Магический камень апостола Петра - Александрова Наталья Николаевна - Страница 25
- Предыдущая
- 25/54
- Следующая
– Да уж, – вздохнула Алиса.
– Так вот, Алиса Дмитриевна, стало быть, жду вас завтра к себе для допроса, – повторил Уткин, – сразу предупреждаю, что беседа наша будет долгой и подробной. Будем по минутам восстанавливать ваши передвижения в тот день.
– Но я же… у меня же полное алиби… – Алиса тут же поняла, что сказала лишнее. Этот следователь только притворяется этаким добрячком, а на самом деле – противный и въедливый крючкотвор. Будет теперь и правда по минутам ее день рассматривать. Это бы еще ладно, у нее и правда железное алиби. Но…
Как бы в ответ на ее мысли следователь продолжал нудным монотонным голосом:
– Еще надеюсь с вашей помощью узнать в подробностях про то, как ваш муж время проводил, с кем встречался, куда ходил. Где обедал, где ужинал и так далее. Вы – женщина молодая, память у вас хорошая, поговорим – и все станет ясно.
Следователь сделал паузу. Должно быть, хотел, чтобы она оценила его комплимент и прониклась к нему теплыми чувствами. Затем продолжил:
– Это только убийца думает, что он не оставляет никаких следов, а на самом деле – не в вакууме живем, а среди людей. Тайное всегда становится явным, это я за двадцать лет работы хорошо уяснил.
– Но я… я ничего не знаю… – растерялась Алиса, – муж не говорил со мной о делах…
– Ну, что-то же вы помните. Вот встали тогда утром, что он делал? В каком настроении был? Может, звонил куда, может, ждал кого-то? Впрочем, что это мы по телефону, приходите завтра, тогда и поговорим без спешки. Всего вам хорошего, Алиса Дмитриевна, жду встречи. Вы не волнуйтесь, я помогу вам вспомнить все!
«Встречи он ждет, – подумала Алиса, отбросив телефон, – ага, сейчас, разбежалась. Спешу и падаю!»
Интуиция подсказывала, что этого типа, несмотря на его добродушный хохоток и вкрадчивый голос, следует принимать всерьез. Вот как запрет ее в кабинете да как начнет расспрашивать, по десять раз повторяя одни и те же вопросы. Да не только ее, а еще соседей, охранников, мало ли кто что может вспомнить…
Алиса снова внимательно посмотрела на пустой тайник. Так, поиски камня следует пока отложить и заняться другим. Это на данный момент важнее.
Алиса закрыла тайник, положив в него бумаги, затем в спальне переоделась в простой спортивный костюм. Темненький такой костюмчик, немаркий и неприметный. После чего осторожно подошла к балконной двери в гостиной.
Как уже говорилось, дом был старый, с красивыми балконами, которые поддерживали мощные кариатиды. Над квартирой Эдуарда Канарского, которая, как выяснилось, ему не принадлежала, а была взята внаем, располагалась точно такая же квартира с балконом, который поддерживали похожие кариатиды. Всего их на фасаде было шесть штук, по две на балкон. Таким образом, те кариатиды, которые были ответственны за верхний балкон, находились по бокам балкона Канарского.
Супруги на балкон выходили редко, так что если выше этажом на балконе отцветали пышным цветом поздние астры и даже догуливала перед отправкой на зимние квартиры огромная пальма в кадке, на балконе Канарских было пусто и пыльно, как в курортной библиотеке. Окурков, правда, не валялось, как и других неподобающих предметов, – наверху жили приличные люди.
Алиса открыла балконную дверь и постояла немного, привыкая к доносящемуся снизу шуму улицы, напоминающему отдаленный морской прибой.
Не выходя, она осторожно огляделась. Когда она посмотрела на кариатиду, находящуюся справа, то невольно вздрогнула, поскольку ей показалась, что та смотрит на нее с большим подозрением и как будто обвиняет в чем-то.
Алиса не могла знать, что именно эту кариатиду капитан Перченок квалифицировал как точную копию судмедэксперта Варвары Михайловны Голубец. Он-то ничуть бы не удивился такому взгляду – Варвара Михайловна известна была как дама твердого, непоколебимого характера и железной, несгибаемой воли. Все знали, что хватка у нее бульдожья, а взгляд – рентген.
Алиса потрясла головой – привидится же такое! Как эта тетка может ее в чем-то подозревать, она же каменная. Это все нервы, нужно взять себя в руки.
Она переступила порог балкона и опустилась на четвереньки. Ей было прекрасно известно, что от любопытных взглядов из соседних окон ее загораживают кариатиды. Ее могли заметить только с улицы, для того и пряталась она за перилами балкона.
Не обращая внимания на то, что на балконе было грязновато, Алиса поползла в левый угол. Ей нужно было пообщаться с левой кариатидой. При этом снова она перехватила грозный взгляд правой, той самой, родной сестры Варвары Михайловны Голубец. Алиса отвернулась, сделав вид, что все в порядке.
Остановившись под левой кариатидой, она, приподнявшись и тщательно следя, чтобы ненароком не высунуться за перила балкона, сунула руку туда, где кариатида прикреплена была к стене. Верхняя ее часть была вполне объемной, а нижняя как бы уходила в стену. То есть так подразумевалось, на самом деле в наличии была только половина каменной дамы.
И вот там, между стеной и кариатидой, оказалось небольшое углубление. То ли по капризу или недосмотру строителей, а скорее всего, оно образовалось от скверного петербургского климата уже после, за долгое время, почти за сто пятьдесят лет.
Алиса обнаружила это углубление случайно, когда выскочила как-то на балкон после того, как муж в сердцах отлупил ее по щекам.
За что? Она уж не помнит, наверно, ни за что. То есть, конечно, было за что, только он об этом не знал.
Вот так вот, своей ревностью он буквально толкнул ее к другому мужчине. Если бы он вел себя по-другому, она бы не повелась на Виталика. Ну что ж, теперь уже делать нечего.
Алиса пошарила рукой в углублении и вытащила компактный сверток. Не стала разворачивать его на балконе, а задним ходом отползла к двери, напоследок оглянувшись на правую кариатиду. Та взглядом дала понять, что с ней бы такой номер не прошел.
Сама себе удивляясь, Алиса показала кариатиде язык и вползла в гостиную. Там она встала, задернула занавески и только тогда развернула сверток. В нем находился небольшой черный пистолет. Алиса внимательно его рассмотрела и завернула обратно, тщательно следя, чтобы не коснуться его руками.
После чего приняла душ, смыла с себя балконную грязь и наскоро сделала макияж. Не слишком яркий, поскромнее. Оделась попроще и вышла из квартиры, сделав скорбное выражение лица – она же все-таки вдова.
Виталик сидел дома в полном унынии. Он боялся звонка Елены Юрьевны. Она дала ему три дня на поиски камня, один уже прошел, а ему нечего было ей доложить. Он так рассчитывал на встречу с Алисой, он так старался, ублажая ее. Да после такого любая женщина должна была выложить ему все, что она знает. И все, что не знает, тоже.
Эта же идиотка только твердила как попугай, что понятия не имеет, куда делся камень. Просто даже удивительно, до чего неловкая и тупая. Неужели самой неинтересно было узнать, где муж держит такую ценную вещь? О чем она только думала, в облаках витала, о нем, о Виталике, грезила…
Виталик невольно подумал, что в чем-то понимает покойного Эдуарда Канарского. В данный момент ему самому хотелось задать Алисе хорошую трепку. Просто схватить ее за плечи и трясти как грушу, пока не скажет, где находится проклятый камень. Но ведь она и правда не знает… Ой, дура!
Виталик встал и заходил по комнате, как голодный тигр по малогабаритной клетке. Что делать, что делать? Что сказать Елене Юрьевне, если она призовет его к ответу? Правда, у него есть еще два дня. Два дня относительной свободы…
И в это время раздался звонок в дверь. Виталик вздрогнул и обхватил себя руками за плечи, так как почувствовал, что сердце его катится в пятки и ноги не держат.
Звонок продолжал трезвонить. Было такое впечатление, что в кнопку колотили кулаком.
«Это не полиция, – мысли слабо ворочались в голове Виталика, – те звонили бы солидно, в дверь стучали, кричали бы, чтобы отворили, представились. Может быть, у соседей протечка?»
- Предыдущая
- 25/54
- Следующая
