Пока страсть спит - Басби Ширли - Страница 30

• Предыдущая
• 30/87
• Следующая

И тем не менее Бет старалась радоваться, хотя Натан действовал ей на нервы, без конца жалуясь на жизнь и обстоятельства. Как ни странно, но ей было невдомек, что одна из причин его плохого настроения — Себастиан.

В конце концов Натан допек Бет, и ее настроение упало ниже допустимой отметки. Оба сопровождавшие ее джентльмена заметили это, но каждый истолковал этот факт по-своему. Натан оказался ближе к истине — он понял, что его неприятие существующего положения отравляет Бет радость познания нового мира. Чувствуя угрызения совести за небольшое приключение с Реджинальдом Перси, он постучал в ее дверь, полный раскаяния.

В первый момент ей не хотелось впускать его, потом она решила, что настал момент открыто обсудить создавшуюся ситуацию и сделать выводы.

— Войдите, — негромко сказала она.

Натан не дал ей открыть рта. Быстрыми шагами он приблизился к ней, схватил ее руку и ласково поцеловал.

— Моя дорогая, — произнес он голосом, полным искреннего раскаяния, при этом его серые глаза молили о пощаде, — я разговаривал с тобой как мужлан. Я понимаю, как много значит для тебя эта поездка. Догадываюсь, что без меня тебе было бы намного проще — за все это я и чувствую свою вину. Мне даже неудобно просить тебя о прощении, но я все же делаю это. Ради всего святого, прости меня! Я искренне постараюсь быть покладистым и помалкивать, чтобы не огорчать тебя своими разглагольствованиями. С покорным видом он добавил:

— Поверь мне, что единственная причина, по которой я последовал за тобой, было желание гарантировать безопасность твоего путешествия. И вот, как ни странно, именно я оказался тем, кто тебе отравляет жизнь. Поверь мне, я этого не хотел и с сегодняшнего дня постараюсь сделать все, чтобы мы вспоминали этот отрезок нашей жизни как что-то прекрасное, с радостью и удовлетворением.

Настроение Бет немедленно поправилось. Она знала, что Натану было трудно принять условия игры в столь сложном путешествии, которое выбило его из привычной колеи, но она также знала, что основой их странной семейной жизни было его искреннее стремление немедленно воплотить в жизнь любое ее желание и прихоть. Она знала, что он не умел лицемерить и всегда выполнял то, что обещал. Она знала, что если он сказал, то никто уже больше не увидит уныния на его лице.

Она верила, что теперь он поможет ей преодолевать все трудности вовсе не простого путешествия, поддержит ее и даст возможность получать только радостные ощущения в ближайшие недели.

Поняв это, Бет жизнерадостно засмеялась:

— Натан, ты до этого часа вел себя очень плохо. Но теперь я страшно рада, что мы объяснились.

Все еще с покорным выражением лица он пробормотал:

— Ты слишком добра ко мне, Бет. Зачем же ты столько терпела и не выложила мне все претензии раньше, да и сделать это надо было пожестче. Я бы сразу стал вести себя лучше и перестал бы отравлять тебе жизнь. Впредь не позволяй мне делать этого.

Бет послала ему какую-то неопределенную улыбку, потом подошла к нему и поцеловала в щеку:

— Ладно, ладно. Ты теперь в долгу передо мною. Значит, когда мне понадобится индульгенция, я скажу тебе об этом.

Не удержавшись, она поддразнила его:

— Боюсь, что у меня стал страшно портиться характер.

— У тебя? — Себастиан разыграл удивление. — О нет, моя дорогая! Когда-то именно твой замечательный характер решил мою судьбу, пожалуйста, не надо меня теперь разочаровывать.

Когда они все трое встретились за ужином, Себастиан сразу же подметил какую-то новую атмосферу теплой интимности, воцарившуюся между супругами. Он стал ревниво искать причины этому. Они все время обменивались многозначительными взглядами, а у Себастиана каждый раз при этом обрывалось сердце.

Кончилось все тем, что он несколько поспешно встал из-за стола и вежливо отклонил предложение погулять перед сном.

С непроницаемым лицом он тихо сказал:

— Надеюсь, вы простите меня, если я вас покину. У меня на вечер есть кое-какие планы.

Это было ложью. Никаких планов у него, естественно, не было. Но он быстро исчез, размышляя при этом, что лучше сделать: застрелить на дуэли Натана или просто тихо придушить Бет за ее беспробудное кокетство.

Готовый взрываться по любому поводу, он вышел из отеля и направился в таверну, расположенную поблизости. Там он мрачно заказал мощную дозу виски. Таверна была выдержана в мексиканском стиле, в ней царил полумрак. Себастиан в течение нескольких минут молча потягивал виски. Когда его глаза привыкли к скудному освещению, он обнаружил, что кроме него самого и бармена за стойкой в зале был кто-то третий.

В слабом свете канделябра, стоявшего за спиной третьего человека, его силуэт казался совсем черным. Зато были хорошо видны его пыльные черные сапоги и длинные ноги. Струйка дыма от тонкой сигары поднималась над его головой. В полутьме при каждой затяжке ярко вспыхивал красный огонек. Себастиану действовало на нервы, что незнакомец, не мигая, смотрит на него. По крайней мере, так ему показалось.

Все еще злой от раздражавшей его непонятной близости между Бет и Натаном, Себастиан искал повод разрядиться. И, кажется, нашел — ему не нравилась настырность незнакомца, глядевшего из своего темного угла. Агрессивно выдвинув челюсть, Себастиан направился к его столику, но был удивлен, услышав насмешливые слова:

— Вы только поглядите, этот юноша по-прежнему вспыльчив, как молодой петушок. Слава Богу, что он умеет обращаться с оружием и не сразу открывает пальбу!

Голос этот с характерным акцентом и смуглые черты, которые теперь уже можно было разглядеть, серые цинично смеющиеся глаза — все это было хорошо знакомо Себастиану, и он облегченно расхохотался:

— Рафаэль! Ты ли это? Какой ветер занес тебя сюда? Вот уж не ожидал увидеть тебя раньше, чем доберусь до гасиенды!

С ленивой ухмылкой на губах Рафаэль Сантана тем не менее проявил знаки уважения к подходившему молодому человеку. Он даже вынул изо рта свою тонкую сигару.

— Тебе, дружок, не стоило бы забывать, что я всегда уезжаю из Сан-Антонио, когда на ранчо гостит дон Филипе.

Они разговорились, перескакивая с темы на тему, как это обычно бывает, когда люди долго не виделись. Но главным были семейные новости. Беседа, однако, неожиданно зашла в тупик, когда Рафаэль предложил Себастиану совершить вместе с ним марш-бросок в Хьюстон, а потом уже отправиться в Сан-Антонио и на гасиенду в Санта-Фе.

Не без колебаний Себастиан все же отказался и, когда удивленный Рафаэль спросил его о причине, то не очень охотно объяснил:

— Видишь ли, дело в одной женщине. Я познакомился с ней на борту пакетбота по пути из Нового Орлеана. Завтра она отправляется в Сан-Антонио, и я намерен сопровождать ее.

Несмотря на то, что обида на Бет еще не прошла, Себастиан с плохо скрываемым восхищением выдохнул:

— Она — ангел, Рафаэль! Я не встречал более красивой и сладкой женщины.

— Пощади мои уши, — резко прервал его Рафаэль. — Нет и не может быть ангелов среди женщин. — И с вызовом добавил:

— Ни одной!

С упрямым выражением на лице Себастиан все равно повторил:

— А она — ангел! И я все равно на ней женюсь!

— Не жди моего благословения, — не менее упрямо парировал Рафаэль. — Я желаю тебе крепкого здоровья и умения избежать семейных уз, придуманных самим дьяволом для ловли легковерных душ.

В словах Рафаэля было столько горечи, что это не могло не тронуть Себастиана. Он вспомнил Консуэлу и решил, что у Рафаэля есть веские причины для таких суждений.

А Рафаэль, слегка раскаиваясь за свою резкость, спросил:

— Когда ты собираешься жениться — в Сан-Антонио? Или по этому случаю возвратишься в Новый Орлеан?

Себастиан заерзал на стуле, он явно колебался, стоит ли продолжать.

Рафаэль, видя это, открыто высказал свои подозрения:

— Мне кажется, что твоя леди не свободна. А может быть, она относится к типу женщин, которые ищут нового мужа, не отпуская на всякий случай прежнего?

• Предыдущая
• 30/87
• Следующая