Стриптиз на гонках - Бартоломью Нэнси - Страница 11

• Предыдущая
• 11/54
• Следующая

— Послушайте, — я снова переключила внимание на детектива Уилинга, — мне на самом деле все равно, как вы попытаетесь все это объяснить. Я просто хочу попросить, чтобы вы похлопотали о моей защите силами полиции.

Уилинг хотел что-то сказать, но я не дала ему рта раскрыть.

— Знаю, вы не можете поставить у моей двери полицейского на двадцать четыре часа в сутки — может, потому, что вам не хватает людей, а может, причина в моей профессии и в профессии убитой. Не важно, мне нужна хотя бы видимость защиты. Например, пусть мимо моего дома каждый час проезжает патрульная машина с опознавательными знаками.

Я подошла к двери и открыла ее в надежде, что Уилинг поймет намек и уберется.

Он вышел на яркий солнечный свет очередного душного летнего дня. Флафи снова припустилась за ним, пытаясь представить дело так, будто это она выгнала незваного гостя.

Не прошло и тридцати секунд с того момента, как “таурус” детектива скрылся из виду, как на его место перед моим домом запарковался босс. Судя по звуку, мотор его “порше” слегка барахлил. У Винсента был не самый дорогой “порше” и, уж конечно, не эксклюзивная модель, но это был лучший автомобиль, какой мог себе позволить делец средней руки вроде него.

Винсент вытащил свое грузное тело из машины и, пыхтя от затраченных усилий и от жары — несмотря на почти тропические восемьдесят градусов [4], он был в черном костюме, — зашагал к моему дому.

— Вовремя убрался этот коп, — сказал он, отдуваясь. — Еще немного, и у меня бы бензин кончился. Тогда бы мне здешняя мелюзга все покрышки изрезала, если не поснимала. Господи Иисусе, Пречистая Дева и все святые, ну и жарища!

Винсент воровато оглянулся и, кажется, даже принюхался, пытаясь прикинуть, что тут происходило и кто кому что сказал. Затем, не спросив разрешения, протопал прямиком к холодильнику, распахнул дверцу и встал так, чтобы холодный воздух пахнул ему в лицо.

— Как, Кьяра, у тебя тут ничего нет! Какая-то минералка и фруктовый салат! Что за дела?

— Знала, что ты придешь, вот и припрятала все, что получше, — съязвила я. — Ты зачем пришел: поесть или поговорить? — В случае с Винсентом было трудно отделить одно от другого.

— Ага, нашел. — Винсент наконец нагнулся достаточно низко, чтобы заметить пиццу.

— Не стесняйся, будь как дома, — сказала я, но мой сарказм пропал даром.

Поставив тарелку с едой в микроволновую печь, Винсент приступил к делу.

— Кьяра, я давно работаю в этом бизнесе и не потерял ни одной танцовщицы.

Он замолчал и медленно покачал головой. Я знала, что он слегка согрешил против правды: в свое время навела кое-какие справки и выяснила, что босс занимается нашим бизнесом не больше пяти лет — именно пять лет назад он перебрался в Панама-Сити и открыл клуб экзотических танцев. До того как переехать во Флориду, он жил в Майами и работал на своего отца, мелкого букмекера и торговца подержанными машинами. Клуб “Тиффани” был первой попыткой Винсента открыть самостоятельное дело, но он не хотел, чтобы мы догадывались, как мало он знает о стриптизе. Если бы кто-то попытался оспорить его авторитет, он бы напыжился, а потом попал впросак и ради того, чтобы сохранить лицо, вполне возможно, мог сделать что-нибудь необдуманное. Этого я хотела меньше всего, потому благоразумно промолчала.

— Ах, Кьяра, — вздохнул он, — она была прекрасна! Винсент достал горячую тарелку из микроволновой печи и осторожно перенес на стол.

— Человек не должен умирать таким молодым. — Его голос дрогнул, отчасти от переполнявших его эмоций, отчасти оттого, что в пицце было слишком много перца. — Но ведь они не отнесутся к этому всерьез, как мы, правда, Кьяра?

У меня засосало под ложечкой от неприятного предчувствия. Винсент явно гнул свою линию, и я подозревала — то, что он скажет дальше, мне не понравится.

— Да, Винсент, это нехорошо, — осторожно согласилась я.

— Копы наверняка замнут это дело, потому что Руби была танцовщицей и все такое. Если в газетах поднимется шум, ничего хорошего из этого не выйдет. Начнут говорить, что, мол, молодая девушка ввязалась в опасное занятие, выставляла себя напоказ, и вот чем все кончилось. Ты ведь понимаешь, к чему это приведет?

Я кивнула.

— Станут говорить, что нечто в этом роде обязательно должно было случиться, что в этих танцклубах полным-полно уголовников. Глазом моргнуть не успеешь, как очернят весь наш бизнес. — Винсент вошел в раж, у него на щеке задергался мускул — так всегда бывает, когда босс приходит в возбуждение. Его подбородок был измазан красным соусом. — Что будет дальше? Я тебе скажу. Про Руби забудут, а “Тиффани” закроют к чертовой бабушке заодно со всякими паршивыми стрип-клубами! Но мы этого не допустим, Кьяра, верно? — грохотал Винсент.

Его голос не понравился Флафи, она зарычала и прибежала на кухню.

— Винсент… — начала я, но продолжать не стала. Босс снял темные очки, а это было верным признаком того, что предстоит длинная тирада.

— Это не дело, Кьяра, так не должно быть!

— Не должно, — согласилась я.

— Значит, мы должны действовать, и действовать прямо сейчас.

Винсент перестал заталкивать еду в рот, отодвинул от себя тарелку и поставил на пол — для Флафи. Она сначала посмотрела на благодетеля с опаской, но потом решила отбросить осторожность и занялась пиццей. Зыбкий мир между Флафи и Винсентом базировался на системе взяток: в обмен на то, что Винсент подкидывал ей еду, моя малышка соглашалась его не кусать.

— Мы будем действовать по двум направлениям. — Винсент встал со стула и опять устремился к холодильнику. — Начать надо с подходящей ПДЛ.

— С чего?

Босс не ответил. Повернувшись к холодильнику спиной, он заглянул в буфет. По-видимому, он искал десерт.

— С публичной демонстрации любви, — пояснил он. — Мы все любили Руби, ее поклонникам нужно дать возможность выразить скорбь. Я имею в виду не только похороны, хотя там, конечно, мы тоже должны напомнить о себе. Я думаю, будет правильно в ее честь устроить в клубе нечто особенное, например, посвятить ей целый вечер или надеть траурные повязки на руки, как делают в армии.

— Может, задрапировать наши трусики черным, как полицейские драпируют щиты?

Снова мой сарказм не достиг цели: Винсент отыскал мои шоколадные запасы.

— Да, что-нибудь в этом роде, просто, но со вкусом. — Он набрал горсть шоколадных хлопьев и отправил себе в рот. — Что-нибудь такое, что показало бы, что мы скорбим, и одновременно напомнило, что у танцовщицы тоже есть сердце и свои принципы, до которых другим еще тянуться да тянуться. Улавливаешь мою мысль?

О да, я улавливала — даже слишком хорошо. Винсент пекся об интересах дела. Не поймите меня превратно, я думаю, боссу действительно было жаль Руби, но его самой большой любовью был клуб “Тиффани”.

— Перейдем ко второй части. — Винсент понизил голос на целую октаву. Аккуратно сложив уцелевшие лакомства, он повернулся ко мне лицом. В его глазах появилось ужасное выражение, я такого еще не видела, взгляд стал ледяным. — Вторая часть состоит в том, что мы должны найти ублюдка, который это сделал, и разобраться с ним. — Винсент выдержал паузу, его слова словно повисли в воздухе. Мне стало холодно, и я поплотнее запахнула халат. — Ты же знаешь полицейских, они не смогут найти этого гада так быстро, как мы. Как бы то ни было, мы должны ясно дать понять всем: “Тиффани”, то есть Винсент Гамбуццо, никому не позволит безнаказанно убивать своих танцовщиц!

До сих пор босс не сказал ничего, с чем я не была бы согласна. Мне только не нравилось, что он все время говорил “мы”, будто считал, что я обязана участвовать в его планах возмездия.

— Короче говоря, позвони кому следует, я тоже позвоню, а там посмотрим, чьи люди сделают эту работу быстрее!

— Винсент, — осторожно начала я, — боюсь показаться глупой, но о чем ты толкуешь? Кому я должна звонить?

Винсент метнул в мою сторону ледяной взгляд, означавший “смотри не вздумай со мной шутки шутить”, и снова надел темные очки.

• Предыдущая
• 11/54
• Следующая