Богач, бедняк... Том 2 - Шоу Ирвин - Страница 47
- Предыдущая
- 47/84
- Следующая
Гаррисон выразил свое беспокойство по поводу опубликованной в студенческой газете статьи, призывающей к проведению демонстрации с требованием запретить испытания ядерного оружия. По его мнению, на редактора следует наложить дисциплинарное взыскание за попытку втянуть в политику студентов и за неуважение к правительству Соединенных Штатов. Дорлэкер сразу же ему возразил.
– Университет – не то место, где можно подавлять свободу слова, – заявил он. В результате голосования было принято решение редактора газеты за статью не наказывать.
– Наш совет, насколько я понимаю, – проворчал Гаррисон, – избегает выполнения возложенных на него обязанностей.
Рудольф был самым молодым членом совета попечителей и всегда высказывался осторожно, спокойно и с дифференцированным подходом к любой проблеме. Но из-за его дружбы с Дорлэкером, его умения добиваться пожертвований от бывших студентов и различных благотворительных фондов (он уговорил Калдервуда внести пятьдесят тысяч долларов на строительство нового крыла для библиотеки), его хорошей осведомленности о жизни города и его тесной связи с университетом он считался самым влиятельным членом совета, и он прекрасно знал об этом. То, что прежде он рассматривал как свое хобби, как своеобразный ускоритель для разрастания его эго, со временем превратилось в определяющий интерес в его жизни. Теперь он с большим удовольствием верховодил в совете, проталкивая один проект за другим, наступая на глотки таким твердолобым консерваторам, как Гаррисон. Новое крыло библиотеки, расширение учебных программ по социологии и международным отношениям, введение постоянной должности художника, дополнительные помещения для факультета искусствоведения, пожертвование двухнедельных сборов театра в его торговом центре факультету драматических искусств – все это его идеи. Прошло уже много лет, но он не забыл насмешливого фырканья Бойлана и был решительно настроен до своего ухода из совета сделать все, что в его силах, чтобы больше никто, даже такой человек, как Бойлан, не осмеливался называть университет в Уитби сельскохозяйственной школой.
Кроме того, он испытывал еще большее удовлетворение от возможности в конце каждого года уменьшать размер уплачиваемого налога за счет вычитания денежных затрат на поездки как по Соединенным Штатам, так и за границу; во всех местах, где он бывал, непременно посещал школы и университеты, считая такие визиты частью своих непосредственных обязанностей члена совета попечителей университета. Знания, полученные от Джонни Хита, позволяли ему обходить налоговую инспекцию и все это делать почти машинально. «Забавы богача» – так называл Джонни такие игры с налоговым управлением.
– Насколько вам всем известно, – говорил в это время Дорлэкер, – на нашем заседании нам предстоит обсудить кандидатов на вакантные должности на следующий учебный год. Есть одна вакансия – декан экономического факультета. Мы все внимательно проанализировали, посоветовались с преподавателями факультета и теперь представляем на ваше одобрение кандидатуру бывшего декана объединенных факультетов истории и экономики: человека, который последние годы работал в Европе и накопил там ценный опыт, – профессора Лоуренса Дентона.
Когда он произнес имя профессора, то, как бы случайно, повернулся к Рудольфу и едва заметно ему подмигнул. Рудольф переписывался со своим старым преподавателем и знал, что Дентон очень хочет вернуться в Америку. «Нет, он не годится на роль человека без родины, – писал Дентон Рудольфу, – он и его жена по-прежнему сильно скучают по дому и никак не могут преодолеть своей тоски». Рудольф все рассказал Дорлэкеру о Дентоне, и тот проявил интерес к судьбе преподавателя. Дентон во многом укрепил свои позиции и не тратил зря времени в Европе. Он написал книгу об экономике Германии, которая получила высокие отзывы специалистов.
Воскрешение Дентона, подумал Рудольф, это только торжество справедливости, если выражаться поэтическим языком.
Рудольф не выступил в качестве свидетеля на расследовании антиамериканской деятельности своего преподавателя тогда, когда его защита наверняка могла бы ему помочь. Но если бы тогда он дал показания, его могли бы не избрать членом совета попечителей и, таким образом, навсегда лишить возможности реабилитировать Дентона. Слушая Дорлэкера, Рудольф улыбался про себя. Складывается странная, но приятная для него ситуация. Они с Дорлэкером заблаговременно провели работу с членами совета и собрали все нужные голоса в пользу кандидатуры Дентона. Теперь он, удобно устроившись на стуле, сидел молча, наблюдая, как Дорлэкер делает все необходимые ходы, чтобы вернуть Дентона в университет.
– Дентон! – громко произнес Гаррисон. – Мне знакомо это имя. Его когда-то выгнали из университета за прокоммунистическую деятельность.
– Я внимательно изучил его личное дело, мистер Гаррисон, – возразил Дорлэкер, – и в нем не обнаружил никаких обвинений против профессора Дентона и фактов официально проведенного расследования в отношении его деятельности. Насколько мне известно, профессор Дентон сам, добровольно подал в отставку, чтобы поработать в Европе.
– Нет, он был причастен к коммунистам, – упорствовал Гаррисон. – В нашем студенческом городке и так полно неистовых агитаторов, для чего импортировать новых?
– В те времена, – с мягкой убедительностью продолжал Дорлэкер, – страна находилась во власти таких экстремистов, как Маккарти, и в результате безвинно пострадало немало уважаемых людей. К счастью, эти времена минули, и теперь мы можем судить о человеке беспристрастно, только по его способностям и профессиональным качествам. Я, со своей стороны, счастлив продемонстрировать всем, что здесь, в университете Уитби, мы руководствуемся только академическими соображениями.
– Если вы возьмете этого человека, – угрожающе заявил Гаррисон, – то в нашей газете мы найдем что рассказать о нем.
– Я считаю ваше замечание недостойным, мистер Гаррисон, – спокойно ответил Дорлэкер. – Уверен, что, здраво обо всем поразмыслив, вы передумаете. Если больше ни у кого из присутствующих замечаний по кандидатуре нет, перехожу к голосованию.
– Джордах, – обратился к Рудольфу через стол Гаррисон, – надеюсь, вы в этом не замешаны.
– На самом деле я имею к этому отношение, – не стал отпираться Рудольф. – Профессор Дентон, по моему твердому убеждению, был самой интересной личностью из всех преподавателей в то время, когда я учился в университете. К тому же я прочитал его недавно вышедшую в свет книгу об экономике Германии и нашел ее просто блестящей.
– Голосуйте, голосуйте, – раздраженно бросил Гаррисон. – Для чего я прихожу на эти заседания? Ума не приложу!
Против Дентона был подан только один голос, и Рудольф решил, как только закончится заседание, послать ему в Женеву телеграмму.
В дверь постучали.
– Войдите, – сказал Дорлэкер.
Вошла секретарша.
– Простите за беспокойство, сэр, – извинилась она. – Но к телефону просят мистера Джордаха. Я объяснила, что идет заседание совета, но…
Рудольф, вскочив со своего места, вышел за секретаршей в приемную.
– Руди, – услышал он слабый голос Джин. – Приезжай домой. Поскорее. По-моему, начались схватки. – Голос Джин был счастливым и радостным.
– Еду, – сказал он. – Прошу вас, – обратился он к секретарше, – извинитесь за меня перед президентом и членами совета. Мне нужно срочно отвезти жену в больницу. Не могли бы вы, кроме того, позвонить в клинику и предупредить доктора Левина, что миссис Джордах будет в больнице через полчаса?
Выбежав из здания, Рудольф добежал до машины на стоянке. Он замешкался с замком, проклиная вора, стащившего из его автомобиля радиоприемник в Нью-Йорке. Замок не поддавался. Он бросил нетерпеливый взгляд на машину, стоявшую рядом: не лежат ли на доске ключи зажигания. Подбежал к ней. Нет, ключей не было. Вернулся назад, к своей машине. Наконец замок открылся. Он прыгнул на переднее сиденье и, нервно нажимая на педаль газа, помчался через студенческий городок по тихим улицам домой.
- Предыдущая
- 47/84
- Следующая
