Полуночный маскарад - Басби Ширли - Страница 47

• Предыдущая
• 47/78
• Следующая

Лицо Доминика вытянулось.

— От Ройса тебе будет больше пользы. Латимер отнесется с подозрением к моему внезапно возникшему дружескому расположению.

— Но ты в дружеских отношениях с его сестрой, разве нет? — спросил лукаво Морган.

Только возраст помешал Доминику покраснеть; он чувствовал себя, как юноша, пойманный с поличным, и готов был провалиться сквозь землю. Темно-красные пятна все же загорелись на его скулах, и Доминик пробормотал:

— Это было давно. Сейчас мы просто знакомы.

— Ага, кажется, я понимаю, — сказал Морган, блестя глазами. — На твоей свадьбе я провел время с этой молодой леди, которая совершенно ясно дала понять, что считает тебя «дорогим другом» и была бы более чем в восторге продолжить знакомство кое с кем, к кому питает теплые чувства.

Доминик не хотел обсуждать свои личные дела с Джейсоном и Морганом. Его подбородок задиристо вскинулся, и он потребовал:

— Ну, и?.. Это что преступление — знакомство с привлекательной женщиной?

— Конечно, нет, — сказал Джейсон, — но поскольку ты не можешь претендовать на дружбу с Латимером, я хотел бы, чтобы Ройс попытался втереться в круг англичан, а ты занялся его сестрой. Она хоть и не знает всего, что думает и делает ее брат, но я совершенно уверен, что может быть нам полезна.

На красивом лице Доминика выразилось отвращение, и он спросил:

— Ты предлагаешь, чтобы я пошел на адьюльтер? Вступил с ней в связь?

— Нет, но если бы ты остался с ней в хороших отношениях и держал уши и глаза открытыми, было бы полезно. Я понимаю, что прошу тебя об очень большой услуге, особенно потому, что ты только что женился, и я вовсе не хотел бы подвергать опасности твой брак. Но если бы ты мог увлечь леди Дебору, поддержав с ней знакомство, было бы полезно. Это продолжится не больше нескольких недель, ну, может, месяцы другой.

t — Лицо Доминика не выдавало чувств, бушевавших в его душе, и он сохранял молчание. Джейсон добавил:

— Что бы ты предпочел — участвовать в неприятной, но короткой игре или увидеть Луизиану потерянной для республики?

На этот вопрос Джейсон получил единственно возможный ответ:

— Ладно. Я это сделаю, и надеюсь, что Бог поможет мне не потерять жену.

Мелисса заметила невеселое настроение мужа, но мудро не показала этого. Она сгорала от любопытства — так ей хотелось узнать, о чем шел разговор в библиотеке, однако ее робкие попытки выяснить, о чем шла речь, были встречены таким гневным взглядом, что вопросы застряли у нее в горле.

Она наслаждалась вечером в Дубовой Лощине. Новобрачная боялась первого появления на людях из-за сложных отношений с мужем, но все ее страхи улетучились, как только Джош заключил ее в свои объятия и загудел, какое для него удовольствие видеть ее. Приветствие Джоша задало вечеру тон, и Мелисса непринужденно вовлеклась в беседу. Кроме Джейсона и Катарины Сэвэдж, все остальные были членами семьи. Получился спокойный милый вечер.

Вспоминая, как ей приятно было говорить с Леони и Катариной, Мелисса слегка опечалилась, что через несколько дней ее новые подруги уезжают — для Катарины и Джейсона это был прощальный вечер, они приглашали посетить их в Терр-ду-Кур в любое время, а Леони и Морган возвращались в Шато Сент-Андре на юге штата.

На следующее утро, когда они с Домиником наслаждались ароматным кофе. Мелисса почти с тоской спросила:

— Может быть, нам действительно поехать в Терр-ду-Кур и Шато Сент-Андре?

Мысли Доминика вернулись к неприятной беседе с Джейсоном и Морганом, и он раздраженно ответил:

— Очень нескоро я увижу своего хитрого братца и его дружка! Вот единственное, что могу сказать! В ответ на удивленный взгляд Мелиссы он добавил:

— Шучу, дорогая! Если ты хочешь, мы можем прекрасно провести наше первое Рождество в Шато Сент-Андре, и я уверен, ты получишь удовольствие от магазинов Нью-Орлеана, подберешь новую мебель и всякую всячину для нашего дома в Тысяче Дубов.

Впервые за несколько дней Доминик упомянул Тысячу Дубов. Уставившись в свою фарфоровую чашку. Мелисса робко спросила:

— А когда мы поедем в Тысячу Дубов? — и застенчиво добавила:

— Я очень хочу увидеть свой новый дом.

Затем, боясь, что он может не так ее понять, она быстро сказала:

— Но только это не потому, что мне здесь плохо!

Поерзав на стуле, она с неподдельным удовольствием оглядела веранду.

— Такое прелестное местечко! И я уверена, что буду по нему ужасно скучать.

Доминику тоже показалось, что самое лучшее сейчас — поехать в Тысячу Дубов, и он с горячностью сказал:

— Отличная идея! Мы, поедем очень скоро! Конечно, тебе не терпится увидеть новый дом!

Он с удовольствием подумал, что несколько миль лягут между ним и Деборой Боуден, которая может осложнить его и без того хрупкий брак. Доминик весело сказал:

— Дом еще не готов к нашему приезду, но ты составишь список самого необходимого, и мы поедем в Натчез, посмотрим, что там есть. Ты можешь купить все, что захочешь.

Мелиссе следовало бы остудить свою горячность, но она понятия не имела о скрытых мотивах такой готовности мужа на переезд в Тысячу Дубов, и ее глаза засветились озорством:

— Тебе лучше не разбрасываться обещаниями. Я могу стать очень алчной женой. — Сказав это, Мелисса вдруг заметила, как невеселая улыбка пробежала по лицу мужа. Нет, она снова ведет себя неразумно. Легкость в ее тоне исчезла, и она спокойно добавила:

— Не бойся, я не буду расточительна. — Она поджала губы. — Пример моего отца научил меня быть бережливой и осторожной с деньгами.

Предмет разговора был исчерпан, но ее слова озадачили Доминика. Он вышел из дома с хмурым лицом. То ему казалось, что Мелисса и впрямь беззастенчивая хищница, а то… Слабое подобие улыбки появилось в уголках его губ… А то она полностью обезоруживала его, заставляя поверить, что циничная мысль выйти за него замуж из-за денег никогда не приходила ей в голову. Какова же Мелисса на самом деле?

Доминик вернулся к более приятным мыслям, связанным с предстоящим переездом в Тысячу Дубов. Они с Мелиссой займутся устройством дома вместе. И это будет далеко от Деборы Боуден. К несчастью, Доминик быстро понял, что в ближайшее время им с Мелиссой не придется ехать в Тысячу Дубов. Поступив так, он нарушил бы свое обещание. Да, необходимость иметь дело с леди Боуден была отвратительна, но он должен узнать о деятельности ее брата, деятельности, которая может навлечь бедствие на его страну. Это задание он должен выполнить. Как он будет себя чувствовать, с тяжелым сердцем спросил себя Доминик, если опасения Джейсона о том, что Латимер — подстрекатель мятежа в северных пределах Луизианы, окажутся правдой, а он будет безмятежно проводить время в Тысяче Дубов? Ну уж нет, никогда в своей жизни он не прятался от борьбы, не может спрятаться и теперь! И неважно, что станет с его браком!

Возможно, это даже хорошо, что они еще поживут близ Батон-Ружа: он разрешит свои сомнения насчет Мелиссы и узнает об истинных причинах ее брака с ним. Если в основе его лежал расчет, то Тысяча Дубов не будет осквернена присутствием этой женщины, памятью о ней…

Не зная, как объяснить Мелиссе внезапную перемену решения, Доминик вздохнул и медленно повернул свою лошадь назад, чувствуя, что ведет себя не лучше своей капризной молодой жены.

Оставив лошадь конюху, Доминик не спеша пошел к дому, придумывая на ходу объяснения своему странному поведению. Но ни одно из них не годилось. И когда его взгляд остановился на гнедом мерине Захария и большом жеребце Ройса, привязанных к железному крюку возле угла дома, его сердце оборвалось. «Господи, — взмолился он, — если бы Мелисса еще не успела рассказать брату и Ройсу о сборах в Тысячу Дубов!» В тени раскидистого дерева перед домом стояла повозка с цветастым верхом и изящная черная кобыла, впряженная в нее. Похоже, что в его отсутствие, весьма краткое, прибыла целая компания!

Доминик вошел в дом, стараясь скрыть раздражение. В сердце кольнуло — кроме членов семьи и родственников, был только один человек, у которого хватило бы бесцеремонности приехать без приглашения. И он не удивился, войдя в главный салон и увидев Дебору Боуден на гобеленовой софе, жеманно попивающую чай; Захарий сидел в кресле, обитом дамасским шелком, которое, казалось, готово было развалиться под его тяжестью; Ройс стоял возле камина, опираясь рукой на полку.

• Предыдущая
• 47/78
• Следующая