Томек ищет Снежного Человека - Шклярский Альфред Alfred Szklarski - Страница 41
- Предыдущая
- 41/69
- Следующая
Украдкой Томек рассматривал храм. У алтарей горели бесчисленные масляные светильники. Воздух был насыщен тошнотворным запахом благовоний. Ламы молились перед изваяниями Будды, одним огромным и многими меньшими. Где-то в глубине храма раздавался звон колокольчика и гудение барабана. Эти звуки смешивались с молитвами монахов. Потолок тонул в полумраке. Развешанные на нем изображения чудовищ и драконов, казалось, плыли в туманах клубящегося дыма благовоний.
В этом странном храме Томек почувствовал себя совсем неуверенно, и, как только несколько монахов вышли из храма через боковой выход, Томек последовал за ними. Никто не обратил внимания на идущего в конце шествия сгорбленного «монаха».
«Они возвращаются той же дорогой, по которой я пришел в храм, – подумал Томек, стараясь приободрить себя. – Вот сейчас за поворотом покажется водяная молитвенная мельница».
Томек с удовольствием установил, что он не потерял ориентировки в лабиринте монастырских коридоров. Вслед за монахами он очутился в галерее. Теперь они шли по какому-то новому коридору. Вдруг шествие остановилось; один из монахов приподнял тяжелую завесу и молча кивнул головой. Четверо его спутников исчезли в келье, тогда как четверо других вышли из нее, присоединившись к шествию. Как только ламы исчезли в глубине коридора, Томек тихонько скользнул за завесу.
В обширной келье, на циновках, лежал странного вида человек. Вся голова и лицо его были покрыты длинными седыми волосами. Сложенные на груди руки белели на фоне красной шали, которая покрывала его плечи. Однако не только это придавало ему странный вид. Мягкое одеяло, которым был прикрыт человек, опадало на циновку так, словно мужчина был лишен обеих ног. Присмотревшись к неподвижному лицу, освещенному масляными светильниками, стоявшими у изголовья, Томек понял, что мужчина мертв.
Томек различил фигуры четырех лам, сидевших на корточках с одной стороны мертвеца. Они вертели ручки своих молитвенных мельниц и бормотали священные изречения. В глубине кельи, с другой стороны умершего, сидел на подушках белый мужчина. Головой и плечами он опирался о стену, причем закрытые веки его глаз создавали впечатление глубокого сна.
Томек вздрогнул. Он прекрасно знал это красивое, мужественное лицо! Нет, Томек не мог ошибиться, несмотря на длинную черную бороду, которую носил мужчина. Это был его любимый друг, Ян Смуга, по призыву которого они прибыли в глубины Азии, в этот мрачный буддийский монастырь. Глубоко взволнованный, Томек медленно подошел к другу. Пораженный неожиданной встречей, он не мог выговорить ни слова и только рукой коснулся плеча Смуги.
Смуга приоткрыл глаза. Он, видимо, очень устал, потому что бросил взгляд на стоявшего перед ним «ламу» и произнес несколько слов на незнакомом Томеку языке.
«Не узнал меня?» – подумал Томек и, наклонившись над Смугой, воскликнул:
– Это я, Томек, разве вы меня не узнаете?!
Услышав голос Томека, Смуга вскочил с сидения. Он смотрел на юношу пронзительным взглядом.
– Неужели вы меня не узнаете? – повторил свой вопрос Томек.
– Черт возьми, это невероятно, но у этого монаха голос Томека, – пробормотал Смуга.
Внезапным движением он сорвал с головы мнимого монаха шапку. Увидев русые волосы, Смуга схватил Томека в объятия. Они долго молча обнимали друг друга. Наконец Смуга овладел собой и сказал:
– Я узнал тебя только по голосу. С каких это пор ты стал буддийским монахом? Где твой отец, где боцман и Пандит Давасарман?
Томек облегченно вздохнул.
– Сегодня вечером мы приехали в Кими. Ламы не хотели сообщать вам об этом. Они говорили, что вы находитесь у ложа умирающего человека. Когда все заснули, я украдкой вышел на поиски, потому что решил, что смогу вам пригодиться. По дороге я взял у спящего ламы его одежду и до тех пор бродил по монастырю, пока не попал сюда.
Лицо Смуги осветила слабая улыбка.
– Мы давно не виделись, мой дорогой, и я совсем забыл, что ты всегда находишься во власти необычных идей, – сказал Смуга. – Я не был готов к такому сюрпризу. Ламы ожидали, что он умрет этой ночью, поэтому решили уведомить меня о вашем приезде только утром. Земные дела для них не имеют слишком большого значения, хотя они знали, что я жду вас с огромным нетерпением.
Взглянув на лежавшего мужчину, он печально добавил:
– Томек, это мой сводный брат. Ты заметил, что он лишен обеих ног? Он умер три часа тому назад. Больше он уже не страдает...
– Это очень печально... Почему вы взяли его с собой в глубины Азии? – шепотом спросил Томек.
– Не я привез его в Кими. Это он вызвал меня сюда, но... это, пожалуй, слишком длинная история.
Со двора послышались протяжные звуки медных труб. Это ламы, стоя на крышах храмов, встречали восход солнца.
– Светает... Идем же к нашим друзьям. Они, вероятно, уже проснулись и встревожены твоим отсутствием, – сказал Смуга. – Я больше моему брату не нужен. Все его несчастья закончились.
– Ваш брат был буддистом? – несмело спросил Томек, бросая взгляд на монахов, бормотавших свои молитвы.
– О нет! Он просто привык к ламам, которые оказали ему неоценимую услугу. Они окружили его заботой, и поэтому он не хотел лишить их этого небольшого удовольствия. Пусть они по-своему молятся за его душу. Пойдем, Томек...
Смуга подошел к умершему брату, наклонился над ним. Мягким движением он отбросил длинные волосы со лба мертвеца. Минуту всматривался в застывшие черты лица, потом отвел руку, обнял Томека и вывел его из кельи.
Громкие звуки труб разбудили Вильмовского и его спутников. Конечно, они сразу же заметили отсутствие Томека. Встревоженные этим, они стали быстро одеваться, как вдруг Томек вошел в комнату в сопровождении Смуги.
– А вот и наш паренек! – воскликнул боцман, увидев входящих. – Как только мы заметили твое исчезновение, я сразу подумал, что ты решил надуть любезных хозяев и отыскать нашего друга. И что же, я был прав! Наконец мы встретили Смугу.
Они долго обнимались, хлопая друг друга по плечам. Смуга рассказал о том, как он не узнал Томека в одежде буддийского монаха, что послужило поводом к новой шутке со стороны боцмана.
– Я подумывал было найти какую-либо яхточку и отправиться с Томеком в длительное морское путешествие. Но теперь предпочитаю отказаться от этого намерения, – серьезно сказал боцман. – Потому что, если в Австралии Томек пристал к шайке разбойников, в Африке преобразился в негритянского колдуна, в Америке стал индейским вождем, а теперь из него получился превосходный лама, то, очутись мы в открытом море, он, как пить дать, превратится в кита и мы только его и видели!
– Перестаньте шутить, боцман, – с укором сказал Томек. – Сегодня ночью умер сводный брат дяди Смуги.
– Что ты говоришь, браток! Неужели после несчастного Аббаса пришла очередь уважаемого брата нашего друга Смуги?! Ах, если это новое преступление жулика со шрамом на морде, то самое время добраться до его шкуры, – возмущенно сказал моряк. – Слишком много мертвецов встречаем мы на своем пути во время этого путешествия!
– Я никогда не слышал от тебя о брате! – вмешался встревоженный Вильмовский. – Он умер от болезни или от несчастного случая?
Удивленный Смуга взглянул на взволнованных друзей.
– Не могу понять, в чем дело?! – воскликнул он через минуту. – Неужели с Аббасом случилось несчастье?
– В самом деле, ведь вы ничего не знаете, – поспешил боцман. – Бедняга Аббас был убит в тот момент, когда вручал нам ваше письмо и депозит. Его убил преступник с широким шрамом на лице.
Услышав неожиданную весть, Смуга онемел. Однако вскоре он гневно насупил брови и вопросительно посмотрел на Пандита Давасармана. Тот, вероятно, понял немой вопрос.
– Я уже доложил обо всем сэру Янгхазбенду, – сказал он. – Тот обещал заняться поисками убийцы. Ему не уйти от карающей руки закона.
– Но, уважаемый Пандит Давасарман, ведь вы при нас не говорили об этом резиденту, – заявил боцман.
- Предыдущая
- 41/69
- Следующая
