Герой Веков - Сандерсон Брэндон - Страница 10

Сэйзед выглянул из окна, которое находилось как раз возле его кресла. В Лекале не было настоящего дворца – еще лет двести назад здесь располагалось всего лишь загородное поместье. Из окон особняка, однако, открывался занятный вид на растущие предместья, которые пока что напоминали скорее трущобы, чем городские кварталы.

Но эти самые трущобы находились в опасной близости от земель Эленда. Необходимо было обеспечить преданность короля Лекаля. Потому император и направил посольство, возглавляемое Сэйзедом, чтобы заключить договор с местным правителем. Сейчас этот правитель в соседней комнате решал вместе со своими советниками, стоит ли подписывать соглашение, которое превращало его в вассала Эленда Венчера.

«Верховный посол Новой империи…»

Сэйзеду новый титул не нравился, потому что означал принадлежность к этой самой империи. Террисийцы, его соплеменники, поклялись никого и никогда больше не признавать своим хозяином. Тысячу лет провели они в рабстве: их разводили, словно животных, чтобы вывести породу идеальных покорных слуг. Только после падения Последней империи террисийцы вернули себе свободу.

Пока что она не принесла им ничего хорошего. Конечно, значительную роль в этом сыграли Стальные инквизиторы, уничтожившие весь правящий совет Терриса, из-за чего соплеменники Сэйзеда оказались брошенными на произвол судьбы.

«Мы в каком-то смысле лицемеры, – подумал он. – Вседержитель был террисийцем. То есть все эти ужасные вещи с нами проделал наш собственный собрат. Так почему же мы настаиваем, что ни один чужак не имеет права нами управлять? Вовсе не чужак уничтожил нас вместе с нашей культурой и нашей религией».

Потому Сэйзед и нес бремя, возложенное на него Элендом Венчером. Его другом и человеком, которого уважал больше, чем многих других. Даже сам Выживший не смог бы сравниться с Элендом по твердости характера. Император даже не пытался управлять террисийцами, хоть и позволил им поселиться на своих землях. Сэйзед не мог с уверенностью сказать, что его соплеменники по-прежнему обладали свободой, но, на его взгляд, были в долгу у Эленда Венчера, поэтому он усердно выполнял обязанности посла.

Даже если ему полагалось заниматься совсем другими делами. Например, управлять своим народом.

«Нет. – Сэйзед бросил взгляд на матерчатую папку. – Нет. Человек, который ни во что не верит, не может вести за собой. Я должен найти правду, в первую очередь ради самого себя. Если правда вообще существует».

– Они явно не торопятся, – продолжая поедать виноград, заметил Бриз. – Можно подумать, после всех наших переговоров они еще не решили, будут ли подписывать договор.

«Как же поступит король Лекаль? – размышлял Сэйзед, машинально рассматривая красивые резные двери по другую сторону комнаты. – И есть ли у него на самом деле выбор?»

– Как вы думаете, лорд Бриз, мы все сделали правильно? – спросил он и удивился собственным словам.

– «Правильно» и «неправильно» к делу никакого отношения не имеют, – хмыкнул Бриз. – Если бы мы не заявились сюда, угрожая королю Лекалю, пришел бы кто-то другой. Стратегическая необходимость. По крайней мере, я все вижу именно в таком свете, хотя не исключено, что я просто слишком расчетливый.

В задумчивости Сэйзед перевел взгляд на своего собеседника. Бриз был гасильщиком – фактически самым беспардонным и возмутительным гасильщиком из всех, с кем Сэйзеду доводилось встречаться. Большинство из них использовали свои способности избирательно и искусно, воздействуя на эмоции только в самые необходимые моменты. Бриз, однако, играл с чужими чувствами постоянно. Прямо сейчас террисиец ощущал его прикосновения, хотя прекрасно знал, что надо быть начеку.

– Прошу простить за это замечание, лорд Бриз, но меня не так просто обмануть, как вам кажется.

Вместо ответа Бриз вздернул бровь.

– Я знаю, что вы хороший человек, – улыбнулся Сэйзед. – Правда, очень тщательно это скрываете. Вы играете роль грубияна и эгоиста. Но для тех, кто следит за поступками, а не за словами, нет никакого секрета в том, какой вы на самом деле.

Бриз нахмурился, и Сэйзед почувствовал внезапное удовольствие оттого, что ему удалось удивить гасильщика, который явно не ожидал от своего собеседника такой прямоты.

– Мой дорогой друг. – Бриз отпил немного вина. – Я в тебе разочаровался. Не ты ли только что твердил о вежливости? Так вот, совсем невежливо указывать сварливому старому пессимисту на его тайный порок.

– Тайный порок? – переспросил Сэйзед. – Это вы так о добросердечии?

– О качестве, которое я всячески старался в себе искоренить. К несчастью, мне не хватило на это сил. Итак, чтобы сменить тему, которую я нахожу весьма и весьма деликатной, вернемся к заданному тобой вопросу. Ты спросил, правильно ли мы поступаем. Поступаем как? Принуждая короля Лекаля стать вассалом Эленда?

Сэйзед кивнул.

– Ну что ж, – продолжал гасильщик. – Должен сказать, что мы все делаем верно. Благодаря нашему договору, Лекаль получит защиту армии Эленда.

– Взамен на свободу решать судьбу своих людей.

– Чушь! – отмахнулся Бриз. – Мы оба знаем, что Лекалю никогда не стать лучшим правителем, чем Эленд. Ради Вседержителя, да большинство его подданных ютятся в недостроенных лачугах!

– Да, но вы должны признать, что мы угрожали.

– В этом и заключается политика, – помрачнел Бриз. – Сэйзед, племянник этого короля собирался уничтожить Лютадель с помощью армии колоссов! Он должен быть благодарен, что Эленд в качество возмездия не стер весь город с лица земли. У нас больше солдат, больше ресурсов, да и алломанты сильнее. Этим людям будет лучше, если Лекаль подпишет договор. Да что с тобой случилось, друг? Ты же сам все это твердил за столом переговоров, каких-то два дня назад.

– Прошу прощения, лорд Бриз. В последнее время меня обуревают… противоречивые чувства.

Гасильщик ответил не сразу:

– Все еще больно, да?

«Он слишком хорошо понимает чувства других людей», – подумал Сэйзед.

– Да, – шепотом признался он.

– Тебе станет легче. Со временем.

«Станет ли?» – мысленно спросил себя Сэйзед и отвернулся.

Прошел целый год, а все еще казалось… что ничего уже никогда не будет прежним. Иногда он задавался вопросом, не стало ли погружение в религии всего лишь средством, при помощи которого он надеялся справиться с болью?

Если все так, то средство было никудышным, потому что боль не утихала. Сэйзед потерпел крах. Нет, его вера потерпела крах. Больше ничего не осталось.

Только пустота.

– Послушай, – отвлекая его от размышлений, снова заговорил Бриз, – это ожидание, пока Лекаль разберется со своими сомнениями, явно действует нам обоим на нервы. Давай поговорим о чем-то другом? Ты мог бы рассказать мне об одной из тех религий, что хранятся в твоей памяти. Ты уже несколько месяцев не пытался меня обратить в новую веру!

– Я уже год не ношу медную метапамять, лорд Бриз.

– Но ты ведь должен хоть что-то помнить? Давай, обрати меня. Как в старые добрые времена и все такое.

– Не думаю, что это хорошая идея.

Сэйзед вдруг почувствовал себя предателем. Будучи хранителем – террисийским ферухимиком, – он мог сохранять воспоминания внутри медных предметов. Во времена Последней империи соплеменники Сэйзеда шли на любые жертвы, чтобы накопить огромные запасы информации, и не только о религиях. Они собирали по обрывкам сведения обо всем, что предшествовало воцарению Вседержителя. Они запоминали и передавали их друг другу, целиком и полностью полагаясь на ферухимию.

Но то, что искали особенно усердно, так и не нашли – собственную религию террисийского народа. Вседержитель позаботился о ее уничтожении еще в первые сто лет своего правления.

И тем не менее многие трудились до кровавых мозолей и умирали ради того, чтобы Сэйзед мог заполнить сведениями свои металлические хранилища. А он их снял. Перенес на бумагу самое основное по каждой религии, сложил листы в папку, которую теперь везде носил с собой, а метапамять спрятал и больше к ней не прикасался.