Красота по-русски (Я подарю тебе любовь) - Алюшина Татьяна Александровна - Страница 18
- Предыдущая
- 18/53
- Следующая
И сейчас начнется такая хрень с разговорами, выяснениями, упреками! Он не понимал, что сделал неправильно. Миллион раз проходил уже всю эту мудятину с Викторией. Та тоже любила остановиться в разгаре и долго объяснять, что он делает не так, с выводами и долгими наставлениями, как надо правильно, после чего Арбенину вообще ничего уже не хотелось!
Денис приготовился выслушать, что Лена собирается донести до его сознания, и не знал, как дальше со всем этим жить!
– Денис, – позвала она.
«Нажали на педали – поехали!» – тоскливо-безнадежно подумалось ему.
– Что случилось? – спросила Лена.
Он мотнул головой: «Ничего не случилось» – говорить не мог, так скрутило все нутро от безнадежности.
– Ты был со мной, весь! Искренне! И вдруг перестал! Закрылся! – тихо говорила девушка. – Ты снова вспомнил про руки? Не надо! Забудь напрочь, прошу тебя! Ты даже не представляешь, как это приятно, когда ты гладишь меня, трогаешь! Я передать не могу! Просто улетаю от твоих прикосновений!
Он оторвал голову от подушки, посмотрел на нее сверху потрясенным взглядом – поверить не мог в то, что услышал. Может, неправильно понял?
Как, не будет никаких наставлений? Растолковываний, что он делает все плохо и неуклюже? Требований и нравоучений?
– Вернись ко мне! – попросила Ленка, вглядываясь ему в глаза. – Совсем вернись, весь! Не хочу по-другому! Я не знаю, о чем ты там думаешь, что пытаешься контролировать, помнить! Я хочу, как первый наш поцелуй, – честно, вместе, до дна! Без мыслей и контроля дурацкого!
– Ленка-а-а… – протянул обалдевший Денис.
И ринулся целовать, обнимать, прижимать к себе неистово – до дна! Как она и просила! До самого дна, честно!
Забыв обо всем, о чем до этого помнил! Горел, рвался вперед, рычал, переживая все чувства полной мерой, не перепадавшей ему раньше никогда! Никогда!
И, Боже, прости нас грешных – как же это прекрасно!
Дениса пронзило удивительное понимание, острое, как молния, что это их первый раз! Такое невероятно яркое, жалящее чувство этого первого соединения, что в глазах закипели слезы!
Но эта секундная ослепительная вспышка прошла, запомнившись, запечатлевшись навсегда, а потом уж он ни о чем думать не способен был! Денис слышал ее всю – одним дыханием, кожей, всем телом, улавливая любые изменения, и вел за собой, вел…
– Денис! – признавалась Ленка, не отставая от него. – Денис! Черт, господи! Де-е-е…
Он успел вместе с ней прийти туда, куда они вдвоем взбирались! И так это получилось!.. Действительно – господи!! Только словами он не умел.
Сообразил еще, что ей тяжело выдерживать его вес, перекатился на спину, не выпуская Лену из рук, – и размяк всеми мышцами, костями, выпадая из времени.
…Ленка задвигалась первой, медленно погладила его ладошкой, перебирая пальчиками волосы на груди. Денису было и щекотно, и приятно. Он терпел, хотел улыбнуться, но сил не наскреб и на это. А девушка потерлась своей ножкой о его левую ногу, повторила движение еще раз, с большей амплитудой – коленом почти до паха и назад.
Силы у Дениса живенько обнаружились, и он, довольно улыбнувшись, погладил Ленку рукой, на которой она лежала, от шеи и до самой попки.
– Не люблю кошек, а то бы помурлыкала, – не открывая глаз, призналась Лена.
Поощренный Денис повторил движение, она аж спинку прогнула от удовольствия.
А говорит, кошек не любит!
– Легкая шершавость и загрубевшая кожа твоей ладони так возбуждает! М-м-м! Тебе не понять! – выдала она признание, от которого у Дениса встрепенулось все, казалось бы, благостно удовлетворенное мужское.
А Ленка подкрепила слова действием, прижалась к нему посильнее, повторила трюк с ногой и опасной близостью колена к главному мужскому месту и провела ладонью от его горла до низа живота.
Денис улыбался, совершенно разомлев.
Но, поймав предательски подло мелькнувшую мысль, улыбаться перестал. Ему нелегко было спросить, просить, но – как она там сказала?! «Говорят, никогда не поздно начать учиться».
Спросил:
– Ты останешься?
И напрягся, ожидая ответа.
– Не могу, – пожаловалась она и явно разочарованно. – Я не договорилась с Зоей Львовной о ночевке, а одного Ваську никогда не оставляю.
И Дениса отпустило.
Лена не останется, но не из-за каких-то женских расчетов, уловок, мыслей продуманных, а потому, что ее ждет Василий Федорович.
Он даже выдохнул облегченно, но осторожно, так, чтобы Лена не заметила.
Денис поглаживал ее тихонько по спине, и это было так приятно, так неожиданно здорово. А он и забыл, как это приятно – гладить женщину по спине!
– Странно, – поделился пришедшей мыслью Денис, – что Зоя Львовна не рассказывала нам друг о друге. Она же знает, чем я занимаюсь и чем занимаешься ты.
– Не странно, – поглаживала его грудь Лена.
И это было офигенно и невероятно, про такие ощущения Арбенин давно забыл.
– Когда мы познакомились, – объясняла она, – Зоя Львовна, узнав, кем я работаю, сразу покаялась, что прессу не любит ни в каком виде, даже новости не просматривает. Говорит, так напереживалась в девяностых от потоков разоблачительной информации, что сердце пошаливать начало. И перестала читать прессу: хорошего пишут мало, а плохого на ее жизнь уже хватило. Извините, говорит, Леночка, но я вашей работой интересоваться не буду. Мы с Васькой и не рассказывали ей о моей работе, так получилось. Вот Зоя Львовна и не знала, что у нас с тобой могут совпасть интересы.
– Пути Господни, как водится, – усмехнулся Арбенин. – Мои-то родители жаркие споры о политике устраивают. А Зоя Львовна все их утихомиривает: «Анечка, Васенька, зачем вам такие страсти?»
– Она классная! – отозвалась Ленка. – Мы с Васькой ее обожаем. Она нам родная.
Денис бы так лежал и лежал, но, скорее всего, недолго – ибо от того, что Ленка проделывала ручкой и ножкой, разгорался быстро и жарко. Но лежал бы и разговаривал ни о чем, вернее, слушал ее, говорить он не мастак.
Это ведь тоже из новых, неизвестных ему ощущений.
Но вдруг все закончилось в один момент!
Сразу!
Ленка повторила поглаживание от горла до паха, продолжила движение руки дальше, на бедро правой ноги, – и замерла!
Замерла вся, всем телом, даже дышать перестала, а Денис окаменел!
Все! Твою ж мать! Идиот!!
Он никогда! Никогда! Так не расслаблялся, растекаясь в неге!
Он даже забыл прикрыть ногу!
– О господи, что это? – ужаснулась Ленка, резко сев на кровати.
Он ее почти ненавидел в этот момент.
– Не смотри! – хлестнул приказом, как бичом.
Скинул резким движением ее руку и заторопился прикрыть ногу покрывалом. Но девушка не дала. Выхватила из его рук покрывало, откинула.
Денис сделал еще одну попытку: сел, ухватил край одеяла, попробовал прикрыть ногу.
– Нет! – останавливала Лена.
Отодвинула его руки, наклонилась к ноге, рассматривая.
– Прекрати! – жестко потребовал Денис и попытался встать.
Но Ленка удержала, навалилась плечом ему на живот, мешая подняться.
– Нет! – тоже жестко не разрешила ему сбежать она.
У нее расширились зрачки, сердце от боли застучало, как паровой молот.
Денис смирился – поздно! Черт! Черт бы все побрал! Ну, пусть посмотрит!
Он знал – совершенно точно, на все сто! – что произойдет дальше! Эта девушка посильнее других женщин, выказывать истинные чувства прямолинейно не станет! Посмотрит и, скрывая брезгливость и ужас, свалит побыстрее. Что-нибудь пролепечет про то, что уже пора и «в другой раз», старательно отводя от него глаза, начнет суетливо собираться, говорить без остановки, пряча за словами омерзение.
«А на что ты надеялся?! Разомлел тут, разлегся дурак-дураком!» – ругал Денис себя, чувствуя, как разрастается внутри черная больная пустота.
У Лены сердце набатным молотом барабанило о грудную клетку, было больно. Она наклонилась еще ниже к его ноге и смотрела, смотрела…
От внутренней косточки лодыжки и до самого паха, через переднюю и всю внутреннюю часть правой ноги, через голень, колено, бедро тянулись многочисленные уродливые шрамы. Большие, набухшие, как веревки, и тонкие, еле заметные, неправильной рваной формы, как клубок змей, искорежив, исковеркав форму ноги. Больше всего их скопилось на бедре.
- Предыдущая
- 18/53
- Следующая
