Любовь и магия (сборник) - Стрельникова Кира - Страница 3

Лайва прижалась к груди Гийома и стиснула пальцы, погасив свой огонек. Он тоже сжал кулак, и их губы встретились в кромешной темноте.

Когда они сумели наконец оторваться друг от друга, первой мыслью Гийома было: «Сколько прошло времени?» Потом пришла другая мысль: «Я должен что-то сказать. Но что? Что ни скажи, все будет не так…»

– Я бы никогда не уходила отсюда, – вздохнула Лайва. – Но ты ведь должен что-то сделать, верно?

– Я должен подняться на Высокую Башню, – с облегчением ответил Гийом. Теперь не нужно ломать голову и выдумывать фальшивые слова. – Ночью. Барон пойдет на штурм в темноте, когда Аланна слабее.

– Тогда не будем терять времени. Только…

– Что?

– Я боюсь идти этим путем. Там где-то змея. Можно я проведу тебя в обход? Вот увидишь, это не так далеко!

Лайва повела в боковое ответвление, местами было тесновато, пару раз вонь становилась невыносимой, и Гийом прикрывал лицо рукавом. Одежда тоже пропахла, но ему казалось, что так легче.

– Уже совсем скоро, – сдавленным голосом сообщала Лайва, – скоро будет легче.

Но шагать пришлось еще порядочно. Наконец показалась решетка, перегораживающая проход. Девушка ощупала стену, под ее ладонями с осклизлых камней кладки сыпались пластины мха. Она отыскала рычаг, надавила. Решетка, дрожа и скрежеща, ушла в стену. Беглецы протиснулись в тесный лаз и оказались в широкой галерее. Гийом поднял руку с колдовским огнем повыше, оглядываясь. По дну этого коридора проходил канал с тихо журчащей водой, справа и слева тянулись каменные выступы в локоть шириной. Пахло свежестью, никакого смрада помоев. Через равные промежутки в стенах были прорублены поперечные каналы.

– Это питьевая вода. Канал прямой и ведет к Башне. Теперь уже совсем близко… и потом, я очень хотела умыться, – извиняющимся тоном объяснила Лайва. – Если и потеряли время, то совсем немного, клянусь Мрачной!

Гийом подождал, пока она смоет с рук и лица кровавую грязь, с удовольствием умылся сам.

– Ты неплохо знаешь подземелья, – заметил он.

– Пришлось узнать. Должны же мы были где-то воздавать хвалу Мрачной!

– Почему ты вообще жила здесь? В Эслине чтут Светлую, а ты посвящена богине Темного Пантеона.

– Отец. Он был эслинцем. В прошлом году умер, а мы с мамой так и не собрались уехать. Пока не было войны, нас терпели. Да и куда ехать-то? Где нам были бы рады?..

– Ясно. Что теперь?

– Туда. – Девушка показала направление. – Ничего, теперь уже совсем скоро.

Гийом шел за ней и думал о том, что ему вовсе не хочется добраться скорее. Еще немного, еще чуть-чуть. Совсем чуть-чуть шагать рядом с Лайвой в прохладной темноте, не рисковать быть убитым и никого не убивать. Это так прекрасно… Но всему приходит конец в свой черед. Лайва свернула в один из боковых проходов и позвала спутника:

– Это здесь! Мы уже в подвале Высокой Башни. Сюда спускается за водой жреческая прислуга!

Короткий отросток подземного хода привел в сводчатый подвал. Канал со свежей водой заканчивался прямоугольным бассейном, от которого ступени шли вверх – к низенькой дубовой двери, окованной стальными полосами.

Гийом поднялся по ступеням и толкнул дверь – не заперта. Ну еще бы! Кому придет в голову опасаться нападения здесь, в самом безопасном строении в городе!

Когда они выбрались из подвала, за окнами было темно. Наступило время Неистового, и, значит, развязка близка. Пришел конец его странствиям по Эслину и его краткому знакомству с Лайвой. Как жаль, что они встретились в плохое время. Как славно, что они встретились! Девушка перехватила взгляд Гийома и осторожно взяла его за руку. Похоже, ей, такой ловкой и уверенной в подвале, было не по себе в просторных чистых покоях.

Первый этаж огромного сооружения пустовал. На ночь двери Высокой Башни запирались, и служителям Светлой незачем было здесь находиться. Гийом припомнил устройство святилища. Барон показывал планы Башни и велел запомнить.

На втором этаже помещения были не такими просторными, и серебристые лунные блики лежали на древних стенах напротив узких стрельчатых окон. Из-за запертых дверей доносился тихий храп – здесь ночевали храмовые служки и жрецы низкого ранга. Ступая на лестницу, уводящую к вершине башни, где хранился Небесный Камень, Гийом обернулся:

– Тебе незачем идти со мной. Может, спрячешься? Вернешься в подземелья, переждешь? Через несколько дней можно будет выбираться. К тому времени на поверхности останется мало живых.

Лайва отрицательно помотала головой. Они зашагали по истертым до блеска ступеням. Третий этаж, четвертый… Ни движения, ни звука, только серебряный свет луны, струящийся в окна. Окна эти напоминали бойницы, такие узкие, вытянутые. Подле каждого аккуратно сложены колчаны со стрелами и коробки с арбалетными болтами. Но стражи нет, ведь враг еще далеко – за городскими стенами.

Подъему, казалось, не будет конца. Высокая Башня неспроста носила свое название, она уходила в небеса, а в пасмурные дни тучи касались брюхом ее шпиля. И там, под самым сводом, хранился Небесный Камень. Величайшая ценность Эслина. Гийому стоило немалого труда переставлять налившиеся свинцом ноги, а Лайва давно выдохлась и, шумно пыхтя, топала где-то внизу. А ведь у Камня может бодрствовать жрец. Не годится, чтобы он услышал. Гийом привалился к стене и замер, поджидая спутницу. Когда она показалась из-за поворота, сделал знак остановиться.

– Здесь мы можем перевести дух, до верхушки осталось немного. Можешь присесть.

Лайва кивнула:

– Ладно. Но садиться не буду. Потом, боюсь, не сумею подняться.

Она скинула сапоги, чтобы дальше шлепать босиком. Отдышавшись, они продолжили подъем, но теперь шли медленно и тихо. Вот и последний виток лестницы. Вверху горит огонь, рыжие отсветы дрожат на ступенях. Над головой проскрежетал металл, как будто что-то тяжелое тянули по камням. Гийом закончил подъем, осторожно выглянул из-за дверного косяка… и тут же отшатнулся. Трое! Три жреца-воина в полном вооружении сидят на скамьях у стен. Один из них передвинул секиру – ее окованная рукоять и скрежетала по камням. Гийом не надеялся справиться с троими даже ночью. Он тискал рукоять меча и судорожно пытался что-то придумать. Но в голове было пусто – только ненависть. Привычная ненависть, однако ее одной было мало!

Лайва, бесшумно ступая босыми ногами, приблизилась к порталу, позади которого вокруг Небесного Камня расположилась стража. Бросила взгляд и отпрянула. Уставилась на Гийома. Она что-то задумала, догадался он, глядя, как девушка хмурится и кусает губы. Он бы предложил ей уйти, сказал бы, что подождет, пока она уберется подальше… но ясно читал в ее взгляде – Лайва не согласится.

Наконец она решилась. Толкнула Гийома к стене, в тень, и обернулась к проему. Гийому оставалось лишь с удивлением смотреть, как она решительно шагает в поток света, струящийся из зала.

– Эй вы, уроды! – противным голосом завизжала Лайва. – Сволочи, паразиты светлые! Чтоб вы передохли! Чтоб вас чума забрала!

Она размахнулась и швырнула грязный сапог в комнату, за ним другой. Потом бросилась бежать. Промчалась мимо опешившего Гийома, затопала по ступеням. Жрецы, конечно, тоже растерялись, но их промедление было недолгим. Первый показался в проеме, он мчался, не глядя по сторонам, ему-то было отлично слышно, как стучат внизу пятки Лайвы. Гийом выставил ногу, и жрец, запнувшись о его сапог, покатился по лестнице, отчаянно ревя и гремя доспехами. Второму Гийом проткнул клинком горло над обрезом кольчуги. Надавил, вталкивая умирающего обратно в зал – навстречу третьему охраннику. Третий замешкался, увертываясь от падающего тела, и Гийом бросился в атаку, не дожидаясь, покуда воин Светлой призовет свою богиню.

Противник был силен и ловок, но неожиданность нападения сделала свое дело, Гийом теснил жреца к стене. Затем появилась Лайва, в руке поблескивал окровавленный кинжал с ликом Светлой на рукояти. Девушка подхватила с пола сапог, снова швырнула в лицо воину Аланны Светлой. Тот увернулся, и Гийом достал его мечом. Жрец дрался достаточно ловко, в искусстве боя он ничуть не уступал Гийому. Но Лайва толкнула ему под ноги скамью, потом швырнула второй сапог в лицо… Страж Камня решился на последнюю отчаянную атаку, противники сблизились, и острие вражеского клинка скользнуло по ребрам Гийома, а тот, выхватив кинжал из-за спины, всадил воину в глаз. Жрец с грохотом рухнул на пол, а Гийом уставился на обильно кровоточащий бок.