелищу, Крафт еще раз выкрикнул заветное слово. Молния сверкнула во второй раз, а гром заглушил рев обретающего демоническую мощь зверя апокалипсиса. Ближайшие ко мне дамы попадали в обморок. Я на них за это не обиделся, поскольку очень хорошо знал, какое отвратное животное собой представляю. Кавалеры пока еще крепились, но их неудержимо тянуло к лошадям, которые паслись в стороне. Надо признать, что леди Моргана держалась с достоинством истинной аристократки. Лицо ее было Велес мела, но губы не дрожали, когда она произносила заветные слова, которые я, к своему глубокому сожалению, не расслышал. Потом фея Моргана достала из-за пояса небольшой плоский сосудик и брызнула на хряков красноватой жидкостью. Эффект превзошел все ожидания, хрюкающие животные расправили обретенные плечи и предстали изумленным взорам в качестве трех былинных богатырей. Добрыню Никитича изображал Боря Мащенко, Илью Муромца – Михаил, а роль Алеши Поповича досталась соответственно Василию. При виде столь удивительной метаморфозы я тоже вернулся к своему обычному облику, порадовав публику румянцем хорошо побритого лица.
– Впечатляет, – поаплодировал я фее Моргане, – прямо не хряки, а добры молодцы. Пожалуй, я их в таком виде и преподнесу великому Артуру. Кто его знает, возможно, господин Мордред прав и король действительно недолюбливает свиней.
Вряд ли фея Моргана что-то приобрела в результате поединка чародеев, зато авторитет Вацлава Карловича Крафта взлетел до небес. В том смысле что многие дамы боялись на него глаза поднять, а доблестные кавалеры шарахались в стороны, когда он шел к своему коню.
– Поздравляю вас, Вацлав Карлович, – подкатился я к Крафту с комплиментами. – Теперь в глазах местных обывателей вы не кто иной, как маг и чародей Мерлин.
– Это с какой же стати? – удивился бывший Цезарь столь стремительному повышению его статуса. – Кто им сказал такую чушь?!
– Вы будете смеяться, Вацлав Карлович, но это сделал я.
Крафт, однако, не засмеялся, зато высказал в мой адрес массу замечаний нелицеприятного характера, отчасти даже в матерной форме. Осуждать я его за это не стал, поскольку считал, что после пережитого стресса новоявленному магу нужна эмоциональная разрядка.
– Подложили вы, Чарнота, свинью Вацлаву Карловичу, – поддержал претензии Крафта Марк.
– Но позвольте, господа хорошие, – возмутился я, – а кто еще, по-вашему, может соперничать в магии с феей Морганой, как не Мерлин? Уж если играть, то по-крупному.
– Авантюрист, – бросил в мою сторону Крафт, и, возможно, был не так уж и неправ в своих ко мне претензиях.
Впрочем, мелкая претензия Вацлава Карловича не шла ни в какое сравнение с благодарностью, которую должны были испытывать по отношению к своему благодетелю компетентные товарищи и уважаемый бизнесмен. Все-таки провести почти сутки в свиной шкуре – это вам не фунт изюма. Однако и с этой стороны вместо благодарности на меня посыпались упреки.
– Я на вас в суд подам, Чарнота, – обрушился на меня обиженный на весь свет Василий. – Вы ответите за это форменное издевательство над порядочными людьми. Развели здесь, понимаешь, магию!
– Ну а за чем дело стало? – обиделся и я на неблагодарных оборотней. – Король Артур рад будет вынести вердикт по столь запутанному делу.
– Какой еще король Артур? – удивился Михаил, слезая с телеги.
И пока благородный рыцарь сир де Меласс объяснял компетентным товарищам, в какой ситуации мы оказались и чем нам все это грозит, я молча пережевывал обиду. Вот ведь люди! Подумаешь, побыли сутки в шкуре кабана, а устроили такую истерику, словно целый год не вылезали из свинарника. Можно подумать, что мне доставляет удовольствие корчить из себя демона, зверя апокалипсиса и бога Велеса одновременно. От такого количества общественных нагрузок у меня стал пропадать аппетит и окончательно истрепалась нервная система.
– У вас работа такая, господа хорошие, в смысле дорогие товарищи, – бросил я упрек Михаилу и Василию. – Вот и ловите сами этого Дракулу, а я умываю руки. В конце концов, я всего лишь апландский рыцарь, обремененный семьей и вассалами. С какой стати я должен рисковать жизнью ради государства, которое отказало мне в возмещении понесенных на ниве борьбы с преступностью убытков.
- Предыдущая
- 20/62
- Следующая
