Политэкономия войны. Как Америка стала мировым лидером - Галин Василий Васильевич - Страница 24

К аналогичным выводам приходил и японский дипломат К. Иссии: «В экономическом и финансовом отношении Китай с четырехсотмиллионным населением предоставлял беспредельные возможности для американских капиталовложений и торговли»{361}. И советский дипломат В. Павлович: «О будущем значении Китая в балансе мировой торговли капиталистических стран можно судить по тому, что в 1920 г. иностранная торговля с Китаем составила сумму в 1.303.881.530 долларов. Покупательная стоимость Дальнего Востока сильно увеличилась за последнее время благодаря поднятию цен на серебро, начиная с мировой войны»^[41].

Но в Китае уже находилась Япония.

В 1874 г. в компенсацию за убийство нескольких японцев на островах Риу-Киу, Япония заставляет Китай уступить ей эти острова. В 1895 гг. Япония завоевывает Формозу и Пескадорские острова. В «концерт» иностранных держав, контролирующих внешние торговые сношения Китая», Япония вошла участвуя в совместном с европейцами подавлении боксерского восстания в 1900 г. В 1905 г. Япония опять же вместе с европейцами расширяет свое присутствие в Китае.

«В 1911 г. в Китае произошла революция, свергнувшая императорскую власть и… не приведшая к установлению прочной и единой государственной власти, — описывает события Н. Головин, — Гражданская война со всеми ее последствиями приводит Китай к полному бессилию… Япония широко этим пользуется. Подкупая выдвигающихся к власти авантюристов, она добивается экономических уступок и влияния в политической и административной области. За бесценок, в виде залогов под даваемые ее банками займы, она приобретает монопольные права на железные дороги и на другого рода концессии… В своей книге “Russia as an American Problem” Дж. Спарго пишет: «Повсюду японские агенты составляют детальные списки китайских чиновников, как военных, так и гражданских, с подробным упоминанием их привычек долгов, их финансового положения и т.д. Если китайский чиновник находится в затруднительном материальном положении, он может быть уверен, что к нему обратиться японский агент или лично или через китайского посредника с предложением найти денежные средства… Чаще всего делается предложение чиновникам заключить большой заем в Японии для осуществления тех или иных общественных работ; эти займы гарантируются местными налогами или концессиями. Таким образом, китайские чиновники нажили громадные суммы денег. В результате Китай разоряется благодаря подкупности своих чиновников, а Япония захватывает экономически Китай и подготавливает будущему полную опеку и контроль над китайским национальным хозяйством»{362}.

«Большое количество предметов японской промышленности проходит минуя китайские таможни». Япония организует контрабандную доставку опиума, — продолжал Головин, — предоставляет «займы и вооружения различным китайским генералам, выросшим, как грибы на нездоровой почве затянувшейся внутренней смуты, Япония не дает возможности установить единое прочное китайское правительство. Она раздувает вражду, возникшую с начала революции между Югом и Севером Китая»{363}. Во время Первой мировой Япония захватывает немецкие колонии в Китае и предъявляет китайскому правительству «21 требование», секретная часть которых по сути превращала Китай в японский протекторат{364}. США вступая в Первую мировую войну, декламируя принципы неделимости Китая, «открытых дверей» одновременно признали … «специальные права» Японии в Китае. Япония восприняла этот жест, как предоставление ей полной свободы рук.

Но мировая война закончилась и США вернулись в Азию, где оказались на грани войны с Японией. Предотвратить ее должна была Вашингтонская конференция. Цели последней, по мнению Головина, заключалась в ослаблении позиций Японии в Китае^[42]. Однако полагал Н. Головин Вашингтонская конференция ничего не дала. «Драма и комедия мировой истории не изменилась от переноса ее на другую сцену»{365}.

Япония уже не могла остановиться. Взрывная индустриализация островного государства почти полностью обеспечивалась за счет экспорта. Всего за 30 лет с 1877 по 1907 г. объем внешней торговли вырос почти в 20 раз с 50 млн. до 927 млн. йен. Любая остановка в экспорте товаров могла привести к катастрофическим последствиям. Но пока Японии везло — Первая мировая война стала для нее манной небесной. Общий объем ее внешней торговли более, чем удваивается по сравнению с 1914 г. и достигает в 1919 г. 4 280 млн. йен. Золотая наличность казначейства с 1914 по 1918 гг. выросла более чем в 5 раз с 300 млн., до 1 600 млн. йен. Капитал вложенный в развитие промышленности за 1914–1918 гг. достиг 3 млрд. йен. Годовые дивиденды в промышленности и на транспорте достигают 60%. Японские миллионеры раньше считались единицами, к концу войны их количество подходит к десятку тысяч{366}. Однако, как констатировал Н. Головин, «богатеют казна и капиталисты… народные массы не только не разбогатели, но обеднели». Прилив золота в страну удорожил стоимость жизни, цены на предметы первой необходимости выросли на 250–300%, месячная стоимость жизни с 1914 по 1920 г. выросла более чем в 3 раза. «Между тем зарплата выросла незначительно». Окончание войны и послевоенный кризис 1921 г. привели к резкому сокращению экспорта и всего товарооборота Японии, «число потребных для промышленности рабочих сократилось с 1919 к 1921 г. на 40%». Резко повысилось напряжение в обществе, начались рабочие беспорядки «чего ранее Япония не знала»{367}.

Япония стала быстро терять внешние рынки сбыта, так экспорт в Китай и США, всего за два послевоенных года сократился почти в два раза. Мало того, Европа и США вводят протекционистские таможенные пошлины против дешевых и некачественных «едва терпимого уровня» японских товаров{368}. С другой стороны ударом явилось запрещение США вывоза стали в 1917 г., которое продемонстрировало всю зависимость экономики Японии от импорта. Импорт сырья и продовольствия являлся для Японии уже даже не средством развития, а — выживания.

Говоря о другой проблеме — перенаселении Японии Н. Головин уподоблял ее «котлу, в котором возрастает внутреннее давление и в котором неминуемо произойдет взрыв…»{369}. Н. Головин указывал и на неизбежность экспансии Японии в южном направлении Тихого океана, для эмиграции избыточного населения. Н. Головин отмечал и особенности политической системы и черт характера японского народа, и то, что они сильно напоминают германские. К аналогичным выводам приходил немецкий посол Г. Дирксен. Оба автора отмечают схожие закономерности развития двух стран, приведших к схожим результатам.

В 1924 г. Н. Головин пишет об объективной неизбежности войны Японии против США, а адмирал А. Бубнов указывает на объект первой атаки «Pearl Harbour»{370}. Но прежде, чем Япония начнет войну с США, она будет вынуждена обеспечить себе сырьевую базу, которую может добыть только в Сибири и русском Дальнем Востоке{371}. Кроме этого, отмечает Н. Головин, Россия остается открытым тылом Японии; по его мнению, достаточно всего десятка европейских корпусов и Китай поднимется против Японии. Для европейских корпусов, это был слишком длинный путь, были силы и поближе, например в России.

Мало того, Н. Головин приходил к выводу, что «при современной силе и состоянии флотов Америки и Японии, у первой нет никаких шансов на победу в западном бассейне Тихого океана»{372}. «С.-Л. Соединенные Штаты могут победить Японию только с помощью России» (выделено в оригинале)… Сильная же, хотя бы и миролюбиво настроенная Россия одним своим присутствием у берегов Тихого океана может явиться помехой для агрессивных планов Японии». Н. Головин указывал, что «стратегия диктует Японии» предупредить Россию захватить русские железные дороги и пароходство по Амуру{373}. «Наиболее отвечает интересам Японии создание к востоку от Байкала буферного государства». На Вашингтонской конференции Япония уже пустила пробный шар, заявив о своем «мирном проникновении» в Сибирь{374}.