"Молва" - Поляков Борис - Страница 12

Когда до балки, где был потайной вход в катакомбы,

осталось меньше полукилометра, вспыхнули

прожекторы. Их лучи рассеяли темноту и старательно начали

прощупывать каждый метр. Яша прыгнул в ближайшую

воронку. И оцепенел: на дне воронки лежал полицай.

Он спал. Возле него валялся автомат. От шума полицай

45

открыл глаза и, не разобравшись спросонья, в чем

дело, выругался:

— Ты что как домовой?

Увидев незнакомого мальчишку, который наставил

на него пистолет, заморгал глазами. И приснится же

чертовщина какая! Инстинктивно его рука потянулась

к автомату.

— Назад! — приказал Яша. — Если

пошевельнешься — получишь пулю в лоб. Отними руку!

Стало быть, это не сон! Полицай подчинился. С этим

молокососом, видать, шутки плохи. Он не сводил с Яши

глаз, настороженно и зло следил за каждым его

движением.

В воронке было тесно. Яша попятился, присел.

Полицай мог изловчиться и выбить браунинг.

По лицу полицая было видно, что страх у него

проходит. Еще несколько мгновений — он окончательно

возьмет себя в руки, и тогда трудно сказать, чем

кончится эта встреча. Стрелять? Выстрел может услышать

другой секрет.

— Что, попался в мышеловку? — осклабился

полицай, приподнимаясь на локте. — Давай, парень,

договоримся так: я не видел тебя, а ты — меня. Поворачивай

оглобли — и дуй в город. Выберешься отсюда живым —

твое счастье, не выберешься — значит, на роду тебе так

написано. Проваливай, стрелять не буду. Вот те крест!

Яша сдвинул на переносице брови. Знал: стоит

повернуться, как этот верзила набросится сзади,

вырваться из его лап вряд ли удастся. А если и не набросится,

то пошлет пулю в спину.

— Поворачивайся на другой бок! — скомандовал

он. — Считаю до трех. Раз, два...

— Какой же ты дурной и горячий, — ухмыльнулся

полицай, поджимая под себя ноги и по-прежнему не

сводя с Яши глаз. — Конечно, ты можешь меня

застрелить и пробраться в свою преисподнюю, но знай, что

оттуда никто не выйдет. Немцы собираются замуровать

катакомбы. Скоро прибывает специальный батальон.

— Когда?

*— Мне они не докладывали. Может, через неделю, а

может, и раньше.

Полицай, наверное, считал, что мальчишка, как

птица в силках, не вырвется и тайна, которую он выдал,

далеко не уйдет. В соседней воронке второй секрет. Кро-

46

ме того, самое большее через полчаса придет смена.

Только бы заговорить мальчишке зубы.

Что делать дальше, Яша не знал. Оставаться в

воронке было опасно.

Щупальце прожектора проползло над воронкой.

От ослепительного света на какое-то мгновение Яша

зажмурился — и получил сильный удар сапогом в живот.

Падая, успел выстрелить.

Когда очнулся, было темным-темно.

Пошарил возле себя руками. Под пальцами

зашуршала сухая земля. У правой ноги нащупал браунинг.

Снова вспыхнули прожекторы. Привстав, Яша

увидел: пуля угодила полицаю в голову...

Надо выбираться из этой воронки и бежать к

балке. Расстояние до нее — пятьдесят-семьдесят метров,

не больше. Яша достал из кармана финку. Теперь он

знал, что делать, если еще раз встретится с врагом

лицом к лицу...

ВСТРЕЧА

Пятница, седьмое ноября. С утра главные улицы

города — Дерибасовская, Пушкинская, Ленина, Карла

Маркса, Приморский бульвар, а также привокзальная

площадь украшены фашистскими флагами. Сегодня

знаменательный день, незабываемая дата в жизни города:

прибывает «законное правительство Транснистрии»,

назначенное его величеством королем Михаем Первым.

Улицы подметены, завалы и баррикады разобраны.

Раньше, чем обычно, на Дерибасовской, 12

открывается кафе-кондитерская. Это словно сигнал.

Владельцы ресторанов тут же открывают двери своих заведений,

приглашают посетителей. «Милости просим, заходите! —

кричат зазывалы. — По случаю праздника цены на

водку, вина и пиво снижены. Закуска — бесплатно!»

К десяти часам «ликующее население» — толпы

переодетых полицаев, жандармов, гестаповцев и

румынских солдат — устремляются к вокзалу. Вслед за ними

тянутся представители делового мира, сотрудники при-

марии и районных претур *.

В церкви богослужение. Пастор произносит взволно-

* Участок (румын.).

47

ванную проповедь. На его глазах — слезы...

«Прихожане» — прибывшие с войсками за легкой поживой еще в

первые дни «освобождения» города проходимцы из

разных мест Румынии — тоже вытирают платками слезы

радости и счастья. Наконец-то сбывается то, о чем они

мечтали, отправляясь в эти края. Правда, и сейчас они

уже состоятельные люди, имеющие солидный капитал,

но с приездом высокопоставленных чиновников их

пребывание здесь будет узаконено, они получат приличные

должности, станут еще богаче...

Десять часов тридцать минут. На вокзале уже все

готово к встрече высоких гостей. В сквере возле

трибуны в окружении многочисленной офицерской свиты

командующий войсками генерал Гинерару, городской

голова Одесского муниципалитета Герман Пынтя и его

помощник Выдрашку, шеф гестапо полковник Шольц,

особоуполномоченный рейхсфюрера Гиммлера обер-

штурмфюрер Ганс Шиндлер, полковник Ионеску со

своими сотрудниками — майором Курерару, капитаном

Аргиром, локатинентами Тылваном, Друмешем, Жор-

жеску, Харитоном.

Вокруг начальства и офицеров вертятся в

ослепительно белых одеяниях официанты из ресторана «Рома-

ния» — угощают «чайком». На подносах фарфоровые

чайники, хрустальные фужеры. «Чаек» имеет вкус

коньяка.

Возле правого крыла здания вокзала, под лесами,

расположился военный оркестр. Звучат бравурные

мелодии.

Невдалеке под каштаном Харитон замечает

мальчишку-чистильщика. Задрав голову, он наблюдает за

воробьями, которые устроили на дереве драку. Харитон

усмехается. Сообразительный чертенок! Знает, где

можно подзаработать. Харитон направляется к

чистильщику. Тот, еще издали увидев клиента, достает из короба

щетки и начинает махать ими, как бы стряхивая с сапог

пыль.

— Ну и как, без дела не сидишь? — спрашивает

Харитон.

Чистильщик шмыгает носом:

— Что за работа? Один даст лею или марку, другой

подзатыльник. Вам на сколько блеска — на одну лею,

на две?

— Сначала посмотрим, каков блеск.

48

— О, такого блеска не найдется и в Париже.

— Тогда на десять лей.

Харитон меряет чистильщика с ног до головы

оценивающим взглядом. Из такой вот голодной шпаны можно

сколотить незаменимый легион тайных осведомителей.

— Скажи: тебе хочется заработать денег?

Холодные глаза Харитона испытующе сверлят

паренька.

— Гы-ы-ы! Шутите, господин! — смеется

чистильщик и шмыг-шмыг щетками по сапогу.

— Товарищи у тебя есть?

Настроение мальчишки моментально портится.

— До войны со мной многие водились...

— Ах, вон оно что! — Харитон качает головой. —

Им не нравится твое теперешнее занятие?

Мальчишка кивает утвердительно.

— Почему же ты выбрал эту профессию?

— Голод не тетка...

«Вот-вот, — радуется Харитон. — Голод может стать

моим надежным союзником. За кусок хлеба такие

оборвыши продадут и отца родного».

Где-то далеко что-то тяжко ухает. Гром? Осенью?

Бывает. И не только осенью, но и зимой, случается,

сверкнет в небе молния и прогрохочет гром.

Таинственная, непостижимая природа...

— Вы слышали? — замечает чистильщик,

укладывая щетки в короб. — Вроде гром...

— Да, почти как весной, — улыбается Харитон. —

Звать-то тебя как?

— Гришкой.

— Держи, Гриша. — Харитон протягивает