Пока страсть спит - Басби Ширли - Страница 36

• Предыдущая
• 36/87
• Следующая

— Вашим платьем занялась Мария. А меня донья Маделина попросила прислуживать вам, потому что после смерти Консуэлы я стала ее горничной. Но если хотите взять кого-то другого, то скажите. Я договорюсь.

Проведя рукой по волосам, Бет твердо сказала:

— Нет, спасибо. Мы с вами вполне справимся, а завтра мои слуги помогут. Им трудно было бы объяснить, почему я отказалась от их услуг.

Бет решила воспользоваться ситуацией и выяснить все, что касалось обстоятельств смерти Консуэлы.

— Мануэла, расскажите мне, как все произошло. Почему Консуэла решилась ехать?

Мануэла немного поколебалась, а затем просто сказала:

— Сеньор Рафаэль потребовал развода. Он дал ей шанс поехать в Испанию и там самой начать бракоразводный процесс или остаться здесь и покорно ждать, когда он решит сам сделать это.

На лице у Мануэлы появилось брезгливое выражение:

— Как она мерзко орала на него и оскорбляла, она была невменяема. Она тронулась в путь, даже не дождавшись, пока упакуют ее вещи. Лоренцо нанял нескольких человек сопровождать ее до побережья. Консуэла уехала через три дня в сопровождении двух горничных. А я должна была последовать за ней со всем багажом. Я благодарю Бога, что она не стала настаивать на том, чтобы я ехала с ней. Она доверяла мне и оставила приглядеть за сбором ее багажа. Это спасло мне жизнь. Команчи убили всех.

— Понятно, — тихо сказала Бет, все еще теряясь в догадках: не навел ли Рафаэль команчей на след жены, предварительно встретившись с ними и сообщив точку, где они могут задержать путешественников. В ней боролись чувства: ей не хотелось верить в то, что он мог пасть так низко, а с другой стороны, что-то подсказывало, что ему хватило бы жестокости на это. Был у нее и еще один вопрос:

— А сеньор Мендоза, как он поживает?

— У него есть ранчо недалеко отсюда, — ответила Мануэла, а на лице у нее появилось выражение сожаления:

— Я должна предупредить вас, что сеньор Мигуэль по-прежнему считает его членом семьи, и сегодня он будет здесь на ужине!

Мануэла оказалась прекрасной служанкой, у нее был хороший вкус и точный глаз. Ей не надо было давать указаний, она все предвидела сама.

Она подобрала наряд и украшения к ужину, и Бет одобрила все, что та предложила.

Обе женщины больше не говорили о Консуэле, но Бет этого забыть не могла. И вот, отвечая на свои мысли, она коротко спросила Мануэлу о том, что волновало ее больше всего:

— Рафаэль знает правду о том, что со мной произошло?

Мануэла отвела глаза и, закусив губу, призналась:

— Нет, сеньора, он ничего не знал и не знает. Донья Консуэла пригрозила мне расправой, если я когда-нибудь заговорю о том, что произошло тогда.

Посмотрев на Бет с искренним сожалением, она добавила:

— Даже если сейчас рассказать ему правду, это может ничего не дать. Он не поверит, а доказательств никаких нет.

Отвернувшись в сторону, Мануэла тихо сказала:

— Мне бы очень не хотелось, чтобы он знал о моем участии в том грязном деле. Я немолода, сеньора, а он может выгнать меня. Идти мне некуда, жить негде, а работу найти и подавно невозможно.

— Но если вы расскажете ему, что все это исходило от Консуэлы, в том числе и угрозы вам, он может поверить.

Бет очень хотелось, чтобы Рафаэль хотя бы теперь, спустя годы, узнал горькую правду.

Мануэла медленно покачала головой:

— Я очень хотела бы сделать это для вас, сеньора, правда, хотела бы, но боюсь. Пожалуйста, не просите меня об этом.

Бет открыла было рот, чтобы заверить испуганную женщину, что ничего страшного теперь уже быть не может, она позаботится об этом, но по ее виду поняла, что ничто не заставит Мануэлу сказать правду. К тому же, с какой стати Рафаэль должен верить бывшей служанке Консуэлы? Более того, он вполне мог предположить, что Бет просто подкупила ее.

Поразмыслив, она решила не поддаваться обстоятельствам — почему, собственно, она должна думать обо всем этом? Она ничего не должна Рафаэлю, и, в конце концов, они с Натаном могут уехать и быть уже далеко-далеко, когда этот Сантана прибудет сюда.

Кто-то постучал в дверь, что означало окончание беседы в гостиной. Мануэла заметила, что это, наверное, мистер Риджвей, и спросила, открыть ли дверь. Бет кивнула, и в комнату вошел Натан. Он ласково посмотрел на жену и нежно заметил:

— Как ты хороша, просто диво! Надеюсь, ты уже отдохнула и хорошо себя чувствуешь? Было бы ужасно разболеться накануне возвращения домой.

Эта мысль так поразила его, что он искренне воскликнул:

— А ведь правда, если ты разболеешься, нам придется отложить отъезд отсюда!

Бет громко засмеялась — она догадалась, что его желание поскорее возвратиться в Натчез сильнее, чем тревога за ее здоровье.

— Я чувствую себя гораздо лучше, Натан, — сказала она очень нежным тоном. — Просто путешествие от Сан-Антонио оказалось гораздо труднее, чем я думала.

Казалось, Натан был удовлетворен ее объяснением, но, когда они шли в зал на ужин, он спросил:

— Ты уверена, Бет, что причина только в тяготах путешествия? Мне показалось в какой-то момент, что ты пережила тяжелый шок. В чем дело?

Губы Бет пересохли, безмолвно она посмотрела на Натана. А вдруг он поймет, в чьем доме они находятся и кто такой Рафаэль? Это добром не кончится. Избежать дуэли не удастся, а Натан только недавно научился стрелять.

Любой ценой ей надо отвести подозрения Натана.

Она легко засмеялась и переспросила:

— Тебе правда, показалось, что меня что-то шокировало? Знаешь, это не совсем так. Просто это была реакция на пережитый мною ужас во время поездки. После всех рассказов об индейцах я очень боялась нападения.

Он не стал больше расспрашивать ее, просто поинтересовался, могут ли они присоединиться к хозяевам и Себастиану.

Пряча тревогу, Бет сказала, что, конечно, могут. Убедила ли она его? Или наоборот, его подозрения усилились?

Молча идя в гостиную, она думала о том, что вечером там должен появиться Лоренцо Мендоза, не исключено, что и Рафаэль Сантана. Как ей быть: ведь муж будет внимательно наблюдать за ней? Никогда еще в ее жизни не было более трудной ситуации. К счастью, она обладала большой внутренней силой, и никто, глядя на ее ладную фигурку и безмятежное лицо, не догадался бы о той буре страстей, которые бушевали внутри.

Лоренцо она увидела почти сразу, как только вошла в комнату, и сердце Бет оборвалось, когда по блеску его глаз она поняла, что он тоже узнал ее.

Лоренцо ласково улыбнулся ей, когда их знакомили, его глаза уставились на ее губы, и она поняла, что он все помнит. Но, вместо того чтобы испугаться, Бет почувствовала, что наполняется гневом. Как он смеет улыбаться ей так нагло? Ее глаза сверкнули яростью, и она с вызовом глянула на него — пусть он только попробует обмолвиться хоть словом о том злосчастном дне!

Но Лоренцо не собирался вспоминать о том, что произошло в Новом Орлеане четыре года назад. Он был не глуп и понимал, что ему не стоит возвращаться к тому дню. Если бы Бет только открыла свой прелестный ротик, ему пришлось бы заглянуть в дуло пистолета. Хуже того, он мог бы потерять расположение своего патрона дона Мигуэля — вряд ли какой-либо мужчина простит другому преступление, о котором могла бы рассказать Бет. Целуя ей руку, он тихо сказал:

— Нам надо было бы поговорить с глазу на глаз, сеньора!

Дон Мигуэль повернулся в это время к жене, они о чем-то говорили, поэтому, воспользовавшись моментом, Бет прошипела:

— Вы что, нездоровы? Мне с вами не о чем говорить, и если вы не глупы, постарайтесь вообще забыть, что когда-то мы с вами уже встречались.

По его черным холодным глазам было видно, что он просчитывает ситуацию:

— Вы выразили и мои мысли!

Дон Мигуэль повернулся к ним, и больше у них не было возможности шептаться, даже если бы они захотели сделать это.

Ужин был прекрасным, блюда пряными и вкусными. Все за столом вели себя на редкость приятно. Удивительно, но дон Мигуэль сумел доказать, что он и его жена цивилизованные, культурные люди, на которых жизнь в глуши никак не повлияла. Донья Маделина говорила мало, но было видно, что она обожает мужа и что она человек очень сердечный и заботливый.

• Предыдущая
• 36/87
• Следующая