Запад и Восток - Кузьмина Надежда М. - Страница 35
- Предыдущая
- 35/104
- Следующая
— Слишком мощные заклинания… куда попало не запихнёшь… — почесал нос Шон. — Ладно, мне Пестиция назад в столицу вернуть надо. И хвост ему присобачить.
Ну да, Пестиций без хвоста — совсем не дело!
— Идите в дом. Закончу — заскочу к вам — порычу для обоих.
Ас поймал мою ладонь, чуть сжал и потянул меня в темноту.
«Давай посмотрим, а?» — попросила я.
— Кыш, пернатые, не отвлекайте! — отмахнулся Шон широким рукавом.
Почему-то в голове всплыло Уксусино пугало…
Продолжение гипотетическо-умозрительных дебатов о возможностях орков продолжилось в нашей спальне. Начал Ас:
— Известно, каким образом трибы общаются между собой? В смысле, передают срочные вести?
— То есть?
— Ну, у нас маг мысленно связывается с магом. Или посылают магического сокола. И всё выходит очень быстро. А у орков есть скоростная связь?
Плюхнувшийся на край кровати Шон взъерошил вихор на макушке.
— Гм. Вопрос на самом деле важный…
— Да, — кивнул Ас. — А то отправим первый алтарь на Луну, а остальные тридцать девять, или сколько их там, племён тут же на уши встанут…
Интересно. Изначально мы собирались просто спереть несколько камней и поглядеть, откуда орки притащат новые. Но в процессе планирования задача приобрела глобальный размах — теперь хотелось уже стянуть все жертвенники из всех триб, а вместе с ними прибрать и шаманов… Ну ясно, так вряд ли получится — но попытаться-то мы можем?
— Что думаешь, воробей? — повернулся Шон ко мне.
Вместо ответа мне почему-то представилась некая туманная то ли равнина, то ли долина — всё в сумраке, очертаний не разобрать, как ночью на болоте, — где, скрестив ноги, кругом сидели орки — утыканные перьями, увешанные костями, с жуткими татуированными физиономиями, с какими-то костяными погремушками и ножами в руках.
— Так. Попробуй удержать картинку в голове, — напрягся Шон. — Сейчас рассмотрю попристальнее и попробую понять, это у тебя фантазия такая или очередное озарение?
Лучше бы фантазия. Потому что если у шаманов есть свой канал связи через вот такой астрал, то наш план гремит в тартарары.
— М-да, ладно, я к себе, спать. Помозгуем завтра, — зевнул прямо мне в лицо Шон через несколько минут. — Увы, татуировок на твоей картине не разглядеть, то есть понять, из каких племён эти шаманы, невозможно. И народа двадцать восемь человек — ни туда ни сюда, неясно, то ли это шаманы с помощниками из одной группировки, скажем, северной, то ли неполный состав ото всех триб. Если что ещё такое привидится, постарайся получше запомнить. И сразу зови меня.
Я вздохнула…
Проснулась за час до рассвета после на удивление дурацкого сна. Снилось, что гоняюсь с хворостиной за поросёнком, а этот поросёнок — мой прежний хозяин, Сибир. Ну да, Шон превратил же того в подсвинка… но ведь прежде я о Сибире и не вспоминала. Так к чему же такое привиделось? И считать ли это намёком на что-то или просто глупым сном?
Сползла на край кровати, свесив босые ноги, и задумалась. Вот каким боком тут свиньи? Должна я этим откровением или озарением с кем-то поделиться? Или стоит сходить, умыться холодной водой, снова забраться в постель, свернуться клубком рядом с Асом и заснуть снова, пока спать дают?
Оглянулась на спящего на спине Аскани. В голубоватом предрассветном полумраке на фоне разметавшихся по подушке чёрных волос казалось, что прекрасное лицо светится. Безмятежное, с тенями от длинных ресниц на гладких щеках, с чуть приоткрытыми губами… Высокие скулы, прямой нос. Невероятно хорош. Смотришь — и сердце колотится. Может, не будь он таким красавцем, мне б легче было решиться выйти за него замуж. Но говорить ему этого нельзя, а то возьмёт и учудит что-нибудь, тоже превратится в хрюшку, лишь бы мне угодить.
Превратиться… Превратиться… Отчего вдруг это показалось важным?
Укусила кулак — уж не знаю отчего, но такое мелкое самоедство помогало сосредоточиться или поймать за хвост ускользающую мысль. Вот! Сообразила! Орков можно превращать, тем самым обезвреживая. Гм, а можно ли? Надо спросить у Шона, а то вдруг они защищены от человеческой магии? Или не защищены, если он их в стазис загоняет? Всё, сил нет терпеть, пошла спрашивать, а то к утру забудется!
Размышляя, к каким последствиям может привести превращение вождя трибы в поросёнка на глазах соплеменников или, скажем, любимой жены, неслышно вышла из комнаты и поскреблась в дверь напротив — спальню принца Шаоррана, которую временно занимал Шон. Надеюсь, принца там нет? А то как-то в этом доме все приходили и уходили внезапно, возникая из воздуха и растворяясь в нём в самые неожиданные моменты.
«Какого брыха? Воробей? Это ты?»
Ну вот, разбудила.
«Мне приснилось…»
«Приснилось? Заходи быстрее и рассказывай!»
Шон предсказуемо был в любимой фланелевой пижаме. А я… ну, я как-то не сообразила, что на мне обычное безобразие на лямочках, но учитель же меня сто раз видел. Так что, наверное, ничего.
— Что, свинья? Тебе приснилась свинья? — Шон озадаченно почесал нос. — И к чему, думаешь, такое?
— К заклинанию истинной трансформации, которым ты владеешь! Если оно не очень энергоёмкое, то так можно устроить дикий бедлам и сумятицу, если, скажем, превратить шамана в свинью, а вождя — в козла!
Высказалась и замерла, ожидая реакции Шона. Похвалит или покрутит пальцем у виска? Сейчас узнаю.
— Вообще-то трансформация берёт немало… Но… — захихикал, — …как тебе такое в голову пришло? Я тут как раз размышлял над тем, чем можно орков напугать. И выходило, что ничем. — Тон Шона стал серьёзным. — Хашург не считает нужным ставить в известность своих приверженцев, что он попросту питается их жизнью, кровью и муками. Что они для него — не больше чем еда. Орки верят, что приносят жертвы духам своих предков, а после смерти сами станут духами и будут защищать из загробного мира живых родичей и питаться жертвами, которые те возлагают на алтари. Я прикидывал так и эдак, нельзя ли как-то донести до орков правду. Понимаешь? Одна песня, если ты делаешь что-то сейчас, чтобы в будущем получить за это воздаяние. И совсем другая — если тебя просто используют, а выжав досуха, вышвыривают за ненадобностью, как сдохшего шелудивого пса. Только как такое рассказать, чтоб поверили? В общем, выходит, что смертью — особенно смертью в бою — орков не напугать. Чего бояться, если на том свете ты останешься воином, почитаемым всем родом, и будешь пировать? А вот если сделать, как ты сказала, то есть превратить при жизни во что-то мелкое, трусливое и презираемое, будет сущий ужас. Какой почёт, если ты — козёл?
Я засмеялась. Уф, значит, правильно я пошла будить Шона, даже свинья в магическом арсенале может пригодиться!
— Но козёл — слишком очевидно… да и крупноват. Надо придумать кого-то похитрее.
— Заяц? — заглянула наставнику в глаза. — Или жаба?
— Гм-м… Дай подумаю. — Шон, вскочив с кровати, начал наматывать круги по комнате, бормоча что-то под нос. Потом шлёпнулся рядом со мной. — Вот, вспомнил, зацени! Есть такая тварь, как раз нужного размера, и орки её терпеть не могут. Называется пипа бородавчатая, в просторечии жабосвин-вонючка. Живёт группками в степи, визглива, труслива, вонюча до невероятности. При испуге испускает струю смрада, рядом с которым то, что творит обычный скунс, — масло сариглы.
Скунсов я ещё не нюхала. И, если честно, не рвалась. Поверю на слово.
— Орки зовут их «гыыр-ыфк», что переводится как «краснозадый», и обозвать кого-нибудь этим самым гыыром считается жутким оскорблением, — продолжил Шон. — Орки вообще их ненавидят, и есть за что. Семья бородавчатых пип в дюжину голов способна загадить пастбище в квадратную лигу так, что скот отказывается пастись.
Я сглотнула. По описанию выходил какой-то жуткий зверь. Вот бы посмотреть!
— Да без проблем, сейчас покажу! Синтезировать для тебя запах? Я могу! — гордо заявил Шон.
- Предыдущая
- 35/104
- Следующая
