Три загадки Арктики - Шумилов Александр Васильевич - Страница 41
- Предыдущая
- 41/42
- Следующая
Чтобы хоть немного укрыться от ветра, пришлось уйти от берега по руслу безымянного ручья в горы. Забрались в узкую щель под самым обрывом черно-фиолетового склона. Место оказалось прекрасным. Наверху носился ураганный ветер, а у нас полная тишина. Этот лагерь, а вместе с ним и ручей мы назвали Уютный. Здесь, в 9 километрах от ледника, была организована опорная база. На всем пройденном участке мы внимательно изучали каждую расщелину, каждую складку рельефа. Ничего похожего на грот, способный укрыть людей, не было. От Уютного до района поисков осталось 3 километра».
Леденев, «7 августа утром пошли к гроту. Полярники говорили, что в заливе Ахматова микроклимат. Они правы: климат в заливе действительно особый. Если на берегу пролива Вилькицкого растительность более чем скудная, то здесь, севернее почти на сто километров, склоны покрыты мхом, причем самых разных оттенков – от ярко-красного до черного, встречаются зеленые лужайки травы, много цветов.
Поднимаемся на склон, и перед нами долина, где должен быть грот. Внизу шумит речка. Слева узкое скалистое ущелье, из которого она вытекает».
Владимиров. «Видимо, обильные воды – результат нескольких теплых дней, стоявших на острове до нашего приезда. Долго мы бродили среди протоков, прежде чем удалось выбраться на противоположную сторону. В этом месте горы вновь подступили к берегу».
Река, которую пересек отряд, названа в 1971 году В. А. Троицким Костяная.
Владимиров. «У речки обширный галечный конус выноса. В прибрежной зоне дуга его достигает двух километров. Наверное, каждое лето вода ищет себе новые пути, перенося гальку с места на место».
Леденев. «Поднимаемся вверх. Вдруг Рахманов кричит: „Лопата!“ Впереди справа скальный обрыв, рядом с ним каменный гурий, из него торчит лопата. Ее здесь оставил в 1971 году Троицкий».
Владимиров. «Скальный выступ резко выступает из склона, образующего границу поймы реки. Верхний край выступа обвалился. Сейчас кромка его нависает едва заметным козырьком. Ниши практически нет. Трудно представить себе, что когда-то здесь был большой грот».
Напомним слова Н. Н. Пьянкова, сказанные в 1971 году: «Тип грота, вдававшегося внутрь обрыва на 2–3 м и длиной 10 м, где укрылись от непогоды».
Владимиров. «Условное восстановление, которое мы провели, совмещая характерные прослойки кварца в обвалившихся глыбах и на обрыве, убедило, что здесь могла быть лишь небольшая ниша, максимум один метр глубиной и высотой от подножия до карниза – 1,2–1,5 метра. От дождя такое углубление не спасет. Здесь, сидя на корточках, прижавшись к скале, можно было бы спрятаться от ветра, да и то лишь от северного.
Закончив осмотр, приступили к раскопкам. Верхний слой мелочи сняли довольно быстро. Ниже камни стали крупнее. Некоторые из них удавалось отбросить только вдвоем, а некоторые уже и вчетвером трудно было пошевелить. Такие глыбы, используя трещины, мы разбивали с помощью ледорубов на отдельные «подъемные» части. Сперва очистили завал с восточного края. Нижний слой гальки с песком вплоть до мерзлого слоя фактически просеяли. Снизу проступила вода.
Все длиннее и длиннее раскоп, выше гряда отброшенных камней вдоль подножия обрыва. И только один раз дрогнуло сердце, когда вдруг между камнями возникло что-то белесое, явно не камень. Мы заспешили, заволновались. Но нашли… маленькое гнездышко из пуха и травинок. В нем было целое яичко. Какая-то птаха выбрала укромное место для дома, не подозревая, что связала свою судьбу с историей.
Каждый раз, когда лопата звякала как-нибудь по-особому, все поднимали головы и разгибались. Проверяли, изучали, ползали на коленках. Тщетно. Камни, камни и камни. Наконец дошли до западного края скального выступа».
Леденев. «Да, находок нет. Почти наверняка во время бурных паводков здесь бывает вода. Мы много говорили обо всей этой истории. Может быть, банки унесла вода. Эти слова „может быть“ – спасительные. Все – может быть.
Долго прочесывали долину – ничего нет».
Потом североземельцы разделились. Владимиров и Рахманов пошли осматривать кут и восточный берег залива Ахматова, Леденев, Курочкин и Яценко двинулись по западному берегу. Они должны были миновать мыс Песчаный, осмотреть берег пролива Шокальского до фьорда Спартак. Встреча была назначена на 16 августа в базовом лагере «Уютный».
Леденев. «В четырехстах метрах от грота мы нашли мертвого оленя. Совершенно целый: белая шерсть, красивые рога. То ли он умер от старости, то ли от болезни – кто знает. Потом, через 9 дней, мы снова пришли на это место. От оленя остались рожки да ножки. Точнее, рога да клочья шерсти.
Мы очень внимательно осмотрели долину реки, которая впадает в залив Ахматова километрах в пяти к северу от «грота». Здесь крутые причудливые скалистые обрывы. Много птиц. Около скал – ковер травы. Она здесь такая сочная и густая, будто показательный газон на ВДНХ. Около скал увидели бочку».
Володя рассказывает об осмотре реки, названной В. А. Троицким Вертолетная. Читатель помнит, что бочку из-под бензина оставил тут экипаж вертолета, на котором летали гидрографы.
Леденев. «Двинулись дальше на север. Казалось, что впереди скалы обрываются в воду так же круто, как поднимаются вверх. На самом деле сыпучий берег входит в море под углом 45 градусов. Если идти во время отлива, то никаких неудобств не возникает.
Постепенно горы отходят от берега.
На ночлег остановились недалеко от топографического знака. Издали он похож на крест, установленный на постаменте. В действительности это бочка с камнями и в ней деревянный столб с поперечиной. Подобные знаки здесь на побережье нам попадались регулярно».
От сторонников «русановской гипотезы» мы слышали, что однажды с борта ледового разведчика, который пролетал над берегом залива, видели крест. Но это не крест, не могила, а знак геодезистов. Такие столбы во множестве стоят на побережье. В литературе сведения о «кресте» не появлялись, но в устных спорах он фигурирует чуть ли не как «могила Русанова». Это еще один миф, порожденный легковесностью высказываний…
В следующие дни Леденев, Яценко и Курочкин были вне района «грота Пьянкова». Они осматривали берега – делали то же, что и участники двух других таймырских отрядов экспедиции.
На маршруте Владимирова и Рахманова вдоль восточного берега залива Ахматова была любопытная находка.
Владимиров. «К концу седьмого часового перехода пересекли в устье реку Разъезжая. Открывшийся впереди низкий пологий берег казался бесконечным. Прибрежная галечная коса была первозданно чистой.
Коренной берег поднимается крутым уступом. Медленно ползем по скользкому, сыпучему склону, руками упираясь в грунт.
Неожиданно глаза, привыкшие к постоянному поиску, выхватывают на тундровой равнине метрах в 50 от берега какое-то неестественное скопление камней.
Мы уже соскучились по находкам. Залив Ахматова выглядит пустынным по сравнению с западным побережьем Таймыра. Там было трудно пройти по берегу из-за обилия плавника. Мы уставали от постоянного внимательного осмотра. Здесь же, наоборот, устаем от отсутствия чего-либо заслуживающего внимания. В среднем на километр приходится 3–4 небольших куска дерева, и ничего больше.
И вот теперь впереди какие-то гряды камней. Почти бежим. Следы стоянки! Дух захватило. Скорее, скорее охватить все сразу. Детали потом. Вот металлическая цепь с полотняными петлями – собачья упряжь. Вот обувь. Странная модель – полотняно-кирзовый башмак на резине.
Круг за кругом, сужая их по спирали, осматриваем предмет за предметом. Много всего. До чего же много! Мы торопимся, как будто все это богатство только что возникло и может на глазах исчезнуть.
Ничего не трогать! Пока лишь отметить все-все. Главное – не пропустить ни одной мелочи.
Чем ближе к центру нашего условного круга, тем вещей больше и они крупнее. Размеры стоянки определены, полный реестр у меня в книжке. Теперь – подробности.
- Предыдущая
- 41/42
- Следующая
