Магический камень апостола Петра - Александрова Наталья Николаевна - Страница 37
- Предыдущая
- 37/54
- Следующая
Женщина в окошке заметно смягчилась.
– Оставьте папку у нас, – предложила она, – ему передадут.
– К сожалению, не могу, – ответила девушка неожиданно твердо, – я должна сама ему передать эту папку.
– Это почему же? – нахмурилась медсестра.
– Потому что в этой папке, кроме бумаг, еще и деньги лежат.
– Ну и что же? Вы думаете, у нас люди нечестные? – Медсестра начала горячиться. – Вы думаете, я, к примеру, чужое возьму? Вы обо мне такого мнения?
– Не беспокойтесь, – остановила ее девушка, – конкретно про вас я ничего плохого не говорю и не думаю, но я бы все же хотела сама отдать эту папку хозяину. Чтобы он лично убедился, что все на месте. И даже пересчитал. А то, знаете, как бывает, по дороге что-нибудь пропадет, а он на меня подумает.
– Это черт знает что такое… – кипятилась медсестра. – Приходят тут всякие и подвергают сомнению…
– Я ничего не подвергаю, – упорно твердила девушка, – я только хочу лично передать и убедиться…
– Петров его фамилия, – неприязненно проговорила медсестра, – лежит в нейрохирургии… но он все равно парализованный, так что ничего у вас не выйдет!
– Ладно, как-нибудь разберусь! – И девушка зашагала к лифту, победно помахивая папочкой.
Поднявшись на четвертый этаж, она толкнула высокую застекленную дверь с надписью «Отделение нейрохирургии» и вошла в длинный, ярко освещенный коридор.
– Вы куда, девушка? – осведомилась молодая медсестра, сидевшая за столом слева от входа.
– Я к больному Петрову, – ответила та с робкой нерешительной улыбкой, – он ведь здесь?
– Он-то здесь, – строго ответила медсестра, – да только посетители к нему не допускаются.
– Не допускаются? – разочарованно переспросила девушка, подходя к столу. – Почему не допускаются?
– Потому что! – оборвала ее сестра. – Девушка, это больница, а не проходной двор и не торгово-развлекательный центр! Ваш Петров серьезно болен, парализован, он находится в палате интенсивной терапии, и посещения запрещены…
– Совсем-совсем запрещены? – спросила странная девушка, чуть не плача.
– Совсем-совсем! – передразнила ее медсестра. – Да откуда ты такая взялась… что за детский сад…
– А если у меня есть разрешение от самого главного врача? – проговорила девушка, расстегивая кожаную папочку.
– Разрешение от главврача? – удивилась медсестра. – А что же ты… что же вы сразу не сказали? Покажите ваше разрешение! Если действительно от главного врача, тогда другое дело…
– Вот оно! – Девушка, расстегивая «молнию» на папке, наклонилась над столом.
Медсестра с ожиданием смотрела на папку. Но вместо официальной бумажки с печатью и подписью в руке незнакомки появился одноразовый шприц. Брови медсестры удивленно поползли вверх, рот приоткрылся – она хотела что-то сказать или даже крикнуть, но не успела: странная девушка одной рукой зажала ей рот, а другой вонзила шприц в руку, прямо сквозь рукав белого халата. Глаза медсестры закатились, и она упала лицом на стол.
– Поспи, дорогая! – насмешливо проговорила странная посетительница, мигом надела поверх своей одежды прихваченный по дороге белый, не слишком свежий халат и быстро пошла по коридору к палате интенсивной терапии.
Открыв дверь палаты, она заглянула внутрь.
В палате был единственный больной, почти до глаз закрытый больничным одеялом. Из-под одеяла выползали провода и трубки. Голова больного была туго забинтована.
– Странно… – пробормотала девушка. – Почему у него голова перевязана?
Она отбросила больничное одеяло, внимательно взглянула на лицо больного.
Незнакомое лицо, огромный синяк под левым глазом…
– Не тот! – пробормотала девушка и машинально огляделась по сторонам – не ловушка ли это.
Убедившись, что, кроме нее, в палате никого нет, девушка достала из кармана мобильный телефон, набрала номер.
– Как успехи, Лизонька? – раздался в трубке мелодичный, обманчиво приветливый голос.
– Прокол, Елена Юрьевна! – честно ответила Лиза. – Видимо, он пришел в себя и сразу же сбежал. Вместо себя оставил другого человека. Сейчас у него документы на фамилию Петров, но я думаю, что он их скоро поменяет.
– Как же так, Лизонька? – недовольно проговорила Елена Юрьевна. – Ты же знаешь, у нас с тобой не бывает проколов… ты меня очень огорчила! Ну ладно, возвращайся, мы обсудим ситуацию.
Лиза спрятала телефон, снова огляделась по сторонам.
Она была расстроена.
Во-первых, Елена Юрьевна огорчена – а огорчать ее очень опасно. Возможно, ей, Лизе, пока ничего не грозит – ведь она не виновата в этой неудаче, кроме того, она – правая рука этой могущественной женщины, но рано или поздно Елена Юрьевна может вспомнить сегодняшний неудачный день.
Во-вторых же, у Лизы было неприятное ощущение, будто за ней кто-то следит. Этого не может быть, уверяла она себя, если бы за ней действительно следили – она бы это заметила… она же профессионал высокого класса…
Однако ей никак не удавалось отделаться от этого неприятного чувства, а по своему опыту Лиза хорошо знала, что интуицию нельзя сбрасывать со счетов.
Еще раз проверив палату, она вышла в коридор, прошла мимо безмятежно спящей медсестры и покинула нейрохирургическое отделение, спустилась на первый этаж, снова проверила, нет ли за ней слежки, и вышла на улицу.
Свою машину она оставила далеко от больницы, и сейчас, прежде чем подойти к ней, сделала петлю, как лиса, старающаяся сбить со следа собак. И все равно ей не удавалось избавиться от того же неприятного чувства: ей казалось, что за ней кто-то следит.
Прежде чем сесть в машину, Лиза как бы ненароком уронила на тротуар пудреницу.
Наклонившись, чтобы ее поднять, она незаметно и быстро оглядела днище машины.
За время ее отсутствия к машине ничего не прикрепили – ни радиомаячок, ни взрывное устройство.
Не найдя ничего подобного, Лиза села за руль, повернула ключ в замке зажигания, невольно затаив дыхание и закусив губу.
Сотни раз ей снился один и тот же кошмар: она садится в машину, заводит ее – и в ту же секунду срабатывает взрывное устройство, автомобиль взлетает на воздух…
Мотор машины тихо и ровно заработал, больше ничего не произошло. Переведя дыхание и немного успокоившись, Лиза выжала сцепление и отъехала от тротуара.
Хотя пока ничего плохого не случилось, ее не оставляло чувство опасности. Поэтому, прежде чем ехать к Елене Юрьевне, она сделала «почетный круг» вокруг квартала, чтобы убедиться, что за ее машиной никто не едет.
Не заметив ничего подозрительного, она развернулась, выехала из города и поехала по Выборгскому шоссе.
Трасса была довольно свободной. Лиза то и дело посматривала в зеркало заднего вида. Ей показалось, что за ней подозрительно долго следует какая-то серая машина. Тогда она убавила скорость. Серая машина обогнала ее и скрылась за поворотом шоссе.
«Все в порядке, – снова постаралась убедить себя Лиза, – за мной нет хвоста».
Но чувство опасности все не покидало ее.
Наконец она увидела знакомый поворот, съехала с шоссе на боковую дорогу, проехала по ней около десяти километров – по сторонам светлой колоннадой стояли сосны – и снова свернула, на этот раз на неприметную грунтовку.
Скоро она подъехала к высокому глухому забору, остановилась перед металлическими воротами и посигналила. Ворота послушно разъехались перед ее машиной. Машина въехала во двор и по усыпанной гравием дорожке, обсаженной поздними отцветающими розами, подъехала к двухэтажному дому из золотистых калиброванных бревен. Лиза выбралась из машины. Прежде чем подняться на крыльцо, она быстро оглядела двор. Двор был пуст, только в дальнем конце участка работал неутомимый садовник.
Лиза не могла понять, что с ней происходит.
Это место, этот дом всегда казались ей воплощением безопасности. Здесь ей ничего не грозило – по крайней мере, до тех пор, пока она преданно и успешно служила хозяйке.
Но сегодня она никак не могла избавиться от какого-то смутного беспокойства. Даже здесь, в этом надежно охраняемом месте, она не чувствовала себя в безопасности.
- Предыдущая
- 37/54
- Следующая
