Мумия блондинки (Сборник) - Гарднер Эрл Стенли - Страница 29

— Таким образом, если полиция нас задержит, мы получим обвинение в предумышленном убийстве,— саркастически заметил Бассович.— Можете быть уверены, что И. С. и пальцем не пошевелит, чтобы выручить нас.

Гунтер ничего не ответил. Он старательно вытирал все возможные следы на блестящей поверхности письменного стола.

—Теперь мы можем идти,— с облегчением сказал он.

— Уже поздно,— возразил Бассович, взглянув в окно.

Гунтер тоже взглянул в окно и увидел толпу людей, которые, задрав головы, смотрели на злополучный этаж. Женщина с сумкой маячила в этой толпе... Потом появился полицейский в форме. Женщина с сумкой устремилась к нему и что-то быстро начала ему говорить.

— За всем этим стоит Пусси Кэт,— резюмировал Гунтер.— У вас с собой ваша коробка с хитростями?

— Разумеется,— последовал ответ.

Бассович дернул застежку-молнию на подкладке своего пиджака. Внутри было вшито с дюжину карманов, содержащих множество полезных для агента секретной службы вещей: от пилюль с цианидом до ультрачувствительного микро, от авторучки, выбрасывающей яд, до таблетки страшной зажигательной силы.

— Нам необходима небольшая диверсия,— сказал Гунтер.

— Нужно использовать это,— предложил Бассович. Он вынул из металлического конверта две сероватые лепешки и склеил их с помощью липкой ленты.

— Дымовые и зажигательные,— пояснил Коста.— Кажется, это дает неплохой результат.

Он открыл дверь на лестницу и бросил взгляд на вестибюль нижнего этажа: пусто. Коста ввернул взрыватель в лепешки и бросил их вниз. Две другие он забросил во внутренний дворик. Потом посмотрел на часы.

— Двадцать секунд,— предупредил он.

Внезапно необыкновенное оранжевое пламя вспыхнуло во дворе. Потом, через секунду, плотное облако дыма стало обволакивать все вокруг. Еще через несколько секунд двор и лестница были заполнены дымом, плотным и ядовитым, который разъедал глаза, щипал горло. Послышались крики.

— Мне кажется, теперь можно идти,— сказал Гунтер.

Они приложили носовые платки к ноздрям и помчались вниз но лестнице. Обезумевшие голоса кричали:

— Пожар! Пожар!

Оба благополучно пересекли двор, потом устремились по коридору, который вел к выходу на улицу, и смешались с толпой обезумевших от страха женщин и мужчин на тротуаре. Полицейский агент был там, зажатый со всех сторон. Толстая женщина — тоже. Дым начал выползать на улицу. Создавалось впечатление, что палаццо горит от подвала до чердака. А фактически менее чем через четверть часа дым рассеялся, а от зажигательных лепешек осталась лишь копоть на античных камнях лестницы.

Кашляя, отплевываясь, но в то же время энергично действуя, Гунтер и Бассович пробились сквозь толпу зевак. Они остановились в сотне метров от палаццо. Гунтер глубоко вдохнул свежий воздух.

— Замечательно! — удовлетворенно констатировал он.— Нужно поздравить химиков из специальной лаборатории.

Сидя по-турецки на кровати, Бассович дегустировал зеленый чай и сосал свои невообразимые леденцы. Он всегда таскал с собой несколько коробок с этими леденцами во время своих путешествий. С наргиле и тюрбаном, Бассович представлял собой довольно колоритную фигуру: шейх, сидящий на подушках... А комната в спокойном и маленьком отеле, где они остановились, превратилась в шатер.

— Нам теперь известны две вещи,— сказал Коста, лакомясь своими конфетами.— Прежде всего, они пытались выкрасть мумию Мерседес на кладбище Санта-Клара ди Пиомбино. Это они ликвидировали старую мать Анну-Марию Анж, после того как не удалось заставить ее говорить. Потом уничтожили монсиньора ди Магистриса в Риме по той же причине. Остается узнать: все это было проделано одной и той же бандой или действовали разные. И потом, одна это организация или несколько...

— В этом деле с «кочующей мумией» могут участвовать полдюжины агентов,— предположил Гунтер,— Те, кто заинтересован в возвращении к власти Руйц-Ибарро, и те, кто в оппозиции. Обеим сторонам необходима мумия умершей, без которой экс-президент теряет половину своей популярности. Возвращение к власти Руйц-Ибарро было бы важным политическим актом и сыграло бы роль в восстановлении равновесия в завтрашней Латинской Америке. Однако жизнь человека, даже если он монсиньор, ничего не стоит в таком деле.

— Жизнь человека часто ничего не стоит в политике,— философски заметил Бассович.— Отныне ближайшая задача — узнать, удалось ли очаровательной Пусси Кэт выяснить у монсиньора ди Магистриса, где на самом деле находится тело несравненной Мерседес.

— Если монсиньор знал что-нибудь определенное, она сейчас на пути к гробу Мерседес, а судя по всему, ди Магистрис знал, где находится мумия.

— Нежелательное и неприятное предположение,— мрачно сказал Бассович.— Значит, мы должны согласиться с тем, что маленькая фурия победила нас. Но главное в том, что мы совершенно не представляем себе, где же находится «горшок с розами».

Гунтер, сидя на полу, просматривал бумаги и письма, которые он забрал в кабинете усопшего монсиньора.

— Может быть... Нет...— бормотал он.

— У вас что-нибудь есть?

— Возможно... Правда, это простая гипотеза.

— Почти все великие научные открытия были сначала простыми гипотезами,— возразил Бассович.— Все-таки скажите...

— Вот! Похоже на то, что монсиньор ди Магистрис имел постоянную переписку с монастырем в одном маленьком городке Сицилии под названием Ларкара Рочча.

— И что же?! Я не удивлюсь, что монсиньор ди Магистрис, согласно его положению, вел большую переписку со множеством монастырей.

— Разумеется,— согласился Гунтер,— но монастырь, о котором идет речь,— это совсем маленький монастырь в Ларкара Рочча, крохотном городке, затерявшемся в центре Сицилии. Настоящая дыра, в которой ничего не происходит. У такого могущественного человека, занятого крупными проблемами церкви, как ди Магистрис, не было никакого повода интересоваться этим местечком и каким-то жалким монастырем.

— Гм-м,— задумался Бассович, продолжая сосать леденец.— Может быть, родственники в тех краях?

— Нет. Магистрис — римляне по рождению. У них нет родственных связей в Сицилии.

— А нет ли там святого или паломничества в те края? В Сицилии множество всевозможных святых.

— Никаких святых, и паломничества туда нет. Но регулярно, каждый месяц и даже чаще, монсиньор писал настоятелю монастыря. Тут много писем и отметок в регистрационной книге, которую я унес с собой и которая предназначалась его секретарю. Ди Магистрис записал там о письме, которое нужно отправить в Ларкара Рочча. Вам не кажется это странным?

— Может быть, настоятель монастыря — его друг?

— Нет, он обращается к нему, как к обыкновенному священнику.

Гунтер взял одно из писем и прочел отрывок:

— И так далее...

Бассович размышлял, закрыв глаза, потом открыл их и посмотрел на Гунтера.

— Когда мы отправимся туда?

— Через полчаса.

Бассович закрыл свою коробку с леденцами и вздохнул:

— При всех обстоятельствах, если мы даже зря отправляемся в Сицилию, мы сможем хотя бы отведать сицилийские блюда. Это стоит поездки!

В самолете Рим — Палермо они прочитали первые сообщения о смерти монсиньора ди Магистриса. Тон заметок был осторожным. Монсиньор ди Магистрис, высокопоставленный ватиканский дипломат, относился к тому же к числу влиятельных и родовитых семей. Эта трагическая смерть в результате примененного приема дзюдо, сломанная шея, обстоятельства убийства поразили и обеспокоили всех. Естественно, писали о подлом преступлении, неожиданном нападении и тому подобном. Но левая пресса безапелляционно заявляла о политическом убийстве. Она подчеркивала активность жертвы в области секретной дипломатии Ватикана и официальные миссии в Латинскую Америку и другие страны.