Вершина холма - Шоу Ирвин - Страница 38

• Предыдущая
• 38/64
• Следующая

– Возможно, нам следует пригласить их сюда, – сказал мистер Хеггенер. – В своем завещании я оставлю средства на создание специального фонда. Одним из разочарований моей молодости было то, что мне так и не удалось выиграть ни одного соревнования. Вдруг после смерти деньги принесут мне победу? – Он засмеялся, и над опрятной бородкой открылись ровные белые зубы молодого человека. – Захватывающая идея, правда? Находясь в мире ином, я буду вскакивать и кричать, разумеется, беззвучно: «Давай! Жми!» – одному из моих цветных протеже.

– Вы раньше катались, мистер Хеггенер? – Майкл с трудом представлял сидящего перед ним закутанного в плед хрупкого человека сражающимся со снежной стихией.

– Мистер Сторз, я ведь родился в Австрии. Да, я катался. Подтверждением этого служит моя хромота. – Хеггенер улыбнулся, потом серьезно посмотрел на Майкла. – Наверное, лыжи – не основная ваша профессия?

– Нет, – ответил Майкл и умолк.

– Так я и полагал. Не думайте, я вовсе не хочу принизить это занятие.

– Еще он летает на дельтаплане, – с явным неодобрением сказала Ева.

– А, так вы меня узнали? – удивился Майкл. Раньше они не говорили об этом.

– Конечно. Надеюсь, это ваш последний полет. В школе и так не хватает инструкторов. Не убивайте себя хотя бы до весны.

– Со стороны это выглядит опаснее, чем есть на самом деле, – заметил Майкл.

– Я слышала о некоторых случаях. Видела фотографию одного из чемпионов, повисшего на высоковольтных проводах.

– Он переоценил свои силы.

– А вы не переоцениваете свои?

В ее словах появилась враждебность, она дразнила Майкла, и он подумал: «Интересно, как воспринимает муж бесцеремонность ее обращения с гостем?»

– Стараюсь не совершать подобной ошибки, – миролюбиво сказал он.

– Дельтаплан, – задумчиво произнес Хеггенер. – Родственник птицы. – Он изящно взмахнул своей белой кистью. – Каждое следующее поколение находит свой способ сломать себе шею. Новое приключение. Не говоря уж о старом, испытанном – войне. К счастью, – продолжил он после паузы, последовавшей за этим зловещим словом, – я был слишком молод. И никто не мог с уверенностью сказать, на чьей стороне я стал бы воевать. Приключение. А вы, мистер Сторз, вам доводилось сражаться?

– Нет, – сказал Майкл, смущенный этим вопросом и не готовый ответить на него честно. – Я мог угодить во Вьетнам, но не угодил. И вообще я не считаю войну приключением. Своей жизнью я готов рисковать, но убивать при этом других – нет.

– Прекрасный аргумент, – сказал Хеггенер. – К сожалению, не пользующийся популярностью. – Он сделал мягкий жест рукой. – Мы говорили о профессиях. Миссис Хеггенер кое-что рассказала мне о вас, но я толком не уяснил, чем вы занимаетесь.

– Наверное, это можно назвать бизнесом, – сказал Майкл, испытывая неловкость.

– Широкое определение. А точнее? – смущенно спросил мистер Хеггенер. – Я не хотел бы показаться вам чрезмерно любопытным, но мне кажется, поскольку этот сезон мы… проведем вместе… Ева сказала мне, что она предложила вам коттедж, я очень рад… хотелось бы обменяться некоторой информацией. Вы, наверное, понимаете, что не похожи на обычного инструктора лыжной школы.

– Моя профессия? Я считал доллары и центы, но арифметика разошлась с душой.

– Ну ладно, – сказал мистер Хеггенер. – Оставим это на потом.

В зал бесшумно вошел управляющий.

– Извините за беспокойство, – тихо обратился он к Еве, – но вам звонят.

– Спасибо, – сказала Ева и встала.

Майкл поднялся из-за стола, мистер Хеггенер тоже, хотя и не без труда.

Он печально посмотрел на жену, точно не надеялся ее больше увидеть.

– Полагаю, вам известно, что я обречен? – спросил Хеггенер.

– Я слышал.

– Я – медицинский раритет, – чуть ли не с гордостью произнес Хеггенер. – У меня туберкулез. В наше время он практически мгновенно излечивается антибиотиками. Но я имею честь быть пораженным новой, умной, стойкой бациллой. Подарок прогресса. Не важно. Я прожил хорошую жизнь и уже не молод, сейчас у меня, как выражаются врачи, ремиссия, я радуюсь этим дням, и все кажется мне возможным. Если бы не Ева, я охотно повернулся бы лицом к стене и умер. Она значит для меня очень много. Больше, чем я обычно показываю. Больше, чем я показываю даже ей.

Он, видно, здорово хватил еще до обеда, подумал Майкл.

– Временами у нее бывают молодые люди, – продолжал Хеггенер будничным тоном. – Вы, я скажу, несравненно приятнее ваших предшественников…

– Мистер Хеггенер… – начал Майкл.

– Пожалуйста, не спорьте со мной, мистер Сторз. Я прошел через слишком многое, чтобы изводить себя ревностью – худшей из страстей. Ева для меня скорее любимая дочь, чем жена, если в вашем возрасте это можно понять. Однако позвольте сказать… – Он сделал паузу, затем заговорил вновь: – Мистер Сторз, вы не охотник?

– Какое это имеет отношение к?.. – недоуменно спросил Майкл.

– Я много охотился в жизни. Олень, чья голова висит над камином в том коттедже, куда пригласила вас миссис Хеггенер, убит мною. Я пронес это увлечение через годы. Терпеть не могу лицемерных гуманистов, которые поглощают бифштексы и оплакивают убитую дичь. Кем бы вы предпочли быть – оленем, одним выстрелом убитым на зеленой лужайке, или несчастным кастрированным ревущим быком, которого тащат на бойню? Ладно, оставим эту тему. Так вот, как я говорил, я много охотился и однажды убил человека, одного из моих лучших друзей. Конечно, это был несчастный случай, которых происходит немало за сезон. Он имел неосторожность унизить мою жену. Мы оба присутствовали на его похоронах. Это было в Австрии, несколько лет назад. В Вермонте оленей хватает. Когда начнется сезон, мы сможем вместе поохотиться. Ева говорит, вы собираетесь остаться тут навсегда. Уверен, не пожалеете, если примете такое решение. Осень в здешних краях изумительная.

В столовую вернулась Ева Хеггенер, ее длинное черное платье хлестало по ногам, жемчуга и золотая брошь сияли в каминном свете.

– Что-нибудь случилось? – спросил Хеггенер.

– Ничего, – ответила Ева. – Позвонила старая подруга из Бостона. Она просит оставить ей комнату на праздники. Ты их знаешь – Гортоны.

– Превосходная семья, – заметил Хеггенер. – Просто превосходная. А теперь, дорогая, буду тебе благодарен, если ты поможешь мне подняться по лестнице и включишь Брамса, пока мы готовимся ко сну. Да, Ева говорила мне, вы играете в триктрак. Давайте сыграем завтра партию-другую. А сейчас спокойной ночи, спасибо за прекрасный вечер.

– Это я должен вас благодарить, – сдержанно сказал Майкл. – Спокойной ночи, мадам. Спокойной ночи, сэр.

– Спокойной ночи, Майкл, – ответила Ева.

Хеггенер оперся на руку жены, плед сполз с его плеча, и Ева медленно повела мужа из столовой.

Майкл остался неподвижно сидеть за столом. «Ну и ну!» – сказал он себе.

Он услышал за спиной шаги и обернулся. Из кухни пришла Рита:

– Вам еще что-нибудь принести, мистер Сторз?

– Я думал, ты уже спишь.

– Не люблю оставлять в столовой людей. Вам что-нибудь?..

– Ничего, Рита, спасибо.

Рита начала убирать со стола.

– Вы чем-то расстроены, мистер Сторз? – спросила она.

– Я? – удивился он. – Из-за чего мне расстраиваться?

– Тогда спокойной ночи, мистер Сторз.

Взяв поднос с посудой, она повернулась, ушла и погасила свет.

Майкл не двигался. Затем он устало потер глаза. Вверху зазвучало вступление из «Вариаций на тему Паганини» Брамса. Он посмотрел на потолок, губы его тронула ироническая улыбка; Майкл уронил подбородок на грудь и замер, глядя на огонь и слушая доносившуюся с третьего этажа негромкую музыку.

• Предыдущая
• 38/64
• Следующая