Секрет свадебного платья - Блейк Элли - Страница 8

Она покачала головой. Мало ли кто на нее пялится. Все только внешне. Можно ли вычислить процент счастья по количеству улыбок, которыми ее одарили за этот день? Она чувствовала на себе заинтересованные мужские взгляды, казалось, вокруг собирается облако, наэлектризованное флиртом. Она улыбалась в ответ. Приятно никуда не спешить, когда жизнь вошла в привычное русло. Запиликал мобильник. Подумалось, может, пустяковое сообщение от Гейба, ведь от него не было никаких известий после вчерашнего телефонного звонка. После чего пришлось потратить невостребованную сексуальную энергию на генеральную уборку кухни.

Вспомнила! Он же не знает ее номера! Даже не знает, в какой квартире она живет, только этаж. Хотя мог бы и узнать, если бы пожелал. Но за эти почти сорок восемь часов так и не пожелал. Интересно, почему? Возможно, позвонил, чтобы удостовериться, что она благополучно добралась до дому. Она снова покачала головой. Какие свидания? Их даже любовниками трудно назвать. Текст сообщения на дисплее телефона превзошел все ожидания. Коленки задрожали: это мама. Пейдж приуныла. «Скучаю по тебе, милая». Пейдж скривилась. Знакомая песня. Столько лет уже прошло, как родители развелись, но мамочка нет-нет да всплакнет: правильно ли она тогда поступила? «И я скучаю по тебе!» Пейдж быстро постукивала пальцами по телефону, не забывая поглядывать вверх через каждые две секунды. «Хочешь, зайду на ужин?» — «У тебя, наверное, свои планы на вечер». Пейдж закусила губу, подумав о порции стейка с чипсами. День и в самом деле удался! «Тогда до выходных. Прогуляемся по магазинам». — «Отлично. Целую, детка».

Пейдж вздохнула и опустила мобильник в огромный пакет. Она любила маму. Они всегда были очень близки. Да и как иначе? Когда отец находился дома, казалось, он отбывает некую повинность, прежде чем отправиться в очередное турне. Потом уезжал играть в крикет. В дальние страны на несколько месяцев. И, как затем оказывалось, большую часть времени проводил с той или иной девицей. Пейдж никогда не позволила бы использовать себя таким образом. Она не такая дура, чтобы верить в любовь. Сколько бы ее ни кормили глазированными оладьями с малиной.

Пейдж засунула озябшие ладони в карманы и направилась домой. Не стоит придавать значения небольшому недоразумению. У нее все отлично, она владеет щитом. И знает, как это доказать.

Гейб расслабленно сидел на громадном неудобном кожаном диване в куртке и ботинках, опираясь затылком на жесткую спинку. Он уже прочел столько меморандумов, докладов и проектов, имеющих отношение к реноме Bona Venture, что можно не сомневаться: дела компании идут в гору. Ему есть чем гордиться, черт побери. Отстоял и защитил. Вытянул. Однако вместо облегчения нахлынуло беспокойство, едва сиделось на месте. Гейб достал ключи, словно ему срочно надо куда-то бежать. Хоть куда, только бы не сидеть в этой огромной пустой, безжизненной студии. Где, казалось, каждая мысль отдавалась эхом, устремляясь к единственной цели на свете, способной примирить его с самим собой. Он помедлил у выхода, это ж надо, не знать номера ее квартиры. Ну и черт с ним, будет поочередно стучаться в каждую дверь, пока не найдет.

Лифт звякнул, раздвигая двери. Верно, его заклинания сдвинули некие тонкие материи, перед ним стояла Пейдж, нежная, розовощекая, светлые волосы забраны в узел, сквознячок играет кончиками прядей. Он открыл рот, пошутить насчет летучего голландца. Дескать, пират в знак дружбы снова принес ее ему в подарок, но ее плавный вздох и быстрое движение язычка вдоль нижней губы тупой болью отдались в каждой его мышце, горло сжалось.

Пейдж подняла правую руку и сняла упаковочную ленту с пачки презервативов. Веер серебристых оберток затрепетал в ее пальцах, от их переливчатого блеска кровь забурлила в жилах. В горле заклокотало, ему захотелось сгрести ее в охапку, закинуть на плечо и утащить в свою пещеру. Но у нее, похоже, иные идеи. Она перешагнула порог лифта, просунула край упаковки между зубами и прикусила, затем вытащила заколку из волос, позволяя им свободно рассыпаться по плечам. Убавила рост дюйма на два, сбросив сапожки. Затем шарф. Его кольца медленно сползали с шеи, и он распластался у ее ног. Она смотрела на него из-под длинных ресниц, ее груди твердели, пальцы нащупывали верхнюю пуговицу кардигана. Гейб облокотился о стену, чтобы устоять на месте, он понимал, что никогда не простит себе, если посмеет прервать этот спектакль. Длинная лента серебристой фольги так и висела у нее в зубах, пока она мягко и неслышно подступала к нему, расстегивая пуговицу за пуговицей, обнажая перед его голодным взглядом нежную кожу, бледно-розовый кружевной бюстгальтер, темные ореолы вокруг сосков. Подойдя вплотную к нему, стряхнула с плеч кардиган, выставив груди и выгнув спину. Когда она подцепила кардиган изящным пальчиком и прокрутила его над головой, так что аромат разгоряченной кожи ударил ему в ноздри, его терпение иссякло. Гейб приподнял ее, взвалил на плечо; ее воздушный живительный смех наполнил пространство его студии. В ту секунду, когда он увидел ее, кровь сразу устремилась в чресла. Как только коснулся ее, плоть восстала и затвердела, как камень. Пришлось собрать всю выдержку и нежно спустить ее с плеча. Он заскрипел зубами, чтобы не взорваться с ходу, когда ее нежные руки заскользили по его торсу, распахивая куртку. Она стянула ее с плеч, приподнялась на цыпочках, запустила ладони под футболку, его мускулы напряглись навстречу твердой поступи ее решительных пальцев.

И вот ее губы на его губах. Жаркие, хмельные, блаженные. Он обнял ее и приподнял, чтобы почувствовать ее всю на себе. Мысли слились с ощущениями, жарко, нежно, прекрасно. Он жаждал опрокинуться с ней на ложе, но запоздало вспомнил: у него все еще нет кровати. Ну и что? Он потянул ее в круг света, исходящего из кухни, чтобы видеть ее, проживать с ней каждое ответное движение. Ее дыхание запнулось, когда он скомкал юбку в больших ладонях, и его твердая плоть уткнулась в свой самый страшный кошмарный сон. Колготки. Она пыталась убить его наповал? Он возблагодарил всех святых, колготки тоже сдвигались к южному полюсу. Его ласковые ладони контрастно темнели на ее белых икрах, изящных лодыжках, он заметил, что она задрожала. И запечатлел поцелуй на том месте, где соединялись ее бедра, после чего продолжил целовать ее красивое тело. Линию живота, ямочку у пупка, выступ бедра, тень под грудями и, наконец, ее губы. Горячие, полные, жаждущие. Как врата рая. Он поднял ее и небрежно бросил на кухонную скамью, она вскрикнула и вздрогнула от соприкосновения с холодным гранитом. Он поцелуем вобрал в себя ее выкрик, и вздох обратился в стон. Ее чудесные длинные ноги обхватили его талию и притянули ближе так истово, что он проникся. Жар ее лона высверлил его терпение, и тетива сорвалась.

Штаны — прочь. Презерватив. Он сдвинул ее стринги в сторону и коснулся головкой пениса лона. Ее жаждущие глаза были широко открыты, ноздри раздувались, щеки рдели от желания, что не осталось сил терпеть долее эту пытку. Он вошел в нее. Она вскрикнула, счастье и смятение отразились на ее лице. Горячие, крепкие бедра сомкнулись вокруг него и вместе с ним нашли их общий ритм. Он открыл глаза и встретил ее взгляд. Синие мерцающие маячки манили и завораживали до боли. Он сдерживался из последних сил, вторгаясь в нее все глубже и упорнее. Затаил дыхание, когда ее рот открылся, глаза поплыли, дыхание сбилось, пальцы впились ему в спину. Она достигла вершины. Мгновение спустя после оглушительной тишины его мир взорвался и потек горячими сильными экстатическими волнами.

Очнувшись, он понял, что она дрожит в его объятиях. Холодок непрогретого пространства обращал его пот в ледышки, и они зябко покалывали спину. Он поднял ее со скамьи, обнял и прижался, чтобы они могли согреться общим теплом. Она заглянула ему в глаза: холодная блондинка внешне, пылкая и страстная внутри. Такая ему и нужна. Именно сейчас. Он открыл было рот, чтобы сказать… Кто знает, что он сказал бы? Но она призвала его к молчанию поцелуем. Нежным, чувственным, умиротворяющим. Затем, слегка прочертив ногтями по его скулам, отодвинулась и спустила ноги на пол, чтобы надеть юбку. Неслышно ступая, вышла через все еще открытую переднюю дверь в холл искать свою одежду. Надела ее, деталь за деталью, и скрутила растрепавшиеся волосы в простенький узел. Шагнула в лифт и исчезла, оставив его.