Возвращение в Африку - Горюнов Дмитрий Петрович - Страница 26

• Предыдущая
• 26/49
• Следующая

У национальных парков две задачи. Первая и самая главная — охрана животного мира, сохранение богатейшей и неповторимой фауны Африки. Животные в национальных парках пользуются неоспоримой привилегией. Уже говорилось, что парки не огорожены, да в этом и нет нужды: буш и бездорожье создают непреодолимые препятствия для автомашин, на которых только и можно посещать парки. К сожалению, браконьеры, как и везде, находят достаточно лазеек. Но в каждом парке и резервате есть въездные и выездные ворота, здесь собирают плату, впрочем вполне умеренную, учитывают и регистрируют посетителей. На воротах и на развилках дорог висят внушительные щиты с перечислением основных правил поведения человека в парке. Здесь нельзя шуметь, кричать, нельзя выходить из машины, подъезжать близко к животным, приманивать и кормить их, нельзя пересекать дорогу зверям, нужно терпеливо ждать, пока они ее перейдут, нельзя двигаться со скоростью более 20 километров в час. Предписывается до наступления сумерек, то есть до половины седьмого вечера, покинуть парк или вернуться в отель. И еще одно уведомление, весьма внушительное: на территории парка посетители находятся на свой страх и риск и администрация не несет ответственности за их безопасность. Что ж, к правилам не придерешься: здесь хозяин — дикое животное, и его покой и безопасность оберегаются прежде всего. Ну а человек? А человека здесь принимают как временного посетителя, вежливо, но не более того…

Вторая задача национальных парков по принятой у нас терминологии — культурно-познавательная, а по сложившейся в Кении практике — привлечение туристов, главным образом иностранных, приносящих развивающейся стране так необходимую ей валюту. После главных экспортных культур, кофе и чая, иностранный туризм — третья статья валютных поступлений государства.

Турист в национальном парке «привязан» к дороге, двигаясь по которой он осматривает окрестности из окна автобуса или машины. Но сетовать на это не приходится. Сеть грунтовых дорог в парках весьма разветвленная, дороги поддерживаются в хорошем состоянии, проложены по наиболее живописным местам, ведут к водоемам, куда приходят на водопой звери, к кущам деревьев, где они скрываются от солнца в жаркое время дня, пересекают травянистые саванны, где они пасутся. Если местность позволяет, с дороги можно и свернуть, чтобы лучше рассмотреть животных, сфотографировать с близкого расстояния. Особым вниманием в этих случаях пользуются львиные прайды, терзающие добычу или отдыхающие после трапезы. Даже не обращаясь к егерям, часто удавалось по скоплению машин безошибочно определить, где в данный момент львы.

Не знаю, насколько это хорошо с точки зрения зоологов, но сегодняшним туристам невероятно «повезло» в смысле изменения отношения дикого животного к человеку, а точнее, к его транспорту. Звери в национальных парках довольно быстро привыкли к шуму моторов, не боятся машин. Мои московские знакомые, побывавшие в Кении, даже за один день поездки по национальному парку умудрялись наснимать коллекцию цветных слайдов. Конечно, это были не те уникальные снимки — моменты охоты хищников, например, за которыми профессиональные фоторепортеры и кинооператоры гоняются долгими месяцами, или изображение того самого «Большого Куду», которого неделями выслеживал Э. Хемингуэй среди зеленых холмов Африки. Кенийские старожилы уверяют, что еще тридцать лет назад животные были значительно пугливее, ко многим антилопам приблизиться было трудно; тогда считалось, что гепард слишком «быстр» для фотографирования. А теперь… В Самбуру-парке я как-то почти столкнулся с семейством гепардов. Мы долго любовались играми самки гепарда с четырьмя годовалыми детенышами. Животные, казалось, не обращали на нас никакого внимания. Каковы же были наши удивление и восторг, когда малыши перебрались на капот нашей машины, а мамаша легко вспрыгнула на крышу автомобиля, свесив роскошный полосатый хвост с белым кончиком как раз против моего сиденья. Соблазн был так велик, а голос разума столь робок, что, осторожно опустив стекло, я высунул руку и погладил хвост. Молниеносный удар лапой, слава богу, пришелся по стеклу. Прошло столько лет, но, кажется, и сейчас моя ладонь хранит тепло этого мимолетного прикосновения.

Знаменитый наш режиссер и оператор, автор фильмов «Белый клык», «Рикки-Тикки-Тави», «Тропою джунглей» и других Александр Михайлович Згуриди говорит:

— Я был удивлен той легкостью, с которой мы производили съемки в национальных парках Африки. Там все наоборот: не звери боятся людей, а люди зверей, которых можно снимать только с автомобиля. И это неудивительно: обитатели заповедника из поколения в поколение росли здесь, не слыша ни единого выстрела.

Когда я спросил кенийского зоолога Переса Олинде, что я могу увидеть в национальных парках его страны, он сказал: в Абердэрах и Маунт-Кения — облесенные горы; в Самбуру и Марсабите — пейзаж дикой пустыни; в Цаво и Амбосели — плоские песчаные буши; в Масаи-Мара и Найроби-парке — травянистую саванну.

— Простите, а как же животные? — воскликнул я.

У Олинде добрая, обезоруживающая улыбка. Поняв мое недоумение, он рассмеялся и сказал:

— О животных не беспокойтесь. Животных везде много, в некоторых местах их слишком много. Животных вы увидите в любом парке, даже не покидая гостиницу.

Путешествуя по национальным паркам и резерватам, я не раз вспоминал эту первую беседу с Олинде. В «плоском песчаном буше» Цаво на плато Ятта я видел живописнейшие холмы, а по берегам Цаво и Ати, сливающихся на территории парка и образующих впадающую в Индийский океан реку Галану, растут гигантские акации и тамаринды, служащие прибежищем для многих животных. Встречались здесь и исполинские баобабы. В Цаво со скалы Муданда приходилось любоваться, как десятки слонов, выпив по пять-шесть «хоботов», купались внизу в заводи. В Самбуру в «пейзаж дикой пустыни» никак не вписывались поросшие сочными кустарниками, высокими акациями, пальмами дум террасы непересыхающей даже в сухой сезон реки Эвуасо-Наиро; ее коричневые воды далеко за пределами парка впадают в болота и исчезают, не достигнув океана. Никак не укладываются в понятие пустыни и холмы Ломовара и возвышенность Мерти. В «травянистой саванне» Масаи-Мару, в высоких зарослях акаций скрываются от зноя сотни буйволов, и только на опушках можно различить грозные рога вожаков стад.

Национальные парки Кении не похожи один на другой, каждый своеобразен и неповторим.

Перес Олинде был прав, говоря, что диких животных в национальных парках можно увидеть, даже не покидая отеля. За редким исключением отели в парках и резерватах строятся около водоемов — естественных или искусственных, куда животные приходят на водопой. Здесь же насыпают солонцы. В одном из старейших и известнейших отелей — Тритопсе, построенном на высоких деревьях и столбах у лесного озера, с открытой галереи пришлось увидеть за один вечер и ночь антилоп, газелей, кабанов, носорогов. Особенно много было буйволов. Стада по 16, 20, 30 животных неторопливо выходили из леса, забредали в воду, не спеша, с большими перерывами пили, какое-то время неподвижно стояли в воде, выходили на берег и так же медленно уходили обратно в лес. На рассвете на водопой пришло самое большое стадо — я насчитал в нем 46 голов. На солонцах, почти под самой верандой, между животными разыгрывались сценки ухаживания, ревности, вражды. Два буйвола с могучими рогами цвета старой бронзы схватились в короткой драке. Отступив друг от друга на несколько шагов, они яростно бросались навстречу, сталкиваясь бронированными лбами; при этом раздавался звук, похожий на удар тяжелого молота о наковальню. У одного из буйволов потекла кровь. Столкнулись в драке и два носорога, норовя пропороть страшными рогами бока друг друга. Хотя схватка была почти молниеносной, чувствовалось, какой силой обладают эти исполины. Оба вскоре разошлись со свежими кровоточащими шрамами. Зато два самца газели Гранта, обладавшие завидными рогами, долго примеривались друг к другу, лениво скрещивали рога, подолгу стояли, упершись лбами. Затем схватка приняла яростный характер и закончилась бегством одного из противников. Кстати, в Тритопсе остро чувствуешь полную противоположность национального парка зверинцу — люди здесь как бы заперты в клетке, а животные на свободе.

• Предыдущая
• 26/49
• Следующая