Томек на тропе войны - Шклярский Альфред Alfred Szklarski - Страница 45

• Предыдущая
• 45/55
• Следующая

Обеспокоенный боцман взглянул на Томека, но, увидев необыкновенное упорство на его лице, понял, что юноша не испугался угрозы и не собирается уступить.

Томек в напряженной тишине спокойно всматривался в глаза Черной Молнии. Юный бледнолицый и грозный вождь апачей долго мерили друг друга глазами. Наконец Томек серьезно сказал:

- Странно звучат твои слова, вождь. Я бы никак не посмел просить милости для пленных, если бы мне не грозила такая же опасность, как и вам. Ты сказал что если бы такое предложение сделал индеец, ты развалил бы ему голову томагавком. Апачи и навахи приняли меня в свою семью, поэтому я подчиняюсь твоим приказаниям. Подумай хорошенько, заслужил ли я это, и если да, убей меня!

Он наклонился к Черной Молнии, но тот удивленно отпрянул и возмущенно воскликнул:

- Угх! Неужели в тебя вселился злой дух? Чего ты от меня хочешь?

Томек с достоинством выпрямился.

- Послушай, вождь, и все вы, мои краснокожие братья, - сказал он. - Я объясню вам, почему прошу милости для наших пленных. Вопреки мнению некоторых белых, полагающих, что индейцы дикие и жестокие люди, я считаю вас людьми благородными. Я доказал это, надев на родео наряд, подаренный мне старейшинами апачей и навахов. Я обратился к вам, как к друзьям, помочь найти Белую Розу. Вы думаете, я сделал бы это, если бы не верил в вашу честность? Достойный человек не лишает жизни своего ближнего только потому, что временно сильнее его. Казнить пленного - это подлое убийство и поэтому я заступаюсь за пленных. Верю, что вы, неустрашимые и отважные воины, исполните мою просьбу.

- У Нах'тах ни йез'зи, наверное, два языка. Сначала он уговорил нас выкопать военный топор, а теперь не хочет убивать врагов, - с жаром воскликнул Палящий Луч.

- Ты плохо толкуешь мои слова, Палящий Луч. Я сказал, что убить человека можно только по необходимости, например, защищая собственную жизнь. Сейчас пленные нам не опасны. Убить их только потому, что они могут обвинить нас в нападении на ранчо, это обыкновенная трусость.

- Значит, все бледнолицые поступают как трусы, потому что убивают индейцев без необходимости, - сухо вмешался вождь Зоркий Глаз.

- Если рассуждать так, как мой краснокожий брат, то можно сказать, что все индейцы предатели, потому что Многогривый предал бледнолицым Черную Молнию, - парировал Томек.

Палящий Луч выхватил из-за пояса томагавк. Его глаза пылали бешенством.

- Ты лжешь, белая собака! - крикнул он в ярости. - Ты оскорбил нас всех.

- И не думал, - спокойно возразил Томек. - Я только сказал, что у белых и у индейцев есть благородные, хорошие и... дурные люди. Неразумно поступает тот, кто судит всех по худшим примерам.

- Угх! Нах'тах ни йез'зи сказал правду, - вмешался Хитрый Лис. - Но наш закон гласит, что только мертвые не выдают тайн. Поэтому мы должны убить пленных.

- Таков наш военный закон, и кто нарушает его, подлежит смертной казни, - добавил Черная Молния, подавляя возмущение.

- Все законы создали люди и люди могут их изменить, - ответил Томек.

- Нах'тах ни йез'зи на языке бледнолицых значит "младший вождь". - снова заметил Хитрый Лис. - Вождю не подобает нарушать законы войны, а тем более заступаться за пленных.

- Все подобает человеку, который защищает других, - твердо сказал Томек. - Так поступали все великие вожди, которых никто не может обвинить в нечестности.

- Это, конечно, были бледнолицые? - с иронией спросил Хитрый Лис.

- Да, это были белые, великие и благородные вожди не отдельных племен, а целых народов. Ведь это не кто иной, а именно Великий Белый Отец из Вашингтона, Авраам Линкольн[52] даровал неграм свободу и даже вел из-за этого войну с белыми плантаторами юга.

- Угх! Великий Белый Отец хотел добра, но другие белые его не слушали, - настаивал Хитрый Лис.

- Мой краснокожий брат ошибается, - возразил Томек. - Многие бледнолицые хотели помочь не только неграм, но и индейцам. Например мой соотечественник, Павел Стшелецкий защищал индейцев и рабов, заступался за них перед Великим Белым Отцом Джексоном, который был еще до Авраама Линкольна. Стшелецкий написал в защиту обитателей Австралии книгу, которую мои красные братья называют говорящей бумагой.

- Возможно, это и так, - согласился Зоркий Глаз. - Однако ни один великий вождь не защищает пленных вопреки законам войны.

- Ты так думаешь? Так вот я расскажу тебе интересную историю. Прежде чем американцы завоевали себе независимость, их страной управляли англичане. Они были очень несправедливыми правителями, поэтому американские поселенцы, стремясь к независимости, начали неравную войну. На помощь американцам из Европы стали прибывать благородные люди, в частности, поляк Тадеуш Косцюшко. В звании полковника американской армии он храбро воевал против англичан, за что получил почести и награды. Так как он командовал частью целой армии, то был настоящим великим вождем. Во время осады крепостей Огаста и Найнти Сикс в Южной Каролине главнокомандующий генерал Грин под страхом смерти запретил щадить неприятелей. Несмотря на это, Косцюшко собственным телом защитил сорок англичан, не дав их казнить. За это он не только не был наказан, но получил благодарность от Вашингтона - вождя американского восстания.

- О странных делах ты рассказываешь, Нах'тах ни йез'зи, - удивился Палящий Луч.

- Добавлю еше, что правительство Соединенных Штатов произвело Косцюшко в генералы. Потом он вернулся на свою родину, где возглавил борьбу своего народа за свободу против захватчиков. Можно ли считать, что этот великий вождь поступил неправильно, защищая пленных?

- Угх! Никто не назначил бы труса главнокомандующим! - согласился Черная Молния.

- Надо отличать трусость от благородства, - ответил Томек. - Я просил моих краснокожих братьев о помощи, зная, что индейцы благородные воины, в сердцах которых живет храбрость, в противном случае ни я, ни мой друг не пошли бы с вами в военный поход.

После этих слов настала долгая тишина. Томек и боцман встревоженно смотрели на своих грозных союзников. Черная Молния обвел взглядом лица краснокожих воинов и наконец заявил:

- Угх! Нах'тах ни йез'зи - бледнолицый, но, несмотря на это, принадлежит к нашему племени. Никто не имеет права назвать тебя врагом индейцев, хотя слова твои странные и думаешь ты иначе, чем мы. Угх, ты прав. Храбрый и благородный воин не бывает трусом или предателем, даже если он защищает пленных. Ты доказал это, смело выступив против нас всех. Ради тебя и твоего друга я уже дважды нарушил закон, который установил сам. Хотя не все мне понятно, что ты говоришь, однако я выполню твою просьбу: сохраню жизнь и свободу пленным. Угх! Я сказал!

- Спасибо тебе. Черная Молния. Теперь я горжусь тем, что "вы и мы принадлежим к одному племени", - ответил тронутый Томек.

- Ты сказал то, что я хотел, браток, - горячо добавил боцман, с одобрением взглянув на юношу. - Ребята вы благородные и порядочные! Уверяю тебя, Черная Молния, что если капитан Мортон еще раз посмеет при мне назвать тебя бандитом, то ему не поздоровится! Скажу одно - все вы можете рассчитывать на меня.

Большинство воинов были удивлены тем, что пленных оставили в живых. Несмотря на это, послушные вождю, они молча приняли его решение. Исподлобья наблюдали за юным бледнолицым братом. По-видимому, это был великий воин, если даже твердый и неуступчивый вождь исполнял его просьбы. Даже Палящий Луч не выдавал свой гнев. Скорее, он был опечален и задумчив. Все больше находил различий между собой и бледнолицыми друзьями вождя.

Черная Молния не оставил своим воинам времени для размышлений: военный совет продолжался. Вождь представил свой план действий. Он предлагал всем отрядом направиться на юг и укрыться в горах Сьерра-Мадре. И только оттуда выслать лазутчиков к пуэбло индейцев зуни, чтобы узнать, не они ли напали на ранчо Аллана. Если это были зуни, то Салли должна быть у них. Предложение Черной Молнии было принято единогласно. Во всей этой местности зуни были единственными представителями индейцев племени пуэбло, а опытный в этих делах шериф не мог ошибиться.

• Предыдущая
• 45/55
• Следующая