Хозяйка поместья - Басби Ширли - Страница 4

• Предыдущая
• 4/42
• Следующая

Тот ответил не сразу.

— Много месяцев я выполнял твои распоряжения, теперь подошло время заняться собственными делами. Мне нужно многое сделать.

Джейсон кивнул в знак согласия.

— Ты останешься на ночь?

Отрицательно мотнув головой, он смущенно сказал:

— Твой дедушка не знает, что я здесь, и мне не хотелось бы его беспокоить. Если он утром увидит меня, то определенно решит, что я тут же умыкну тебя. Будет лучше, если я исчезну так же, как появился.

Он протянул Джейсону руку.

— Когда я тебе понадоблюсь… — И оставил фразу неоконченной: все было и так ясно.

Оставшись один, Джейсон попытался обмануть меланхолию, грозившую взять верх над ним, и обратил мысли к планам и проектам, которые они обсуждали нынешним вечером. Глядя вперед, он надеялся, что заботы о плантации вытеснят все остальное. Он действительно нуждался в Бове больше, чем поместье нуждалось в нем; это его дед заметил правильно, да и у него хватало ума осознать это. И впервые со времени исчезновения Кэтрин он заснул в радостном ожидании завтрашнего дня.

Последующие месяцы убедили Джейсона в том, что дела в Бове шли, как должно. Посевы — тростник, немного индиго и рис — хорошо взошли на тучной, темной почве и быстро развивались под палящим солнцем. Опытный надсмотрщик его деда проследил, чтобы рабы собрали урожай и отгрузили его по Миссисипи в Новый Орлеан. Представитель Бове в Новом Орлеане своевременно позаботился о том, чтобы урожай был сохранен и продан, чтобы были оформлены все документы.

Казалось бы, при такой налаженной системе ему нечего делать. Но он знал: капризные или беззаботные хозяева делают капризными или неряшливыми слуг. Джейсон работал так же усердно и много, как самый настоящий раб. На нем были планы будущего года, поездки в Новый Орлеан для отбора лучших семян и множество других проблем. Никакой отлаженный механизм не гарантировал Бове от прорыва дамб или затопления только что засеянных полей, или от плесневелых грибков, поражавших всходы. В процветающем бизнесе были свои мошенники и шарлатаны, способные урвать что только возможно. Так что Джейсон пытливо вглядывался в каждую мелочь, так или иначе касающуюся Бове, начиная от покупки новою раба и кончая осенней продажей урожая в Новом Орлеане.

С нежностью, удовлетворением, а иногда и легким беспокойством наблюдал Арман за переменами в своем большом внуке. Не слишком хорошо для мальчика так загонять себя. Усердие в тяжелой работе может вытолкнуть его из той упряжки, в которую он себя запряг. Нельзя брать надорвавшегося мула — Арман улыбнулся этому сравнению — и пахать на нем все поле, нет! Животное надо приучать к этому постепенно! Поэтому Арман предложил Джейсону отправиться вверх по Миссисипи в долину Красной реки и осмотреть там земли, которые мать передала ему в день совершеннолетия, когда ему исполнился двадцать один год.

Джейсон с готовностью согласился, но совсем не по той причине, о которой думал Арман. Полагая, что его внук просто устал, он ошибался. Джейсон действительно изменился и относился к своим обязанностям очень серьезно; но Бове принадлежало его деду, и пусть даже когда-нибудь станет принадлежать ему, но сейчас оно было не его. К тому же Бове было действующей плантацией.

С его землями, названными Терр дю Кер, то есть Земля Сердца, все обстояло иначе. Там имелся дом, почти такой же большой, как у деда, и несколько служебных построек, но сама земля была дикой и невозделанной — поросшие травами акры и акры, на которых пасся скот. Там были и лесные, сосновые, угодья, заросли дикой ежевики и черной смородины, чащобы, пригодные разве что для игр в прятки и ловли птиц. Когда эти земли перешли к Джейсону, он передал их управляющему и больше ими не занимался. Но теперь он захотел обзавестись своим Бове и построить там собственное будущее.

Жаркие летние месяцы уже отошли. Подступил октябрь, но Джефферсон молчал, а Испания все еще формально владела Луизианой. Джейсона тревожило, что Соединенные Штаты не ратифицировали так тщательно обговоренное секретное соглашение. Новости доносились к ним медленно, не исключено, что письмо Джефферсона уже где-то в пути. По этой причине он размышлял, разумно ли сейчас покидать Бове, но потом решил: если письмо придет, дед сумеет его переслать. Уезжая, он написал Джефферсону, что находиться будет на своей северной

плантации.

Должно быть, его письмо разошлось с письмом президента. Едва Джейсон успел распаковать вещи и начал устраиваться, как прибыл гонец из Бове с ожидаемым вызовом. Прочитав письмо, написанное крупным неразборчивым почерком Джефферсона, он приказал изрядно обиженному Пьеру снова собираться — они направляются в Новый Орлеан!

Новый Орлеан гудел от новостей — Испания передает свои права на территорию Луизианы Франции. Ликующие креолы на улицах поздравляли друг друга с этим поразительным известием.

— Разве это не merveilleux, Альфонсо? Теперь мы снова настоящие французы!

— Это потрясающе — быть французской колонией! Vive la France!

Прислушиваясь ко всем этим пересудам, Джейсон размышлял: какова будет реакция этих людей, когда они обнаружат, что правление Франции окажется очень коротким и что она, торжественно обещавшая вернуть эту колонию Испании, если не пожелает больше сохранять ее, уже продала ее Соединенным Штатам под носом законных владельцев? Он широко ухмылялся, зримо представляя бессильную ярость Испании и изумление креольского населения, когда прибудут и возьмут во всем верх нахальные американцы.

Первое, что сделал Джейсон, прибыв в Новый Орлеан, — открыл городской дом Бове. Он не хотел жить со своей матерью: эта холодная рассудительная женщина ужаснулась бы, если бы он предложил ей это. Анжелика Бове предпочитала не принимать во внимание ни свое замужество, ни своего сына. Для нее существовал только ее элегантный дом, и она решительно отказывалась говорить о Гае или Джейсоне, давая пищу немалым пересудам.

Несмотря на такую позицию матери, все встретили Джейсона с распростертыми объятиями. Женщины с особым удовольствием взирали на его широкоплечую, узкобедрую фигуру, а мужчины охотно зазывали его в разные места развлечений, которыми славился Новый Орлеан.

— Молодой Сэвидж — отличный парень, не так ли? — говорил один из мужчин. — Такой веселый и забавный, и такой искусный в обращении с пистолетом и шпагой!

Без всяких усилий Джейсон снова начал суматошное и фривольное существование: поздно вставал, направлялся в одну из бесчисленных кофеен, где присоединялся к приятелям, после полудня отправлялся на скачки или на петушиные бои, после ужина была карточная игра, выпивка. Он выбирал, в какой из домов пойдет, будучи приглашен восторженными дамами. Но сам Джейсон тяготился таким времяпрепровождением, находил его скучным — его удерживало в Новом Орлеане только письмо Джефферсона и ожидание того, что должно произойти в ближайшие месяцы. Сам он предпочел бы Землю Сердца.

Были вечера, когда он оставался дома. В один из таких вечеров он долго ходил по библиотеке, не будучи в состоянии выбрать какую-нибудь книгу и усесться с ней у очага, подобно старику, когда вошел дворецкий и доложил, что пришел сеньор Давалос и хочет его видеть. Выгнать его? Пусть идет ко всем чертям? А, собственно, почему бы и нет? Не ответит ли он на некоторые его вопросы? Ведь можно фехтовать и словами на прекрасном шерстяном ковре в библиотеке, где стены покрыты книжными полками.

Прошел почти год с тех-пор, как они встретились возле дома его отца в Вирджинии, но Джейсон почувствовал ту же неприязнь, когда Давалос, коротко поклонившись, удобно устроился на кушетке с высокой спинкой напротив камина. Джейсон предложил бренди и на неопределенный жест Давалоса заметил с сарказмом:

— Он не отравлен. Когда понадобится убить тебя, я сделаю это собственными руками. Подлый путь не по мне, ты это знаешь и можешь пить без опасений.

Давалос ответил ему легкой улыбкой.

— Значит, ты снова начинаешь с препирательств?

• Предыдущая
• 4/42
• Следующая