Мелодия Бесконечности. Симфония чувств - первый аккорд (СИ) - Голинченко Екатерина Андреевна "Маргарита Андреева" - Страница 44
- Предыдущая
- 44/201
- Следующая
Рафаэль продолжал атаковать. Сталь визжала и стонала, оставляя царапины на доспехах. Пыль забивалась под шлем, рука устала держать оружие. Джон перекинул меч в левую руку, но, это ни как не облегчило задачу для его противника — он одинаково хорошо владел обеими руками. Выпады брата становились всё яростнее, если бы Джон мог видеть сквозь забрало соперника, то увидел бы в его глазах безумный и яростный огонь ревности и презрения, что застилали его разум и мешали ясно соображать. Он начал совершать ошибки, которыми Джон и рад был бы воспользоваться, но ему не нужна была победа такой ценой. Отбив очередную атаку, Джон устал играть и сам пошел в наступление. Дыхание становилось тяжелым, каждое движение давалось с неимоверным усилием. Вдруг, Рафаэль, потеряв равновесие, упал на песок, и меч Джона остановился у его горла.
Глашатай объявил окончание поединка.
Джон отвёл меч и протянул брату руку, предлагая помощь, но, тот резко отклонил это предложение и сам поднялся на ноги:
— Ты мне заплатишь за это унижение, — процедил он, не удостоив брата и взгляда, — Сын рабыни никогда не будет править в Небесном граде! — раздраженно бросил сопернику в лицо младший принц, — Если бы моя мать не была слаба здоровьем, и не умерла, то тебя и твоей матери не было бы тут. Вас не было бы в моей жизни. Как он мог допустить такое неуважение к памяти моей матери — посмел вернуть ко двору свою безродную любовницу в качестве новой жены?! Быстро же он утешился. Я бы смирился с любой другой, только не с ней.
— Не смей так говорить о моей матери! — Джон в приступе бешенства тряс брата за плечи, — Кто ты, чтобы судить их? Ты поймешь, когда сам полюбишь. Я сожалею о твоей утрате, но, моя семья в том не повинна.
— Знаешь, куда можешь засунуть свои сожаления? — сплюнул с досады Раф — Мне не нужна жалость, тем более, твоя! Воссоединение святого семейства — да меня тошнит от вас! Как же твоя мать пыталась быть доброй ко мне, но, я всю жизнь чувствовал себя чужим на вашем празднике. Я всегда был один… Только один…
— Это не так! — попытался уверить брата Джон, — У тебя есть семья. Мне не нужен трон, мне нужен брат, который разделил бы со мной мою радость.
— Ложь! Зачем тогда вернулся? Да ещё под таким благовидным предлогом!
— Прекратите! — поднялся со своего места князь, — Бой закончен! Подойдите сейчас же ко мне! Оба!
— Да, что за бред? Это ты сам себе внушил? — такое отношение омрачало радость от предстоящей свадьбы.
— А не пошел бы ты! — Рафаэль, толкнув плечом брата, быстро зашагал ко входу на трибуны, — Я не желаю больше слушать тебя!
Они, не спуская друг с друга испепеляющих взглядов, поднялись в ложу князя:
— Вы братья, хотите вы того или нет, и не смейте позорить меня! Я не потерплю этого! — глаза государя грозно сверкнули.
— Да, отец, — хмуро ответили оба.
— С вашего разрешения, — Рафаэль развернулся и направился к выходу из арены. У ворот он остановился, взял свой плащ у стражника, что-то сказал ему и исчез за воротами.
— Сэм, что творится с моим братом? — Джон был явно встревожен — Раньше мы хоть как-то ладили, но, сейчас…
— Мне это всё тоже не нравится, — Самаэль разделял его обеспокоенность, — Меня начинает тревожить такое его поведение — как бы чего не выкинул.
— Тебе я могу доверять — Джон выразительно посмотрел на друга, — Лично займись проверкой поставки продуктов на празднование. Стражникам вели не пить спиртного в ночь свадьбы, пусть пьют и едят только то, что принесут из дома сами — они нам могут понадобиться, если переживём эту ночь, то потом они всё наверстают с лихвой.
— Думаешь, всё настолько серьёзно? — задумчиво произнёс Сэм, — Хорошо, так и поступим — твои инстинкты редко тебя обманывали.
— Я не имею права рисковать. Я теперь не сам, — с чувством вымолвил Джон — Кроме того, мне не даёт покоя этот сопляк Шнайдер — неспроста он исчез, что-то происходит… Такое ощущение, что это — не простое совпадение.
— А вот с этого места попрошу подробнее, — на лице Самаэля изобразился живейший интерес, — Кто такой Шнайдер?
— Так, один странный тип, — Джон неприязненно поморщился, — И, с чего он меня так беспокоит?
— Спишем это на предсвадебное волнение, — похлопав его по плечу, усмехнулся Самаэль.
Потом настал черед прекрасных дам поразить зрителей своими мастерством, красотой и грацией:
— Сейчас, да предстанут усладой вашему взору, — зычно объявил владыка Небесного града, — прекрасные девы, в умении своём, не уступающие самым достойным мужам.
На арене появились две воительницы в лёгких кожаных доспехах и кожаных масках, у каждой в руках было по паре кинжалов.
Одна была невысокого роста с коротко стриженными тёмными волосами, другая была минимум на голову выше соперницы, её длинные рыжие волосы пламенем горели на солнце.
Они поклонились.
Не зря считается, что красивый поединок — сродни идеально отрепетированному танцу, тем более показательный.
Череда атак и уклонений, чётких синхронных движений рук и ног — словно два порхающих мотылька, кружились они по арене.
По окончании выступления, девы убрали кинжалы в набедренные ножны и обнялись:
— Браво, Маленькая Госпожа, — одобряющая улыбка осветила лицо Кали, — Твой учитель может гордиться тобой.
— Благодарю, мадам, — улыбнулась Маргарита, снимая маску, — Похвала из ваших уст — честь для меня.
В это же время на ристалище Тёмного Двора объявили о начале финального поединка — непревзойдённый в боевом искусстве Правитель против безвестного юного мастера меча, что одержал победы над иными именитыми рыцарями.
Правитель начал с медленных атак, проверяя мастерство соперника. Всё ускоряя ритм, он старался нащупать слабые места противника, но, таковых, видимо, не имелось — движения юноши были отточенными как по учебникам фехтования, легки и грациозны. Казалось, его доспехи и его меч весят не тяжелее пушинки.
Клинки их сцеплялись и расходились, увертывались, кололи, рубили, парировали, отвечали на каждый последующий удар ещё более сокрушительным ударом.
И снова беспристрастный, ледяной взгляд серых глаз — а в душе клокотал огненный Везувий.
И в этих глазах Правитель Тёмного Двора прочёл свою эпитафию — стремительный выпад, и лезвие вошло под доспех. Под тяжестью своего турнирного снаряжения, король грузно рухнул на песок, истекая кровью.
Потрясённые трибуны поднялись в едином порыве, и нависла гнетущая тишина.
Златовласая королева в маске медленно сошла с трибун на арену.
Ио воздел глаза к небу и его взору предстал образ Маргариты — по её щекам текли слёзы…
— Я не достоин твоей печали, — молодой человек убрал волосы со вспотевшего лба, — Неужели кто-то будет лить слёзы по тому чудовищу, которым я стал? Пусть даже ты единственная оплакивала бы меня, то, не убоялся бы я смерти, и покой бы окутал меня. Возможно, это означает, что я стану причиной твоих слёз. Пути назад уже нет, и я пойду до конца, даже по трупам — одним больше, одним меньше, всё равно — что Рай, что Ад отказываются меня принять. И, следующим будет Дхармараджа — он подавится своей любовью. С каким удовольствием я вырву его сердце голыми руками.
— Что ты можешь знать про Ад, мальчик? — правительница перевернула носком сапога лежащее перед ней тело и сняла маску, — Сдохни же, только, прежде посмотри на моё лицо и вспомни, что ты со мной сделал! Слишком долго я ждала этого дня. Запомни, за что тебе предстоит нести ответ на последнем суде, — потом она обратилась к юноше, — Ты спрашивал, почему я ношу маску, Шнайдер. Так смотри же и ты — что ты видишь? — королева повернулась к нему.
И содрогнулся он от увиденного: одна половина её лица была обезображена шрамами от ожога — страшное месиво из кожи и мяса, зато вторая, словно принадлежала другому человеку — прекрасной цветущей молодой женщине.
— Как тебе такой свадебный подарок? — вызывающе ухмыльнулась она, — Он привык получать всё, что пожелает, и я имела неудовольствие проверить это. Неудачная попытка защитить свою честь — а он лишь усмехнулся, что теперь может быть спокоен, ибо, кроме него, ни один мужчина не сможет смотреть на меня без содрогания. Боль, горечь и ненависть были настолько сильны во мне, что моё сердце наполнила тьма, и не осталось места для света. Но, больше него, я ненавижу князя Вайвасвата, который втоптал в грязь мои чувства — я ведь была рождена в Небесном граде. Интересно, он хоть вспомнит имя бывшей фрейлины своей первой жены? А как он красиво играл в благородство — видите ли, не может обманывать меня ложными надеждами, ибо в сердце его есть место только для одной женщины. Давняя любовь оказалась сильнее — после смерти моей госпожи он сразу же вернулся к своей простолюдинке. Моя месть ему будет не такой лёгкой, — со всей злобой и печалью в голосе бросила она, — Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что у тебя за интерес — только будь осторожен — однажды коснувшись души, тьма поселяется в ней уже навсегда. Такой судьбы ты хочешь для той, ради которой ты затеял всё это? Я — тому страшный пример. Вот, кем я стала.
- Предыдущая
- 44/201
- Следующая
