Мелодия Бесконечности. Симфония чувств - первый аккорд (СИ) - Голинченко Екатерина Андреевна "Маргарита Андреева" - Страница 47
- Предыдущая
- 47/201
- Следующая
— Что? Он что-нибудь сделал? Что он тебе сказал? — он обнял девушку за плечи, пытаясь поймать её взгляд. — В его глазах было отчаяние человека, способного на всё, — Маргарита вопросительно посмотрела на мужа, — Почему он так тебя ненавидит?
— Я и сам не могу понять, — он сел в кресло, усадив девушку себе на колени, — Мой брат считает, что я вернулся, чтобы посягать на престол. Он не хочет меня слушать и слышать, считает, что я ему враг, — он прильнул к её губам, — Пусть тебя это не тревожит. Всё будет хорошо, верь мне. Мы с Сэмом приняли меры — он не причинит тебе вреда.
— Ну, как тут наши счастливые молодожены? — улыбнулся проходивший мимо Джек, не выпускавший из объятий Даниэллу.
— Прекрасно! Смотрю, и вы не менее счастливы. Остались ещё силы на медленный танец и на всё остальное? — лукаво скосил взгляд Джон.
— Ну, вы и устроили нам грандиозную подставу, — молодой хирург похлопал Джона по плечу, — но, я не могу злиться в такой день — могу только поблагодарить, — и, крепче обняв друг друга, они с Даниэллой направились в свою комнату.
И когда они, простившись с гостями, удалялись в свои покои, то вслед им ещё долго звучали приветственные речи:
— Долгих лет славному Дхармарадже! Долгих лет прекрасной Махарани!
— Счастья доктору Джеку! Счастья леди Даниэлле!
Джон обнял Маргариту:
— Господи, спасибо, что дал мне возможность снова любить, — прошептал он.
Они стояли на балконе, не размыкая объятий, и ветер играл их волосами…
Наконец, они смогли остаться наедине в своей спальне:
— Тебе, правда, нравится? — Маргарита посмотрела на мужа, слегка наклонив голову.
— Ты просто божественна, ангел мой! — Джон, приподнялся на подушках, он отложил в сторону ситар (многострунный музыкальный инструмент, используемый для исполнения индийской классической музыки), завершив музицировать, — Но, я бы предпочёл без одежды.
— As you wish (Как пожелаешь. (англ.)), — и подвенечный наряд упал к ногам девушки…
— Иди ко мне, — поманил он её, продолжая игру глазами.
Девушка сняла туфли и легко переступила через лежащие на полу шелка.
— Я пьян, пьян от запаха твоего тела и твоих волос, от звона твоих серёжек и браслетов на запястьях, от блеска твоих глаз, — как завороженный, смотрел он на неё и не мог отвести взор, — Одним своим взглядом, одним касанием ты забираешь каждый мой вздох, разбиваешь меня на сотни осколков и вновь воскрешаешь, — сейчас он подумал, что Кали, возможно, была права — он действительно околдован и, впервые за всю жизнь, желает быть привороженным и покоренным.
Маргарита подошла к нему, положив одну руку ему на плечо, вторую погрузив в его волосы.
Он взял её разрисованные хной руки и поднёс к своим губам.
Уверенными движениями гибких пальцев он освободил девушку от кружевного бюстгальтера.
Волна дрожи прошла по телу, когда его руки прикоснулись к обнаженной спине, кожа запылала от этих прикосновений. Сперва его касания были еле ощутимыми, как, если бы, она была бесценной хрустальной статуей. Сколько ещё она сможет терпеть эту сладкую пытку?
Девушка уже не помнила себя, не могла различить, где мечта, а где явь, но, знала, что она где-то на пути в Рай, и, если он попросит, то, не задумываясь, отправится за ним и в Ад.
Она даже не заметила, как Джон перенёс её на постель.
— Мой Бог, — ловя ртом воздух, выдохнула она, глядя ему в глаза.
— Я — только отражение твоего Света. Я — это ты, а ты — это я, — его губы и руки блуждали по её телу, — Сейчас мне завидуют все Боги мира.
— Сегодня особенная ночь. Не будем же тратить её на лишние слова, — Маргарита помогла Джону избавиться от сорочки и брюк.
— Твой — или ни чей, — произнёс он одними губами, — Жена моя.
— Муж мой, — прошептала она, изнемогая от его натиска, а тело страстно отвечало на его ласки, с радостью отдаваясь на милость победителя.
Они растворялись друг в друге, становясь единым целым, прорастали в друг друга кожу, отбиваясь в друг друга пульсе, вплетаясь в друг друга дыхание.
Голова кружилась от благовоний, в глазах отражалось пламя свечей, в висках пульсировал перезвон свадебных колоколов, сердца стучали в такт громкой праздничной музыке, звуки которой доносились через открытые окна, а внутри всё взорвалось тысячей золотых фейерверков, гораздо более ярких, чем те, что грохотали сейчас в ночном небе над дворцом. Само время остановилось над ними, расколовшись на мириады мгновений.
И, казалось, по два могучих крыла взошли со спины — и Небеса заключили их в свои объятия.
В другой спальне в то же время расположилась другая пара новобрачных:
— Поверить не могу, что мы женаты, — молодой хирург стоял у открытого окна, ослабив галстук, он вдыхал свежий вечерний воздух и любовался звёздами и фейерверком.
Там внизу, в саду, ещё горели факелы, не умолкала шумная музыка и народные гуляния.
— Да уж, это так невероятно, — согласилась с ним Даниэлла, сидя за туалетным столиком, она смывала макияж, — Не знаю, решились бы мы на этот шаг, если бы не Маргарита и Джон.
— Смотрю на тебя и не верю своему счастью — как будто, только вчера первый раз увидел тебя, — улыбнулся своим мыслям Джек, — Как могу забыть твоё голубое платье, и твои волосы, развевающиеся на ветру?
— Тогда ты вернулся из командировки и застукал нас, когда мы с Марго прогуливали занятия в парке, — девушка развернулась к нему лицом.
— Потом ты протянула мне мороженое и просто улыбнулась — я подумал, что мне не доводилось ещё видеть столь прекрасной улыбки. В свете сияния своих золотых волос ты была похожа на ангела с ослепительным нимбом, а глаза твои были синее небес и морских глубин. Я понял, что всё — пропал, — молодой хирург облокотился о столик и заглянул в ясные глаза девушки, — Прекрасна и светла, как звезда.
— А после того, помнишь, передавал мне записочки через Маргариту, — продолжила Даниэлла, — это было так старомодно и так чертовски трогательно. Боже, ты и сейчас невозможно мил, когда краснеешь от смущения, — девушка провела рукой по его щеке, — Не поможешь мне справиться с молнией на платье, — она поднялась со стула и повернулась к нему спиной.
Джек исполнил её просьбу и не удержался, чтобы не покрыть поцелуями плечи и спину жены.
Девушка повернула голову и прильнула к его губам.
— Aishiteru! (Я люблю тебя! — яп.) — прошептал он, задыхаясь от избытка эмоций.
Когда она начала расстёгивать пуговицы на его рубашке, он вздрогнул.
— Всё в порядке, — ласково шепнула девушка, — я уже давно привыкла. Тебе не шокировать меня своими шрамами.
— Я сам себе завидую. За что мне такое счастье? — Джек пропустил между пальцами прядь её локонов, — Как могла ты полюбить такого монстра, как я?
— Не смей даже думать так! — нахмурилась она, — Не заставляй меня пожалеть о том, что стала твоей женой, — она сняла с него рубашку и положила руки ему на грудь, проведя пальцами по шрамам на его теле:
— Пора бы уже избавиться от этих глупых комплексов, — тяжёлое платье бесшумно скользнуло вниз.
— Твои губы так близко, как в то Рождество, когда я первый раз поцеловал тебя — я чувствовал, что, если я не расскажу о своих чувствах, то они разорвут меня изнутри, — вполголоса произнёс Джек.
— Ты сказал, что боишься сморозить глупость, а я ответила, что рискну ответить ещё большей глупостью и принять твою любовь.
Одной рукой он обнял девушку за талию и привлёк к себе, как можно ближе, так что ощутил тепло её дыхания, а второй вытащил шпильку из её волос, и их золотая волна хлынула по спине Даниэллы.
— Эта оглушительная музыка сводит меня с ума, — поморщилась она.
— А меня сводишь с ума ты, — Джек подхватил её на руки и закружил, Дэни заливисто рассмеялась, а расписной потолок заплясал разноцветным хороводом.
Потом он поставил девушку на ковёр.
- Предыдущая
- 47/201
- Следующая
