Пруссачество и социализм - Шпенглер Освальд - Страница 25

городства, он горькая необходимость, - горе

тому, кто ничего не имеет, кроме своего труда,

кто ничем не владеет, не трудясь постоянно, и,

в особенности, кто никогда ничем не будет вла-

деть. Если бы Маркс уловил смысл прусского

понятия труда, деятельности ради ее самой, как

*А не физического и умственного труда. Умственный тру-

женик должен выбрать определенную позицию по отно-

шению к этим хозяйственным партиям, подобно тому,

как он выбирает между тори и вигами. В Англии тех

дней он стоял в качестве джентльмена - за торгашество.

118

службы во имя общности, для <всех>, а не для

себя, как обязанности, которая облагораживает

независимо от рода работы, то его <Манифест>,

вероятно, никогда не был бы написан.

Но здесь ему пришел на помощь его еврей-

ский инстинкт, который он сам подчеркивал

в своей работе <О еврейском вопросе>. Прокля-

тие, которому предана физическая работа

в начале <Исхода>, запрет осквернять трудом

субботу, все это сделало старозаветный пафос

доступным английскому мироощущению. От-

сюда ненависть Маркса к тем, которым не нуж-

но работать. Социалист Фихте стал бы их пре-

зирать как лентяев, как лишних людей, забыв-

ших свой долг, как паразитов жизни, но ин-

стинкт Маркса внушает к ним зависть. Им

слишком хорошо, и поэтому следует восстать

против них. Маркс привил пролетариату пре-

зрение к труду. Его фанатичные последователи

соглашаются на уничтожение всей культуры,

лишь бы только по возможности сократить ко-

личество необходимого труда. Лютер прослав-

лял простейшую работу как угодную Богу, Ге-

те - как <требование дня>; перед взором же

Маркса открывается идеал пролетарского рая,

в котором пролетарий обладает всем без всяких

усилий - таков конечный смысл экспроприа-

ции счастливых. Он прав по отношению к анг-

лийскому инстинкту. То, что англичанин назы-

вает счастьем, это успех в делах, который сбере-

гает физический труд и таким образом превра-

щает человека в джентльмена. Это подходит

всем англичанам. Для нас это обыденно, это сно-

бизм дурного тона.

119

Такая этика владеет экономическими пред-

ставлениями Маркса. Его мышление совершен-

но манчестерское, оно напоминает идеи Кобде-

на, который как раз в то время добился победы

учения вигов о свободной торговле. Маркс ведет

борьбу с капитализмом, который оправдывает-

ся Бентамом и Шефтсбери и формулируется

Адамом Смитом. Но так как Маркс был только

критиком, все отрицающим и лишенным твор-

чества, то он заимствует свой принцип у того са-

мого начала, которое он отвергает.

Труд для него - товар, а не <обязанность>:

таково ядро его политической экономии. Его

мораль становится деловой моралью. Между

строк у Маркса читаешь не о том, что занимать-

ся <делами> безнравственно, а наоборот, что ра-

бочий был дураком, не делая этого. И рабочий

это понял. Борьба за заработную плату превра-

щается в спекуляцию, рабочий становится тор-

говцем своим товаром - <трудом>. Тайна зна-

менитой фразы о прибавочной стоимости состо-

ит в том, что в ней чувствуют добычу, которую

уносит торговец - представитель противной

стороны. Ему завидуют. Классовый эгоизм воз-

водится в принцип. Рабочий физического труда

хочет не только торговать, но и подчинить себе

рынок. Истинный марксист настроен враждеб-

но к государству совершенно по той же причи-

не, что и виг: оно ставит преграды его беспо-

щадной борьбе за свои частные деловые интере-

сы. Марксизм - это капитализм рабочего клас-

са. Вспомним Дарвина, который духовно так

же близок Марксу, как Мальтус и Кобден. Тор-

говля постоянно мыслилась как борьба за суще-

120

ствование. В промышленности предпринима-

тель торгует товаром <деньги>, рабочий физи-

ческого труда - товаром <труд>. Маркс хочет

отнять право применения капитала в частных

интересах, но он не знает ничего лучшего, как

заменить его правом рабочих применять труд

в частных интересах. Это не социалистично,

но совершенно по-английски.

Ибо Маркс и в этом отношении превратился

в англичанина: государство не входит в его мы-

шление. Он мыслит при помощи образа

society - безгосударственно. Как в политичес-

ки-парламентарной жизни Англии, так и в хо-

зяйственной жизни его мира существует только

система двух независимых партий и ничего, что

стояло бы над ними. Тут, следовательно, мыс-

лима только борьба, без третейского суда, толь-

ко победа или поражение, только диктатура од-

ной из двух партий. Диктатуру капиталистиче-

ской, злой партии <Манифест> хочет заменить

диктатурой пролетарской, доброй партии. Дру-

гих возможностей Маркс не видит.

Однако прусское социалистическое государст-

во стоит по ту сторону такого добра и зла. Оно -

это весь народ, и по отношению к его безуслов-

ному суверенитету обе партии - только партии,

меньшинство, и обе служат целому. Социализм,

выражаясь чисто технически, есть администра-

тивный принцип. Каждый рабочий в конце кон-

цов принимает характер чиновника, а не торгов-

ца, каждый предприниматель тоже. Существу-

ют промышленные чиновники и торговые чи-

новники, точно так же как военные чиновники

и чиновники путей сообщений. Это было осуще-

121

ствлено в широком масштабе в египетской куль-

туре, и совершенно иным образом - в китай-

ской. Социализм - это внутренняя форма по-

литической цивилизации Запада, он символи-

чески выявился в готических городах с их цеха-

ми и гильдиями, в системе готических соборов,

где каждая маленькая составная часть пред-

ставляет необходимый элемент динамического

целого. Этого Маркс не понял. Его горизонт

и его творческие силы не шли дальше того, что-

бы перекроить частное общество торговцев

в частное общество рабочих. Будучи первораз-

рядным критиком, Маркс был бессилен как тво-

рец. Его постоянное уклонение от вопроса, как

следует себе представлять правительственную

форму задуманного им грандиозного мирового

механизма, его дилетантское восхваление <со-

ветской системы> парижской коммуны 1871 го-

да, возникшей при особых условиях, создав-

шейся в осажденном большом городе и вообще

нежизнеспособной - служит тому доказатель-

ством. Творчеству нельзя научиться. Оно есть

или его нет. Социал-демократия XIX века в ее

целом выдвинула только одного крупного твор-

ца, одного политика, который умел управлять,

а не писать: это был Бебель, бесспорно, не пер-

вый ум своей партии, но первый и единствен-

ный ее организатор. Властителю нужны совер-

шенно другие таланты, нежели ум в том смысле,

который ему придают литераторы. Наполеон не

терпел вокруг себя <писак>.

Из хозяйственного дарвинизма англичан и си-

стемы двух классов Маркса получается забастов-

ка как естественное оружие в борьбе между тор-

122