Зеленоглазое чудовище. Венок для Риверы - Марш Найо - Страница 9

По пушистому ковру она подошла к двери и заглянула в кабинет.

Лорд Пестерн сидел у камина. В руке он держал револьвер и, похоже, заряжал его.

Несколько мгновений Карлайл колебалась. Затем неожиданно для нее самой высоким голосом спросила:

— Чем занимаешься, дядя Джордж?

Он вздрогнул, и револьвер едва не выскользнул из его рук.

— Привет, а я уж думал, ты забыла обо мне.

Она пересекла комнату и села напротив.

— Готовишь оружие против грабителей?

— Нет, хотя у тебя есть основания так думать, — он бросил на нее взгляд «стреляного воробья», как однажды выразился Эдуард. — Я готовлюсь к большому событию в своей жизни. — Он махнул рукой в сторону маленького столика возле его локтя. Карлайл увидела на нем несколько патронов. — Всего-навсего отделяю пули, — сказал лорд Пестерн, — чтобы стрелять холостыми, понимаешь? Люблю все делать сам.

— Но о каком большом событии речь?

— Увидишь сегодня вечером. Ты и Фе должны быть непременно. Состоится праздничный концерт. Кого из молодых людей ты предпочитаешь?

— У меня никого нет.

— Почему?

— Мне хватает тебя.

— Ты чертовски высокомерна, моя девочка. Не удивлюсь, если у тебя откроется какой-нибудь комплекс — эдипов или еще чей. Я заглядывал в учебники психологии, когда интересовался браком с соглашением о количестве детей и условиях развода.

Лорд Пестерн надел пенсне, отошел к своему столу и принялся рыться в одном из ящиков.

— Что произойдет сегодня вечером?

— Специальное удлиненное представление в «Метрономе». Я играю в оркестре. Танцы с одиннадцати. Мое первое появление на публике. Бризи включил меня в состав. Очень любезно с его стороны, правда? Ты получишь удовольствие, Лайла.

Он вернулся с ящиком — в нем вперемешку лежала всякая всячина: куски проволоки, лобзик, бритвенные лезвия, свечные огарки, ножи для резки по дереву, старые фотографии, электромоторчик, тюбик с клеем, инструменты и шлифовальный порошок в промасленной бумаге. Карлайл прекрасно помнила ящик. Он был отрадой ее детства в дождливые дни. Из этого барахла лорд Пестерн умело мастерил человечков, ловушки для мух и крошечные кораблики.

— Мне кажется, — заговорила Карлайл, — я знаю здесь каждую вещицу.

— Этот револьвер особо точного боя подарил мне твой отец, — заметил лорд Пестерн. — Ему сделал два таких знакомый оружейник. Револьвер не нужно перезаряжать после каждого выстрела, как любое прицельное оружие, понимаешь? Пара револьверов стоила ему кучи денег. Мы с ним всегда их путали. И однажды он нацарапал на рукоятке одного свои инициалы. Мы даже ссорились из-за того, какая пушка лучше, а потом дулись друг на друга. Взгляни.

Карлайл осторожно взяла револьвер.

— Ничего не вижу.

— Где-то тут есть увеличительное стекло. А инициалы — под курком.

Карлайл нашарила в ящике и вынула лупу.

— Верно, теперь я вижу — К.Д.В., — сказала она.

— Мы с ним были классные стрелки. Он оставил мне оба револьвера. Второй — в коробке, а коробка валяется в каком-то ящике.

Лорд Пестерн вынул плоскогубцы и сжал ими патрон.

— Ладно, коль у тебя нет молодого человека, — сказал он, — пусть его роль возьмет на себя Нед Мэнкс. Это порадует твою тетку. Для Фе никого не нужно — Карлос разозлится.

— Дядя Джордж, — начала Карлайл, пока он выламывал патрон, — ты хорошо относишься к Карлосу? Только честно.

В ответ он забормотал и захмыкал. Карлайл улавливала лишь обрывки фраз:

— …у них свой путь… собственная судьба… неверно подходят к делу. Он дьявольски хороший аккордеонист, — вдруг сказал он во весь голос и добавил нечто туманное: — Гораздо лучше оставить это мне.

— Что он из себя представляет?

— Увидишь его через несколько минут. Я знаю, о чем говорю, — сказал лорд Пестерн и вынул пулю из патрона.

— Никто почему-то не хочет говорить о нем. Он ревнив?

— Фе ведет себя чересчур своевольно. Заставить ее немного утихомириться — это неплохо.

— Тебе нужно много холостых патронов? — спросила просто так Карлайл.

— Мне нравится это занятие. Наперед ничего знать нельзя. Вдруг меня попросят повторить номер. Я предпочитаю быть наготове.

Он взглянул на Карлайл и заметил журнал, который она принесла с собой и положила к себе на колени.

— Я думал, ты не обратишь внимания на эту чепуху, — сказал лорд Пестерн с усмешкой.

— Ты его выписываешь, дорогой?

— Не я, а твоя тетка. Они печатают много скандальных материалов. Не боятся говорить то, что думают, честное слово. Видела статью о наркотиках? Имена, названия, а если даже кому-то не нравится — придется проглотить. Полиция, — неизвестно к чему сказал лорд Пестерн, — сплошь надутые некомпетентные люди. Никакого от них толку. Нед, — добавил он, — пишет туда обзоры.

— Возможно, он еще и Г.П.Ф., — пренебрежительно заметила Карлайл.

— У Г.П.Ф. хорошие мозги, смущенно буркнул лорд Пестерн, — и собачье чутье. Дельный парень.

— Дядя Джордж, а ты случаем не знаешь, — вдруг спросила Карлайл, — не обращалась ли Фе за советом к этому Г.П.Ф.?

— Не сказал бы тебе, даже если бы знал, дорогуша. Извини.

Карлайл покраснела.

— Ты прав, конечно, если она рассказала тебе по секрету. Но обычно Фе ничего не может держать про себя.

— Спроси ее сама. Она умеет выкидывать фортели и похлеще.

Лорд Пестерн бросил пули в корзину для бумаг и вернулся к столу.

— Я теперь сам немного пописываю, — сказал он. — Взгляни-ка на это, Лайла.

Он протянул племяннице лист нотной бумаги, на котором с многочисленными следами от ластика была записана мелодия, а поверх строчек — текст.

— Этот крепкий парень, — читала Карлайл, — не стрелок ли он? Точно, хоть в руках его аккордеон. Он стреляет, как играет, равных ему нет. Он играет, как стреляет, — прямо на тот свет. Хи-де ох хи. Йип. Хо де ох ду. Йип. Целься метче, парень, не пальни в закон. Крепкий парень, — вот он, вот он, твой аккордеон. Во. Бо. Бо.

— Чудесная вещь, согласна? — самодовольно спросил лорд Пестерн.

— Поразительная, — пробормотала Карлайл, и тут звук голосов в гостиной спас ее от дальнейшего изъявления восторгов.

— Это мальчики, — оживился лорд Пестерн. — Пошли встречать.

На мальчиках были их профессиональные вечерние наряды: двубортные пиджаки со знаменитыми стальными пуговицами и серебристыми лацканами. Манжеты чуть ли не целиком вылезали из очень узких рукавов. Тот из двоих, что был повыше, довольно полный и бледный мужчина, сделал шаг навстречу хозяину, лучась радостной улыбкой.

— О-го-го, смотрите, какие здесь люди, — заговорил он.

Все свое внимание Карлайл сосредоточила на втором. Специалисты танго, киноактеры с мундштуком в руке и в двуцветных туфлях, чуть-чуть не дотягивающие до уровня звезд, молодые красавцы, державшие в своих объятиях упакованных по высшему разряду женщин постарше, которые упорно не желают уходить из танцевального круга, — все эти герои, словно по заказу, разом вспомнились ей.

— …и мистер Ривера… — говорил ее дядя. Карлайл высвободила руку, застрявшую в радушном пожатии мистера Беллера, и к ней тут же припал мистер Ривера.

— Мисс Уэйн, — сказал Карлос, избранник Фелисите.

Он грациозно выпрямился и одарил ее взглядом автоматического уважения.

— Наконец-то мы встретились, — сказал он. — Я столько слышал о вас.

Карлайл отметила про себя, что он слегка шепелявит.

Лорд Пестерн угостил всех шерри. Гости заговорили в полный голос.

— Это просто чудо, — возвестил Бризи Беллер и указал на маленькую картину Фрагонара над камином. Мои Бог, она прекрасна, ты понимаешь, Карлос? Само изящество.

— В гасиенде моего отца, — сказал Ривера, — висит картина, которую мне живо напомнила эта. Я говорю о портрете одного из моих предков по отцу. Она принадлежит кисти Гойи. — И пока Карлайл пыталась понять, каким образом Фрагонар мог напомнить Ривере о Гойе, музыкант повернулся к ней. — Вы, конечно, были в Аргентине, мисс Уэйн?

— Нет.