Мумия блондинки (Сборник) - Гарднер Эрл Стенли - Страница 19

 — Но ведь она с кем-то говорила.

 — Да, с кем-то она говорила, но отнюдь не с мужем. Ей было не так уж трудно сначала самой позвонить в Сан-Франциско каким-нибудь знакомым и устроить так, чтобы они потом позвонили ей сами. Таким образом в книжке телефонной станции появились нужные ей счета.

 Трегг внимательно изучал носки своих ботинок.

 — Что-нибудь еще? — спросил он, не поднимая глаз.

 — Несколько соображений. Грили, конечно, нанял сыщиков, которые следили за миссис Уорфилд. Его предупредили о том, что она выехала в Лос-Анджелес, и он встретил жену на конечной остановке, стараясь не попадаться ей на глаза раньше времени. Здесь же была и миссис Грили. Возможно, она даже видела телеграмму, предупреждающую ее мужа о приезде миссис Уорфилд.

 — Как насчет рубашки?

 Мейсон улыбнулся.

 — Просто небольшой комический эпизод во всей этой грустной истории. Обнаружив исчезновение машины, влюбленная пара начала собираться так спешно и в такой панике, что одна из рубашек Хоумена случайно оказалась в чемодане миссис Грили. Когда она позднее обнаружила ее, то, естественно, решила спрятать эту улику в самом нодходящем месте — в белье мужа, приготовленном для отправки в прачечную. После смерти Грили она сообразила, что я, пытаясь выручить мисс Клэр, рано или поздно доберусь до Хоумена. Она решила подсунуть мне неопровержимую улику, которая убедила бы суд, что в машине был действительно Грили, и таким образом отвлечь внимание от Хоумена. Она взяла из ящика с грязным бельем первую попавшуюся рубашку и принесла ее мне. Бедная девочка! Это была последняя отчаянная попытка. Она, должно быть, совсем потеряла голову и даже не вспомнила о рубашке Хоумена, которую сама же спрятала.

 — Где же теперь может быть миссис Уорфилд?

 — Вероятнее всего — на яхте Хоумена. Поэтому он и отказался дать яхту своему брату, который хотел развлечь мисс Клэр.

 Трегг рассеянно обвел глазами комнату, обдумывая услышанное. Внезапно взгляд его упал на револьвер, лежащий на столе.

 — Что это?

 — Это оставила миссис Грили. Она истеричная особа. После всего пережитого ей мерещатся всякие ужасы и...

 Трегг внимательно смотрел на Мейсона. Вдруг на его лице появилось странное выражение. Взгляд его еще раз задержался на револьвере — и он бросился к телефону. Мейсон попытался остановить его.

 — Не делайте этого, старина,— мягко убеждал он Трегга.

 — Оставьте меня в покое, Мейсон! — яростно воскликнул полицейский.— Вы опять чуть было не провели меня.

 — Алло, полицейское управление? Говорит лейтенант Трегг. Немедленно вышлите ордер на арест миссис Эдлер Грили. Да, убийство... Кто жертва? Ее муж и Таннер. Немедленно узнайте во всех ближайших к отелю «Гейтвью» аптеках, не пыталась ли женщина, похожая по описанию на миссис Грили, купить яд. Да, ее фото есть в управлении. Я сейчас приеду с докладом.

 Трегг бросил трубку и пристально посмотрел на Мейсона.

 — Полагаю, вы посоветовали ей покончить жизнь самоубийством?

 Тот вздохнул.

 — Я просто посоветовал ей навестить своего врача, Трегг...

 Делла остановилась перед столом Мейсона.

 — Они нашли ее,— тихо прошептала она.

 — Где?

 — В отеле «Гейтвью», в комнате, которую она оставила за собой.

 Адвокат кивнул.

 — Я так и думал.

 — Значит, она уже тогда задумала убийство Грили?

 — Да.

 — Но зачем, боже мой?!

 — Чтобы спасти репутацию человека, которого она любила, а Хоумена она действительно любила. Она заставила замолчать своего мужа, но потом, после сцены в суде, поняла, какую опасность представляет для Хоумена Таннер... и... заставила замолчать его тоже. Самое трагичное то, что если бы она зашла в комнату миссис Уорфилд и поговорила с ней первой, то ничего бы не произошло. Но она сначала зашла в компату мужа.

 — Что же, в сущности, случилось?

 — Все было почти так, как я рассказал Треггу. Есть только одна существенная деталь. Когда миссис Грили узнала, что ее муж переписывается с сыскным агентством насчет какой-то миссис Уорфилд, она, естественно, подумала, что эта женщина — свидетельница в процессе, который Грили затевает против нее и Хоумена. Она проследила за мужем до отеля. Конечно, она не зашла сначала к миссис Уорфилд, а сразу пошла в комнату Грили — и застрелила его. По-видимому, в карманах убитого она нашла кое-какие письма миссис Уорфилд и, сообразив, в чем дело, поняла что убийство Грили можно будет свалить на нее. Ей не стоило большого труда, пройдя в комнату миссис Уорфилд, запугать и убедить несчастную женщину скрыться от нас. Не забывайте, Делла: Луиза Уорфилд была уверена, что ее муж в тюрьме. Ее нетрудно было убедить в чем угодно — ведь она и не подозревала о случившемся, а кроме того, не доверяла и нам с Дрейком.

 Единственным ее желанием было увидеться с мужем. Возможно, миссис Грили пообещала ей это. Багаж миссис Уорфилд перенесла в комнату убитого, конечно, сама миссис Грили. Вероятнее всего, она рассчитывала продержать женщину на яхте до тех пор, пока не закончится процесс,— учтите, Делла, что на яхте эта женщина, конечно, была лишена возможности следить за газетами,— а затем отправить ее куда-нибудь подальше, а может быть... В конце концов, у нее на совести уже было два убийства и терять ей было нечего. Такие женщины способны на многое, Делла, на очень многое...

Со вчерашнего дня, не переставая, лил дождь, затопляющий все вокруг. Его мягкий шум, легкое потрескивание — так иногда потрескивает шелк, когда к нему прикасаются,— в конце концов стали почти приятными. Казалось, этому не будет конца, и дождь будет идти так же настойчиво и неумолимо до скончания века.

На дорожках кладбища образовалась канавка, по которой, пузырясь, струилась желтая вода. Ничто так быстро не пропитывается водой, как кладбищенская земля.

Джузеппе Монзальви, сторож при кладбище Санта-Клара ди Пиомбино, что близ Милана, убедился в этом за двадцать шесть лет работы здесь. Один такой дождь разрушал склепы и могилы больше, чем палящие лучи солнца за тридцать лет. Размывание, оседание, просачивание — ему ли не знать их действия! Когда этот проклятый Дождь прекратится, у него будет работы по горло, особенно со свежими могилами.

Джузеппе поднял крышку кастрюли, стоящей на газу, и потыкал кончиком ножа две большие картофелины в ней. Еще не сварились. Он закрыл крышку и сел в старое кресло.

Джузеппе был вдов. В сорок шесть лет не хотел снова жениться. Было время, когда он страдал, но теперь это прошло. Он даже чувствовал себя вполне счастливым. Сторож кладбища — совсем не плохое место. Работа не слишком утомительная, довольно почитаемая. И еще есть жилье, оплачиваемое муниципалитетом. Некоторым кажется неприятным жить на кладбище, но только не ему. Он чувствовал себя стесненно в городе, с его многолюдьем и шумом.

Нужно сказать, что кладбище Санта-Клара было очаровательным: полусклон тенистого холма, с часовней и хорошо распланированными прямыми кипарисовыми аллеями. Летом там пели птицы и зяблики гнездились в виноградных лозах вокруг дома сторожа. Зимой холмы спали.

— Ты голоден, Фаусто? — спросил Джузеппе, глядя на большого черного кота, лежащего на подушке перед печкой.

Фаусто открыл свои загадочные глаза и посмотрел на него, потом зевнул и снова закрыл их. Нет, есть он не хотел. Джузеппе окрестил кота «Фаусто» из-за восхищения «коппиониссимо» пятидесятых годов. Кот, такой большой, с длинными тонкими лапами, был похож на Коппи — так он думал.

— Ну что ж! А я поем,— пробормотал сторож. Он проткнул картофелину вилкой и положил на стол, потом принялся ее очищать, обжигая пальцы. У него еще со вчерашнего дня остались спагетти с томатным соусом. Джузеппе налил в стакан красного вина и медленно выпил его, прежде чем начать есть. Старая его привычка.