Сады Луны (др. перевод) - Эриксон Стивен - Страница 23

Симпатяга поморщился, поднес к лицу руку и принялся разглядывать свои кольца.

– Во взводе Бурдюка. Одна из его новобранцев.

Паран закрыл глаза. Вряд ли стоило удивляться услышанному.

«Боги продолжают играть со мной. Только вопрос: какие именно? Итак, сержант Бурдюк. Когда-то ты командовал не взводом, а целой армией. Давно это было. В те времена Ласэна еще звалась Угрюмой. Если бы ты тогда послушался своего соратника, то мог бы сделать иной выбор. Возможно, ты бы даже сумел остановить Угрюмую. Но нынче она – императрица Ласэна, а ты командуешь всего-навсего взводом. А кто я? Глупец, помчавшийся за своей мечтой и теперь больше всего желающий, чтобы мечте наступил конец».

Он открыл глаза и взглянул на Симпатягу.

– Сержант Бурдюк. Война в Семиградии. Вырвался из Арена… потом была пустыня Рараку, которую в тех краях называют священной… дальше Панпотсун, Натилог…

– Все это было, Паран, но давно. Во времена императора.

– Да. А теперь Бурдюку, как видно, едва доверяют командование взводом. Насколько знаю, следующая цель после Крепких Стен – Даруджистан, «город городов».

– Твоя новобранка начинает показывать зубки. Вернее, свою силу, – морщась, сказал ему Симпатяга. – Она совратила всех «сжигателей мостов». Возможно, даже Дуджека Однорукого. А кроме них – весь контингент Второй и Третьей армий, сражающихся в Генабакисе.

– Будет тебе трепаться. Похоже, эта сторона жизни вообще не занимает девчонку. Малолетняя загадка, которую мне предстоит разгадывать. Командование взводом так, для отвода глаз. Я понимаю, зачем меня туда посылают. Адъюнктесса тоже считает, что мы слишком долго выжидали. И теперь те же слова я слышу от тебя. Знаешь, мне не верится, чтобы Дуджек оказался изменником. Они с Бурдюком на такое не способны.

– Лучше, если ты будешь вместо рассуждений действовать в установленном порядке. Мне велели тебе напомнить: секретность твоих действий играет ключевую роль. Когда доберешься до Крепких Стен, человек из «Когтя» разыщет тебя и передаст дальнейшие указания. Кроме него, больше никому не доверяй. Девчонка нашла для себя подходящее оружие и готовится ударить в самое сердце империи. Сам понимаешь: поражение нам не простится.

Раскосые глаза Симпатяги блеснули.

– Но если ты чувствуешь, что не справишься с заданием…

Паран молча глядел на него.

«Если все так скверно, как ты говоришь, почему вы не пошлете туда кого-нибудь из своих опытных ассасинов и не расправитесь с этой чумой?»

Симпатяга вздохнул, словно ему удалось прочесть мысли капитана.

– Кто-то из богов ей покровительствует, капитан. Кому-то из них она нужна. Ее невозможно просто взять и убить. Наши замыслы потребовали… изменений. Появились новые особенности, которые прежде мы не принимали во внимание. Угроза исходит не только от девчонки, но все прочие угрозы так или иначе переплетаются с нею. Делай то, что тебе велели. Если мы хотим овладеть Даруджистаном, нужно устранить любой риск. А императрице очень нужен Даруджистан. И еще. Она чувствует: Дуджека Однорукого пора… – Симпатяга ненадолго умолк, затем с улыбкой договорил: – Разоружить[1].

– Зачем?

– У него есть приверженцы. Они до сих пор убеждены, будто император видел Однорукого своим преемником.

Паран усмехнулся.

– Насколько мне известно, Симпатяга, император вообще не думал о преемниках, поскольку собирался править вечно. Это подозрение родилось в мозгу Ласэны. Оно абсолютно смехотворно. Императрица поддерживает этот бред по одной причине: он оправдывает ее параноический страх перед такими, как Дуджек.

– Вот что я скажу тебе, капитан, – тихо, но с нажимом произнес Симпатяга. – Люди, стоявшие куда выше тебя, нередко расплачивались головой даже за меньшую крамолу. Императрица ожидает от своих подданных послушания и требует их верности.

– Любой разумный правитель не стал бы смешивать ожидания с требованиями.

Симпатяга поджал губы.

– Я бы все-таки посоветовал тебе держать свои мысли при себе. Принимай командование взводом, держись поближе к новобранке, но ни в коем случае не вызывай у нее каких-либо подозрений. Дальнейшие указания получишь на месте. Понял?

Паран отвернулся к иллюминатору. За стеклом синело небо. Сколько недомолвок, полуправды и откровенной лжи во всем этом… дерьме.

«Как мне действовать, когда настанет время? Пока ясно одно: девчонка должна погибнуть. А остальные? Я же помню тебя, Бурдюк. Тогда ты стоял очень высоко, и даже в самых ужасных снах мне не могло присниться, что с тобой случится такое. Неужели мне суждено запятнать свои руки твоей кровью?»

Паран вдруг понял, что сам уже не вполне уверен, кто же на самом деле является главным предателем и врагом империи. Разве империя и императрица – синонимы? Или понятие империи включает в себя нечто иное? Например, наследие славы прошлого, честолюбивые замыслы на будущее, устремленные ко всеобщему миру и благоденствию. Или империя – хищный зверь, которому никак не насытиться? Даруджистан – удивительнейший город. Второго такого нет. Неужели и он достанется императрице, объятый пожарами и залитый кровью? И разумно ли вообще посягать на этот город? Малазанская империя вела свои войны на границах. Внутри же подданные жили в мире, о котором их предки могли только мечтать. Если бы не «когти», подозревающие всех и вся в государственной измене, и если бы не нескончаемые войны за тысячи лиг от дома, империя вполне наслаждалась бы сейчас спокойной и свободной жизнью. Разве не о такой жизни с самого начала мечтал император? Или теперь его мечты считаются бредовыми?

– Тебе понятны мои наставления, капитан? – вновь спросил Симпатяга.

Паран посмотрел на него и отмахнулся от «когтя», как от назойливой мухи.

– В достаточной степени.

Угрюмо бормоча себе под нос, Симпатяга раскинул руки. Позади него возник портал имперского Пути. «Коготь» вошел в портал и исчез.

Паран сел на койку, обхватив руками голову.

Был сезон ветров. Массивные грузовые корабли в порту Генабариса подпрыгивали и раскачивались на волнах, удерживаемые туго натянутыми и грозящими оборваться канатами. Чем-то они напоминали морских чудовищ. Причалы, не рассчитанные на столь гигантские суда, угрожающе скрипели при каждой попытке того или иного корабля вывернуть с мясом швартовую тумбу.

Все складские помещения были забиты ящиками и тюками с припасами, доставленными из Семиградия и предназначавшимися для отправки к местам боевых действий. Портовые писари, как обезьяны, лазали по ним, сверяя бирки, делая пометки в реестрах и ухитряясь переговариваться через головы грузчиков и солдат.

Посланец «Когтя» стоял, прислонившись к большому и тяжелому ящику. Мясистые руки были сложены на груди, сощуренные глазки безотрывно глядели на офицера, что сидел в тридцати ярдах от него. Офицер оседлал какой-то тюк и замер. Посланец следил за ним не менее часа. Странно, очень странно.

Человеку из «Когтя» далеко не сразу удалось себя убедить, что живое изваяние на причале и есть тот, кто ему нужен. Какой-то мальчишка, зеленый юнец, едва надевший офицерскую форму. Наверное, еще и в сражениях не бывал. Не удосужился даже стереть следы мела, оставленные портным, который шил ему мундир. Похоже, и этот боевой меч у него совсем недавно; кожаная оплетка эфеса не успела потемнеть от пота. А сам он из знати, что ли? Ишь как расселся: руки на коленях, плечи опущены. Таращится, точно глупый теленок, на всю суету вокруг. В чине капитана, но проходящие солдаты глядят на него с нескрываемым презрением, никто из них и не подумал отсалютовать этому юнцу. Видали они таких штабных щеголей.

Должно быть, из-за последнего покушения на императрицу адъюнктесса совсем спятила. Только этим можно объяснить, что сюда прислали какого-то шута, с которым он теперь должен возиться.

«Под твою личную ответственность», – вспомнил посланец «Когтя».

Он мрачно вздохнул, заключив, что нынче везде и всем заправляют одни идиоты. Потом грузный человек вздохнул еще раз, заставил себя подняться и вразвалочку направился к капитану. Тот даже не заметил его, пока «коготь» не заслонил собой пространство перед глазами.