Ученик чародея - Шпанов Николай Николаевич "К. Краспинк" - Страница 4
- Предыдущая
- 4/162
- Следующая
— Ой, Эджин, какой ты страшный! — вскрикнула Ирма. — Такими рисуют разбойников! А в общем трусишки!
— Разумеется, мы трусы, — шутливо согласился Силс. — Самые настоящие трусы.
При этих словах Круминьш повернулся к корме. Лицо его стало ещё красней, и волосы запылали, как второй костёр. Ни слова не говоря, он нагнулся и быстро расшнуровал ботинки. Одним движением сбросил пиджак. Увидев это, Луиза испуганно вскрикнула и сделала было порывистое движение, намереваясь удержать Круминьша. Но сидевший рядом с нею Мартын схватил её руку так крепко, что Луиза охнула и послушно опустилась обратно на лавку. Между тем Круминьш был уже на носовой банке и, оттолкнувшись, перескочил через нос лодки, где пылал костёр. Толчок был так силён, что лодка только-только не зачерпнула воды. На этот раз и Ирма вскрикнула от испуга.
С нескольких лодок, откуда видели прыжок, раздались рукоплескания. Гармоника заиграла марш. Крики, подхваченная кем-то песня и громкий смех — все смешалось в нестройный хор. За ним не было слышно, как перепуганная Луиза умоляла Мартына спасти Круминьша. А Мартын только глядел на неё исподлобья своими маленькими глазками и смеялся.
Силс бросил весла. Не отрывая глаз от поверхности воды, он торопливо расшнуровывал ботинки. Но вот после длительного нырка показалась голова Круминьша. Он был уже далеко от лодки и сильными взмахами плыл к берегу.
Силс подогнал к нему лодку.
— Влезай!
Круминьш оттолкнул протянутую ему руку Силса и продолжал плыть в прежнем направлении.
— А ты не трус, — виновато проговорила Ирма. — Когда ты вылезешь, я тебя поцелую.
— Сначала тебе придётся его хорошенько выжать и просушить, — угрюмо сказал Мартын.
— Не беда, — заявила Ирма. — Такого можно поцеловать и мокрым.
Мартын с подчёркнутым пренебрежением повернул свою широченную спину плывущему Круминьшу. Потом вдруг подвинулся к Силсу, взял у него весло и принялся быстро грести, отгоняя лодку прочь от Круминьша.
— Что ты делаешь?! — крикнула Луиза, пытаясь отнять у Мартына весло. Она была слишком слаба, чтобы справиться с огромным парнем, однако всё-таки ему мешала. Движения Мартына стали неловкими — весло то чертило по воде, то погружалось в неё по самый валек. Мартын оттолкнул Луизу и сильно занёс весло вперёд. Широкая лопатка прошла над самой головой Круминьша, едва не ударив его по затылку.
— Отбери же у него весло, Карлис! — закричала Луиза со слезами в голосе. — Он убьёт Эджина!.. Он его убьёт.
— Это было бы лучше всего! — вырвалось у Мартына.
Силс взялся за весла и продолжал держать лодку возле Круминьша, пока тот не нащупал ногами дно и не пошёл к берегу.
Костёр догорал. Расправленная на козелках одежда Круминьша подсыхала. А он лежал у огня в одних трусах и помешивал угли. Рядом с ним, на песке, забросив за голову короткие, сильные руки, вытянулся Силс. Остальные спали в палатке.
Продолжая, по-видимому, давно уже начатый разговор, Силс вполголоса говорил:
— …Тебе теперь нравится Луиза! Это твоё дело. А я по-прежнему люблю Ингу.
— Как же ты можешь не порвать с нею, если ты здесь, а она там? — возразил Круминьш.
— Я должен быть с нею.
— Что значит «должен»? — нахмурившись, спросил Круминьш.
— Не знаю… Но так… должно быть… Мне не надо другую.
— Ты ответь мне ясно, — настаивал Круминьш, — что значит твоё «должен»?
— Ну что ты пристал?!
Силс не договорил и отвернулся. Круминьш придвинулся к нему и, повернув его за плечи лицом к себе, посмотрел ему в глаза.
— Что ты злишься? — спокойно спросил Круминьш.
— Я? — Силс пожал плечами. — Просто хочется тебе сказать: неприятно, когда ты… одним словом, когда вмешиваются в мои отношения с Ингой. Ведь я не касаюсь твоих дел с Луизой…
Круминьш испуганно оглянулся на палатку и приложил палец к губам. Ему вовсе не хотелось, чтобы этот разговор услышал Мартын, хотя Круминьш и не видел ничего предосудительного в том, что ему нравится Луиза. Если бы она была женой Мартына — другое дело. Тогда Круминьшу и в голову не пришло бы обнаружить своё чувство к ней. Да и она не стала бы слушать Круминьша. Он в этом уверен. Ну а то, что Мартына и Луизу считают женихом и невестой, вовсе ещё не означает, будто он, Круминьш, не может… не должен… Что в самом деле связывает его?.. Мартын ему не друг, не приятель. Был бы на месте Мартына Карлис Силс — другое дело!.. Но ничего, кроме неприязни, Круминьш не чувствует к грубому верзиле и считает, что тот вовсе не пара такой девушке, как Луиза. Правда, Круминьшу передавали, будто Мартын как-то проговорился, что не простит Круминьшу, если тот отобьёт у «его невесту. Если это случится, говорил Мартын, — то он посчитает Круминьшу ребра. Наплевать, мол, Мартыну, на то, что с этим „опытно-показательным перебежчиком“ Эджином (так сказал Мартын) носятся как с писаной торбой! А самым лучшим, по словам Мартына, было бы, если б нашёлся „смелый и честный“ советский человек, который покончил бы с этим Круминьшем — ни богу свечка, ни черту кочерга!..
Да, так сказал Мартын. Это многие слышали.
Если после этого Круминьш счёл возможным плыть с ним в одной лодке, то лишь потому, что Луиза умоляла не делать скандала. Но рано или поздно им придётся столкнуться на узкой дорожке. Круминьша нисколько не пугает то, что Мартын силач и что у него опыт в драках, приобретённый ещё во время беспризорничества — Круминьш тоже не напрасно обучался приёмам рукопашного боя…
Силс долго сидел, молча вороша головни костра. Наконец сказал:
— Пора спать.
— Спать?.. — рассеянно переспросил Круминьш. — А как тебе нравится то, что давеча болтала Ирма?
— Что именно?
— Насчёт нас с тобой, насчёт комбината и… все такое.
— Пусть болтает, что хочет, — беспечно ответил Силс.
— А почему она спросила насчёт сетки?
— Пусть, говорю, болтает… Мне всё равно.
— А мне не всё равно, — твёрдо проговорил Круминьш. — Нет, мне не всё равно. Я не хочу, чтобы кто-нибудь смел болтать такое…
— Ничего особенного.
— Ты думаешь?.. А я не думаю. Сетка — самая уязвимая часть производства. Выход из строя сетки означает остановку комбината.
- Предыдущая
- 4/162
- Следующая
