Опыт о законе народонаселения - Мальтус Томас Р. - Страница 11

Ему говорят, наконец, будто единственная причина, почему североамериканский рабочий получает в день доллар, а английский – не более двух шиллингов, состоит в том, что последний платит в виде пошлин большую часть этих двух шиллингов.

Некоторые из этих утверждений до такой степени неосновательны, что, наверное, отвергаются здравым смыслом самих рабочих. Они, например, прекрасно сознают, что благотворительность приходов не может дать им и их детям ни счастья, ни благосостояния и что она, в лучшем случае, ограничивается лишь необходимейшими средствами пропитания. Они понимают, что чем меньше работников, тем большую долю удерживают они из той ценности, которую производят для своих хозяев; из этого вытекает, что благоразумие относительно вступления в брак, являясь нравственным средством для предупреждения перевеса предложения работы над спросом, есть в такое время единственное средство для передачи рабочим большей части произведений страны. Здравый смысл рабочих и знакомство с Библией убеждают их, что Создатель, давая разумным существам заповедь продолжать род, не мог желать в то же время повести их по пути к страданиям, болезни и смерти; ибо если в стране, в которой нельзя рассчитывать на увеличение средств существования, каждый человек в раннем возрасте будет вступать в брак, то неизбежным следствием этого будет распространение бедности, болезней и смертности, а не размножение населения. Мало рабочих найдется в Англии, которые бы не слыхали, что высокие цены труда и продуктов потребления поддерживаются главным образом налогом в пользу бедных, который хотя и поднял денежную цену труда, как и всех прочих предметов, тем не менее принес больше вреда, чем пользы, рабочим, так как вздорожание предметов, на покупку которых идет заработная плата, шло постоянно впереди. Обладая этими сведениями, всякий рабочий должен отвергнуть мысль, будто бы отсутствие налога в пользу бедных, т.е. та причина, которая держит в европейских государствах денежную величину заработной платы ниже уровня, установившегося в Англии, могла удвоить эту плату в Североамериканских Штатах. Рабочий может не знать действительной причины высокой денежной цены заработанной платы в Америке, но для него не может подлежать сомнению, что эта причина не может заключаться в отсутствии налога в пользу бедных, так как одно это обстоятельство должно вызвать явление совершенно противоположное.

Тем не менее если постоянно будут говорить рабочим, что все рождающиеся, каково бы ни было их число, имеют право содержаться на счет страны и что поэтому нет надобности прибегать к благоразумию в деле заключения браков и стремлении к удержанию числа рождающихся в должных границах, то, слушая подобные речи, потворствующие естественным склонностям, рабочие неизбежно уступят искушению, последствием которого будет постоянно увеличивающаяся зависимость их от приходских вспомоществований. Таким образом, нельзя быть более непоследовательными, стать в большее противоречие с самим собой, как проповедывать подобные учения и в то же время жаловаться на увеличение числа бедных. Проповедь эта неразрывно связана с размножением нищеты и никакая перемена правительства не в состоянии разорвать эту связь.

КНИГА ЧЕТBEPТАЯ

IV

О надежде, которую можно возлагать на будущее, относительно излечения или смягчения бедствий, порождаемых законом народонаселения

Если при настоящем положении всех исследуемых нами обществ естественное возрастание населения постоянно и неуклонно сдерживалось каким-либо препятствием; если ни лучшая форма правления, ни проекты выселений, ни благотворительные учреждения, ни высшая производительность или совершеннейшее приложение труда, – ничто не в силах предупредить неизменного действия этих препятствий, тем или иным образом удерживающих население в определенных границах, то из этого следует, что порядок этот есть закон природы и что ему необходимо подчиняться; единственное обстоятельство, предоставленное в этом случае нашему выбору, заключается в определении препятствия, наименее вредного для добродетели и счастья.

Все рассмотренные нами препятствия, как мы видели, сводятся к следующим трем видам: нравственному обузданию, пороку и несчастью. Если наша точка зрения справедлива, то в выборе между ними не может быть сомнения.

Если возрастание народонаселения неизбежно должно быть сдержано каким-либо препятствием, то пусть лучше таковым окажется благоразумная предусмотрительность относительно затруднений, порождаемых содержанием семьи, чем действие нищеты и страданий. Мысль эта, к развитию которой мы перейдем, несомненно окажется соответствующей требованиям рассудка и природы. Мнения, противоположные этой мысли, возникли в период варварства, и если они поддерживались и распространялись в последующие эпохи, то это потому, что нашлись люди, заинтересованные в их защите.

Физические и нравственные страдания как бы являются указаниями, посредством которых Бог предостерегает нас, чтобы мы в своих поступках избегали того, что противоречит нашей природе и что угрожает нашему счастью. Невоздержанность в пище причиняет болезни; если мы отдаемся гневу, то он почти всегда влечет нас к поступку, в совершении которого мы впоследствии раскаиваемся; а если мы допускаем чрезмерно быстрое возрастание населения, то гибнем жалким образом, становясь жертвами нищеты и заразительных болезней. Во всех этих случаях законы природы сходны и действуют однообразно. Каждый из этих законов указывает нам, где, уступая естественным влечениям, мы переходим границу, предписываемую каким-либо другим побочным, но не менее важным законом. Болезнь, в которую повергает нас излишество в пище, вред, причиняемый нам припадком гнева, бедствия, которыми угрожает нам приближение нищеты, – все эти полезные предостережения обязывают нас ограничивать свои естественные наклонности. Если мы пренебрегаем этими предостережениями, то подвергаемся наказанию, как за совершение преступления, и наши страдания служат, кроме того, уроком для других.

Вследствие незначительного внимания, уделенного рассмотрению гибельных последствий чрезмерно быстрого возрастания населения, может показаться, что между этим явлением и его последствиями существует менее тесная и очевидная связь, чем та, которая наблюдается в поступках иного рода. Тем не менее сущность наших поступков не изменяется в зависимости от эпохи, в которую они подвергнуты были изучению; в какое бы время мы ни познали образ действий, предписываемый нам долгом, наша обязанность исполнить его остается неизменной. Во многих случаях нам понадобился долгий и тяжелый опыт, прежде чем мы нашли наилучший путь к достижению счастья. Выбор пищи, способ ее приготовления, лекарства и их употребление, влияние на здоровье низких болотистых местностей, изобретение наиболее полезной и удобной одежды, наилучшее устройство жилищ, словом, все познания, наполняющие жизнь цивилизованных народов наслаждениями и счастьем, – все это не было делом одного человека или одного столетия, все это плод медленного опыта и размышлений, порождаемых многими предшествовав­шими ошибками.

На болезни обыкновенно смотрят, как на кару, ниспосланную Провидением; но, быть может, основательнее было бы видеть в большинстве этих болезней указание на то, что мы нарушили какой-нибудь закон природы. Свирепствующая в Константинополе и других восточных городах чума является таким непрерывным указанием. Устройство человеческого организма не допускает известного рода неопрятности и лени; а так как грязная и отвратительная нищета, точно так же как беспечность и лень, чрезвычайно неблагоприятна для счастья и добродетели, то нельзя не признать мудрым и благодетельным закон природы, на основании которого такое состояние сопровождается болезнями и смертью. Это веха над подводным камнем.