Женщина для утех (др перевод) - Клеланд Джон - Страница 4
- Предыдущая
- 4/44
- Следующая
Стоя перед зеркалом, стройная и красивая, я и не думала о том, что никто просто так, без расчета, не стал бы наряжать бедную девушку, объясняла происходящее со мной только добротой благородной госпожи Браун и ее помощниц. Я не удивилась и тому, что мадам, как бы затем, чтобы обезопасить мое скромное родительское наследство, забрала — как утверждала, на сохранение — все привезенные из деревни деньги.
Меня схватили и посадили в клетку, а я и не заметила этой клетки.
Когда мой туалет был готов, я перешла в гостиную. Взглянув на меня, мадам жеманно воскликнула:
— Выглядишь в этом платье так естественно, словно от рождения ничего другого не носила. Познакомься с моим племянником.
Только после этих слов я заметила так называемого племянника, стоявшего у окна.
Он повернулся и поклонился мне. Я ответила скромным реверансом. Он подошел ближе и потянулся меня поцеловать в уста, но я подставила ему только щеку. Он что-то с упреком пробормотал и неожиданно для меня прижался горячими от желания губами к моим. Меня передернуло от отвращения. Он был так омерзителен, что у меня не хватает слов для описания его внешности.
Представьте себе, пожалуйста, мужчину лет около сорока, коротконогого, брюхатого, с выпученными глазами и болезненного оттенка сероватой кожей лица, с потрескавшимися сухими губами, дышащего со свистом и хрипом. Его кривая усмешка вызывала тошноту и придавала этому отталкивающему уродцу пугающее выражение.
Несмотря на это, он был свято убежден, что нет женщины, которая устояла бы перед ним. Он проматывал свое состояние на проституток, которые, зная его слабость, не скупились на похвалы «чарам его неотразимой мужественности».
С девочками же, которые не умели скрыть своего отвращения и страха, он был грубым и резким. Слабая половая потенция побуждала его постоянно менять женщин. Он неустанно искал новых форм возбуждения и партнерш, надеясь усилить свою исчезающую эротическую возбудимость.
Не раз случалось, что в момент наивысшего возбуждения тело этого мужчины переставало ему повиноваться, так и не достигнув полной разрядки, что вызывало у него припадки бессильного гнева, направленного на несчастных партнерш.
Я должна была стать очередной жертвой, которую приодела и подготовила для этого чудовища моя мнимая благодетельница.
Мадам приказывала мне садиться и вставать, поворачиваться к нему спиной и лицом, снять с шеи шаль, чтобы он мог видеть движение поднимающейся и опускающейся при дыхании груди, давала указание прохаживаться перед ним, чтобы он полностью оценил мою прелесть и очарование. Этот всесторонний показ встретил с его стороны полное одобрение. Он ощупывал меня жадным взглядом и кивал головой. Глазами пожирал мое тело, а когда я, натолкнувшись на его скотский взгляд, отшатывалась со страхом и отвращением, он наверняка объяснял это всего лишь моей девичьей застенчивостью.
Наконец после длившихся вечность минут этого тяжкого осмотра моих прелестей мадам Браун позволила мне покинуть гостиную и удалиться с Фебой наверх, в нашу комнатку. По своей наивности я еще не понимала намерений хозяйки. Я считала, что «племянник» не должен занимать мои мысли дольше, чем того требует вежливость и благодарность хозяйке дома.
— Ты знаешь о том, что этот почтенный и благородный господин мог бы на тебе жениться? — начала Феба. — Что ты об этом думаешь, малышка?
На мгновение я потеряла дар речи. Эта мысль была просто ужасна! Овладев собой, я, однако, пытаясь быть спокойной, возразила:
— Я не думаю о замужестве. А если когда-нибудь выйду замуж, то скорее всего за человека моего положения.
В тот момент я была обижена на всех господ, поскольку к их кругу принадлежал также и «племянничек» мадам Браун.
Между тем, как я позже узнала, мадам Браун как раз закончила торги со своим «племянничком». Сошлись на том, что хозяйка получит 50 гиней за само разрешение на его пробу со мной и еще 100 гиней, когда ему удастся удовлетворить со мной свое желание и овладеть моей девственностью.
Наградой же для меня было лишь его признание.
Когда с торгами было покончено, клиент загорелся желанием тут же получить товар. Он не хотел и слушать объяснений сводницы, что я еще не достаточно подготовлена, что не прошло и двадцати четырех часов моего пребывания в этом доме.
Желание его ослепило, нетерпение возбуждало. А самомнение мешало сообразить, что не только стыд и страх, но и, прежде всего, отвращение девушки может стать причиной его провала.
Такому напору со стороны клиента хозяйка вынуждена была уступить. Было окончательно решено, что проба состоится тем же вечером после ужина.
Во время ужина Феба и мадам Браун без устали хвалили «племянника».
— Этот великодушный джентльмен влюбился в тебя с первого взгляда, — твердила хозяйка. — Тебе так повезло, что он заинтересовался тобой. Если будешь умницей, получишь все, что душа пожелает: состояние, наряды, кареты, тебя ждут даже путешествия в другие страны. Ничего плохого с тобой не случится. Можешь положиться на его рыцарскую честь.
И чтобы еще больше ослабить мою волю к сопротивлению, обе женщины все подливали и подливали мне вина.
Около шести я вернулась в мою комнатку. Там уже стоял столик, накрытый к чаю. Вскоре вошла мадам в сопровождении «племянника».
Он сел рядом и вперился в меня своими выпученными глазищами. Его пристальный взгляд вызывал во мне почти физическую боль.
Вскоре хозяйка заявила, что, к сожалению, очень занята и должна нас покинуть на некоторое время, но потом вернется.
— А пока, — с металлом в голосе обратилась она ко мне, — составишь компанию моему племяннику, а ты, — повернулась она к чудовищу, — будешь добр и снисходителен к этому слабому ребенку.
Сказав все это, она исчезла за дверью, оставив меня наедине с отвратительным мужчиной. Меня затрясло от страха. Я забилась в угол кровати, замерла, не зная, что делать.
К сожалению, нападения с его стороны не пришлось долго ждать. Чудовище приблизилось к постели. Упало на колени и, не проронив ни слова, зажало меня, как в тиски, в свои ужасные объятия. Прильнув ко мне всем телом, оно не обращало ни малейшего внимания на мое отчаянное сопротивление, вынуждая меня терпеть свои зловонные поцелуи. От его смердящего дыхания тошнота подступала к горлу, силы покинули меня.
Почувствовав, что я перестала сопротивляться, этот тип сорвал с моей шеи шаль, укрывавшую от его похотливых глаз и рук мою грудь. Как парализованная, я сносила все это. У меня не было сил ни защищаться, ни кричать.
Он осмелел еще больше. Налег на меня так сильно, что повалил на спину, и тотчас же начал страстно обслюнявливать нижнюю часть моих открытых бедер.
Я сжимала их как только могла, а он пытался развести их руками. Когда же я почувствовала, что его пальцы пробираются вглубь, я наконец-то очнулась от сковывавшего меня ужаса, резко вскочила с кровати и пала к его ногам, моля о пощаде.
— Прошу вас, — меня душили рыдания, — пожалуйста, оставьте меня в покое… Не причиняйте мне зла…
— Причинить тебе зло? — возразил подлец. — Я просто не в состоянии этого сделать. Разве мадам Браун не говорила, что я влюбился в тебя и желаю тебе только добра?
— Да, говорила, — подтвердила я. — Но, святая правда, я не могу вас полюбить. Умоляю, оставьте меня. Может, позже я и смогу, но только не теперь.
Но все было напрасно. Мои переживания, мои слезы, моя разодранная одежда лишь разжигали еще больше бушевавшую в нем звериную страсть, и, уже совершенно не владея собой, он возобновил свои атаки с еще большей яростью и распластал меня на краю постели.
Задрав нижнюю юбку, он снова набросился на мои судорожно сжатые бедра и попытался их раздвинуть рукой. Когда же ему это не удалось, он начал втискивать колено мне между ног. В то же время он как в горячке расстегивал пуговицы на своей жилетке и брюках. Тяжесть его тела вдавила меня в кровать. Я отчаянно сопротивлялась.
В ту самую минуту, когда я почувствовала, что силы мои на исходе, произошло что-то странное, чего я тогда не поняла, — наглец вдруг оставил меня в покое! Встал, тяжело сопя и кашляя. Зверь пережил верх наслаждения, не успев проникнуть в мое тело. Извержение семени залило мои бедра и нижнюю юбку.
- Предыдущая
- 4/44
- Следующая
