Зеленоглазое чудовище. Венок для Риверы - Марш Найо - Страница 24

— Мошенничество, — коротко изрек он и сел в свое кресло.

— Простите?

— Когда я рассматривал револьвер у себя в кабинете, — с напором заговорил лорд Пестерн, — он был чистым, как дудка. Повторяю: как дудка. Один выстрел я сделал дома и снова осмотрел ствол. Он чуть закоптился — и все. Вот так. А теперь ваше слово!

Карлайл, Фелисите, Мэнкс и леди Пестерн беспокойно зашевелились.

— Дядя Джордж, — сказала Карлайл, — ну, пожалуйста.

Лорд Пестерн глянул на нее.

— Поэтому я повторяю, — сказал он, — мошенничество. В стволе не было никаких таких следов, когда я принес его сюда. Я должен узнать обо всем. Ствол не был поцарапан, когда я пришел с ним в ресторан.

Леди Пестерн пристально посмотрела на мужа.

— Ты дурак, Джордж, — сказала она.

— Джордж.

— Кузен Джордж.

— Дядя Джордж…

Голоса обескураженных родственников, образовав словесный пирог из недоумения и страха, стихли.

— Очевидно, вы понимаете значение этих слов, — снова заговорил Элейн. — Когда я сообщаю вам, что орудие убийства — стрела или дротик, как вам угодно, — на сантиметр короче, чем ствол револьвера, и диаметр этой штуки чуть меньше диаметра…

— Ясно, ясно, — прервал его лорд Пестерн.

— Я полагаю, протянул Элейн, — что вынужден указать на…

— Не нужно ни на что указывать. А вы, — лорд Пестерн повернулся к своим родственникам, — можете все заткнуться. Я знаю, отчего вы раскудахтались. Ствол не был поцарапан. Клянусь богом, я должен все узнать. Более того, когда мы с Бризи находились в бальном зале, я заметил, что этот кусок стержня от зонта влезает в ствол револьвера, и показал ему, как это получается.

— Ну-ну-ну! — вмешался Бризи. — Мне не нравится, куда вы заворачиваете. Послушайте…

— Кто-нибудь осматривал револьвер? — спросил Элейн.

Лорд Пестерн указал на Скелтона.

— Он, спросите его.

Скелтон подошел, облизывая губы.

— Вы осматривали ствол? — спросил Элейн.

— Глянул, — неохотно сказал Скелтон.

— Заметили что-нибудь необычное?

— Нет.

— Был ли ствол совершенно неповрежденным?

Последовала томительная пауза.

— Да, — наконец сказал барабанщик.

— Ну вот, я же говорил, — не утерпел лорд Пестерн.

— Похоже на то, что все же не его светлость засунул туда эту потешную штуковину, — добавил Скелтон.

Лорд Пестерн негромко и непристойно выругался.

— Спасибо, — сказал Скелтон и повернулся к Элейну.

— Могу я вклиниться, Элейн? — сказал Эдуард Мэнкс.

— Конечно.

— Мне ясно, что, по вашему мнению, этой штукой выстрелили из револьвера. И с моей точки зрения тоже: сомнений не может быть. Как еще мог быть убит Ривера? Но разве не в той же мере очевидно, что стрелявший мог ничего не знать о дротике? Если он хотел застрелить Риверу, лучше было использовать пулю. Но, если предположить, что по какой-то странной прихоти он предпочел стрелу или дротик, как хотите, то наверняка он воспользовался бы чем-либо менее фантастическим, нежели то, что вы нам только что показали. Единственный довод в пользу куска от стержня зонтика, если в самом деле все было именно так, состоит в следующем: пружинный замок — кстати, украшенный драгоценными камнями — должен был удержать орудие убийства в стволе и не позволить ему выпасть оттуда, если бы револьвер опустили дулом вниз, а человек, сделавший роковой выстрел, не знал бы, чем именно заряжен его револьвер. Вы не стали бы, — убеждал Эдуард, — загодя вставлять эту штуку в револьвер, не будь на то особой причины — а причина отсутствует, когда револьвер находится в полном вашем распоряжении и вы можете зарядить его в самый последний момент. Только чрезвычайно нелогичный человек… — словно обо что-то споткнувшись, он вдруг замолчал, а затем закончил словами: — Вот на что я хотел указать вам.

— Принято, спасибо, — сказал Элейн.

— Хи-хи! — откомментировал лорд Пестерн.

Элейн повернулся к Мэнксу.

— Итак, вы полагаете, что царапины оставлены камнями пружинного замка. Скелтон утверждает, что их не было, когда он осматривал револьвер. Если какой-то глупец решил убить человека такой штуковиной, он прежде всего выстрелил бы ею, чтобы увидеть, как получается, без свидетелей, конечно. Вы улавливаете мою мысль?

— Думаю — да, сэр.

— Может быть, хватит, — громко прокашлявшись, начал лорд Пестерн, — тратить впустую время на эту болтовню о царапинах? — он плюхнулся в кресло.

— Кто-нибудь из тех, кто находился там, — сказал Элейн, — может быть, наблюдал за тем, как мистер Скелтон осматривал револьвер?

Все молчали. Скелтон заметно побледнел.

— Бризи видел, — сказал он и быстро добавил: — Я стоял рядом с лордом Пестерном. Я бы не мог… я имею в виду…

— Почему вы осматривали револьвер, мистер Скелтон? — спросил Элейн.

Скелтон облизал губы. Перевел взгляд с лорда Пестерна на Бризи Беллера.

— Мне… было просто интересно. Лорд Пестерн делал пустышки сам, и я подумал, что стоило бы на них взглянуть. Я хотел, чтобы у него все прошло гладко. Я хочу сказать…

— Почему же вы ему об этом не сообщили?!

Бризи вскочил на ноги. Сидя в кресле, он все время зевал и ерзал. По лицу его текли слезы. Он как будто почти не обращал внимания на то, что творилось вокруг, снедаемый каким-то невыносимым беспокойством. Его вмешательство поразило всех своей неожиданностью. Волоча ноги, он с ухмылкой на лице подошел к Элейну.

— Я вам скажу, — быстро заговорил он. — Сид сделал это по моей просьбе. Он — друг. Я его попросил. Сказал, что не доверяю его светлости. Я человек нервный, тем более тут было оружие. Нервный вообще, если вы меня понимаете. — Он вдруг прижал пальцы к улыбающимся губам. — Не смотрите на меня так, — голос Бризи сорвался на пронзительный крик. — Все смотрят, будто я что-то сделал. Глаза, глаза, глаза! Господи, дайте закурить!

Элейн протянул ему портсигар. Бризи вынул сигарету и зарыдал.

— Кровавый садист, — сказал он.

— Я знаю, где у вас заело, глупец, — резко сказал лорд Пестерн.

Бризи покачал перед его носом пальцем.

— Вы знаете! — сказал он. — Вы это затеяли. Вы вполне подходите для убийства. Вы и есть убийца, клянусь Богом!

— Повторите это еще раз, мой добрый Беллер, — с удовольствием подхватил лорд Пестерн, — и я подам на вас в суд за диффамацию. И начнется дело о клевете, не будь я Джорджем.

Бризи затравленно оглядел присутствующих. Взгляд его светлых глаз с огромными зрачками остановился на Фелисите. Дрожащей рукой он показал на нее.

— Посмотрите на эту красотку, — сказал он, — сидит, как попугаиха, и мажется, а тот, кого она вроде бы любила, лежит холодный, окровавленный в морге. Омерзительно!

Ломая руки, вперед выступил Сесар Бонн.

— Не могу больше молчать, — сказал он. — Я уничтожен, разорен. Если не я, это скажут другие. — Он посмотрел на лорда Пестерна, Эдуарда Мэнкса и Хана.

— Определенно пора. Хотя бы чести ради, — сказал Эдуард.

— Да-да, конечно.

— Итак, о чем же вы забыли сообщить? — спросил Элейн.

— Хорошо, Сесар. Я полагаю, — медленно заговорил Эдуард, поворачиваясь к Элейну, — вам следует знать о том, что происходило здесь до приезда первого полицейского. Я вошел в комнату. Тело лежало там, где вы сами видели его. — Он помолчал. Бризи наблюдал за ним, но Мэнкс не смотрел в его сторону. — Над ним шла какая-то возня. Беллер находился на полу, возле Риверы, а остальные оттаскивали его.

— Чертовски неприлично, — прокомментировал лорд Пестерн, — копаться в чужих карманах.

Бризи захныкал.

— Я бы хотел узнать об этом подробнее, если вы не возражаете. Что же на самом деле происходило? — спросил Элейн.

Сесар и Хан заговорили разом. Элейн остановил их.

— Давайте проследим за развитием событий, — сказал он, — с того момента, когда мистера Риверу вынесли из ресторана.

Элейн допросил четырех официантов, которые выполнили эту миссию. Официанты не заметили ничего необычного в Ривере. Правда, они были несколько взволнованы тем, в каком направлении неожиданно пошла программа. Распоряжения были настолько противоречивы, что в конце концов они решили просто смотреть на сцену и, дождавшись, когда кто-нибудь упадет, унести его на носилках. Венок закрыл грудь Риверы. Когда его положили на носилки, Бризи поспешно сказал: «Он ранен. Несите быстрее». Они перенесли Риверу прямо в кабинет управляющего. Опустив носилки на пол, услышали, как Ривера издал резкий и какой-то дребезжащий звук. Наклонились над ним и увидели, что он мертв. Позвали Сесара Бонна и Хана и перенесли тело в комнату за кабинетом. Затем Сесар приказал им возвращаться в ресторан и привести доктора Алингтона.