Черная магия. Колдовство. Ворожба. - Степанова Наталья Ивановна - Страница 8

В народе бытовало представление о градации знахарей и колдунов, по которой представитель черной магии считался сильнее. Может быть, это связано со стремлением народных магов и чаровников смешивать функции. По всей вероятности, это повелось издревле. Ведь, например, у народов Африки и Южной Америки до сих пор колдуны в племени являются и лекарями, и судиями, и вершителями приговоров.

Современные знахари и колдуны в большинстве случаев сохраняют представление о своей зависимости от потусторонних сил и о непосредственной связи с ними. Поэтому они стараются вести определенный образ жизни сообразно своей деятельности: знахарь должен стремиться к праведности, а колдун почти обязан намеренно ее избегать. Знахари строго выдерживают эту направленность. Колдуны же во внешних проявлениях часто избегают как бы то ни было выделяться в поведении и облике, не желая особо выдавать своей «профессиональной принадлежности» и приобщенности к нечистой силе.

Но колдуна можно было обнаружить нехитрым испытанием. Так, например, колдун не может войти в дом, если в дверные косяки воткнуты ножи, или наоборот, не может из него выйти, если нож воткнут в стол с нижней стороны.

Контакт с потусторонним, миром, божественным или дьявольским, может быть и разовым, и постоянным. К разовому обращению и приобщению к горнему миру прибегают обычно знахари при лечении больных. Ведя повседневный, привычный для своей среды образ жизни, они на время заклинательного акта отдают себя в руки Богу, прося помощи, покровительства. То же самое делает и колдун, который во время заклинания приобщается к дьявольскому началу. После окончания заговорно-заклинательного действа колдун старается возвернуть все на круги своя и отправляет нечисть от себя на того, кому желает зла.

Впрочем, о колдуне можно слышать и несколько иное. Наиболее сильные чаровники, приобретшие не собственно знание, а взявшие на помощь себе нечисть, не могут обращаться к ней только по собственному желанию. Бесы, черти мучают их постоянно, и потому колдун зависит от дьявола и на этом свете. С другой стороны, именно он обладает наибольшими возможностями, поскольку черная сила всегда при нем. Но народная традиция не терпит отсутствия параллелей: среди знахарей также есть люди, наделенные особой чудодейственной силой, не нуждающейся в дополнительных ритуалах.

Среди людей есть и те, кто отмечен печатью постоянной приобщенности к одному из сторонних миров. Например, вне всякого сомнения, в постоянном двустороннем контакте с горним божественным миром пребывают святые старцы, ведущие подвижнический образ жизни. Они находятся как бы на грани двух миров. Им постоянно покровительствуют Бог и святые. Такие люди несут в мир только положительное, гармонизирующее начало. Их воздействие на кого-либо всегда благостно и умиротворительно, если, конечно, объект того заслуживает. Те, кто ведет резко отрицательный образ жизни, избегают старцев, поскольку в их присутствии чувствуют себя крайне неуютно.

В миру божественной печатью отмечены также блаженные и юродивые. Жизнь их полна, как правило, постоянного унижения и страданий, которые они переносят стоически во имя блага других людей. Юродивые обрекают себя не только на постничество, но и на частый голод, ходят в рубище, ночуют на церковных папертях. Например, канонизированная недавно блаженная Ксения Петербургская после смерти своего мужа, раздав все имущество, объявила себя мужем своим, Андреем Федоровичем, и стала в умопомрачении – как решили знавшие ее, – скитаться по Петербургу. Но очень скоро, повествует житие, «своим великим смирением, подвигом духовной и телесной нищеты, любви к ближним и молитвою стяжала Ксения благодатный дар прозорливости». После ее смерти в ее часовне и в различных домах Петербурга стали происходить чудеса.

Блаженные, юродивые – люди не от мира сего, как говорят от них. Они порой уподобляются сумасшедшим, а чаще, видимо, действительно теряют рассудок в привычном для нас смысле слова. На блаженных уже при жизни как бы снисходит милость Божия. Они бывают одарены способностью провидеть и пророчествовать. Но кажется, они отличаются от старцев не только поведением «наоборот», а и характером приобщенности к божественному началу. Божественная сила присутствует рядом со старцем в этом мире. Юродивый же в нашем мире является существом мира иного, запредельного. Потому юродивых ни в коем случае нельзя обижать. Это рассматривалось как величайший грех и строго каралось и людьми, и высшей силой.

Простые люди тоже часто обладали некоторыми магическими знаниями, однако не в таком объеме, как профессионалы. Это не вызывало ни у кого удивления, наоборот, считалось, что в быту некоторые сведения магического характера необходимы: например, для лечения незначительных заболеваний, ворожбы, усиления красоты и привлекательности, расположения к себе окружающих. Все эти сведения распространялись довольно широко, но передача их была далеко не простым делом: здесь надо соблюдать предосторожности, чтобы самому не лишиться силы слова. Передавались знания младшим в своей семье или близким. В основном когда старшие по состоянию физическому уже не могли заниматься магией. Например, если у человека выпадали зубы, считалось, что он потерял силу заклинать.

Наиболее легко распространялись сведения, полезные каждому. Практически каждый хорошо ориентировался в том, что надо делать, если спина во время жатвы разболелась или руки развились в суставах, как избавиться от зубной боли, ячменя, как успокоить скотину или обеспечить ежедневный возврат коровы домой.

Среди женщин активно распространялись сведения о лечении детей. В данном случае можно говорить о своеобразной энциклопедии в устном варианте. Не обращаясь к специалисту, можно было изгонять ночниц и крикс, напавших на дитятю, загрызать детскую грыжу, избавлять ребенка от «черной болезни» (эпилепсии), заговаривать от испуга, оберегать от нечисти. Большую часть магических действ совершала сама мать, иногда ее могла заменить родная бабка. Но считалось, что именно мать, непосредственно связанная кровными узами с младенцем, может через себя избавить его от всех напастей. Порой это обставлялось как своеобразное повторное рождение. Излечивая дитя от родимца и других болезней, мать должна была сесть голой попой на него и сказать: «Чем мати тебя родила, тем и отходила».

К потусторонним силам человек вынужден был обращаться в сложных жизненных ситуациях. Существовали заклинания от возможных напастей: «от судей неправедных», «на власть имущих», «на царские очи», «от барского гнева». Уходя в солдаты, мужчины запасались молитвами и заклятиями для сохранения оружия, для меткости в стрельбе, «от шальной пули».

Такие магические приемы и заговорно-заклинательные акты сочетали в себе слово, действие и использование особых предметов. Человек, обладающий подобными оберегами, никак не причислял себя к знающим. Наоборот, считалось, что, потеряв, например, записанную на листочке заклинательную молитву, он уже ничего не сможет сделать, даже если помнит текст наизусть.

Стремились к магическому знанию, конечно же, многие, но далеко не все. Большинство людей полагали, что излишнее знание, требующее связи с потусторонними силами, иногда далеко не праведными, во-первых, будет обременять, во-вторых, может оказаться вредным для мирской и будущей жизни. Здесь сказывалось, конечно же, и отношение Церкви к такого рода деятельности.

Среди непосвященных бытовали в основном представления о возможности разового обращения к силам черной или белой магии с помощью какого-то вспомогательного элемента – слова, предмета, особого действия. Некоторое исключение делалось для матерей, у которых были дети в возрасте до года. Год – дата перехода из младенчества в детство. Переход выражал как бы окончательный разрыв матери и ребенка с миром потусторонним, из которого новорожденный пришел. Интересно, что внутри первого годового цикла для матери и ребенка выделяются еще несколько значительных дат: 3 дня, 40 дней. Особенно важна последняя дата. После нее женщина вводится во храм. До этого она считается нечистой. Позже связь кормящей матери с потусторонним миром ослабевает, но до года все же сохраняется.