Я выбрал путь смерти - Шитов Владимир Кузьмич - Страница 38
- Предыдущая
- 38/107
- Следующая
Задиристость и наглость чужака Шкету нравились. Игра проходила по плану, заранее разработанному учениками Мексиканца. Шкет во время игры в «триньку» делал малые ставки, выигрывал их, но все время как бы осторожничал. Так думалось Резинкину, тогда как Шкет незаметно от него метил карты, делал их послушными и понятными только для себя.
Резинкину в то время было не до какого-то Шкета. Игра у него шла, ему чертовски везло. Честно говоря, он был несколько разочарован, что играет не с профессионалами, а с неопытными игроками, но не отказываться же от дурных денег, которые прямо сами собой стремились в его карман!
Проиграв Резинкину пятнадцать тысяч, Очкарик и Золотой заявили, что выходят из игры в связи с тем, что у них кончились бабки, а в долг играть они не желают. Так Очкарик и Золотой из игроков превратились в зрителей.
— Ну а ты будешь со мной дальше играть или тоже выйдешь из игры? — с нескрываемым торжеством поинтересовался Резинкин у Шкета.
— Буду с тобой сражаться до потери пульса, — воинственно заявил Шкет.
— Я не против продолжить с тобой игру, но давай договоримся играть по-крупному, а то засидимся здесь до двухтысячного года, — предложил Резинкин.
Шкет задумался. На его лице Резинкин увидел сомнения, страх игрока перед проигрышем. Одно он уразумел точно: перед ним игрок, который не уверен в своём будущем успехе.
Наконец Шкет выдавил из себя:
— Я согласен.
Прежде чем приступить к игре со Шкетом по-крупному, Резинкин спросил у него:
— На такую игру у тебя хоть бабки есть? Учти, я в долг с тобой играть не собираюсь.
— Есть, — заверил его Шкет.
— Чтобы я не сомневался, покажи бабки.
— Ты что, моему слову не веришь? — продолжал тонкую игру с лохом Шкет, готовый немедленно исполнить просьбу противника, но при этом понимая, что того надо довести до нужной кондиции.
— Когда я увижу, чего ты стоишь, то и интерес у меня к игре будет другой, — пояснил противнику Резинкин.
— Ну, если ты такой упёртый, то пожалуйста, — наконец-то поддался на уговоры Резинкина Шкет. Он достал из кармана пиджака две пачки банкнот достоинством в 100 и 50 рублей. — Между прочим, и мелочью несколько тысяч найдётся, — заверил он Резинкина.
— При таких бабках почему по мелочёвке играл? — удовлетворённый увиденным, поинтересовался Резинкин.
— Я не азартный игрок, как некоторые.
— Не темни, я не видел ни одного игрока в карты, чтобы он не был азартным, — возобновляя игру со Шкетом, заявил Резинкин, давая противнику понять, что он его словам не верит.
Играя один на один со Шкетом, Резинкин с удивлением заметил, что везение ему изменило, но зато он установил закономерность: из трех сыгранных партий одну он обязательно выигрывал. А раз так получалось, то он смело шёл ва-банк, и проигранные деньги в конечном итоге вновь возвращались к нему. Уверовав в такое везение, Резинкин делал крупные ставки и не боялся остаться в проигрыше, чего и добивался Шкет.
Когда в банке было двадцать тысяч рублей, Резинкин сыграл ва-банк, проиграл, после этого ещё несколько раз шёл ва-банк, но продолжал проигрывать. Фортуна изменила ему. Он проиграл Шкету сто шестьдесят тысяч рублей. Резинкин ещё раз хотел попытаться сыграть ва-банк, но тут апатичный, сдержанный Шкет будто проснулся:
— Ты, земеля, сначала рассчитайся со мной за свои проигранные партии, и лишь потом я соглашусь продолжить игру.
— Может, в долг поверишь и продолжим игру? — уже без прежнего задора в голосе подавленно спросил Резинкин.
— Был бы ты Морганом, возможно, я и сыграл бы с тобой в долг, а так как ты всего лишь мент, у меня нет веры в то, что, проиграв мне триста двадцать кусков, ты сможешь со мной рассчитаться. Поэтому давай рассчитывайся без проволочек.
Резинкин уныло посмотрел по сторонам. Ни Очкарик, ни Золотой не скрывали своего-злорадства.
— Тебе, дружок, пора с ним рассчитываться, — потребовали они.
Только лицо Сучка выражало сочувствие проигравшему. Всего лишь сорок пять тысяч рублей смог отдать Резинкин Шкету.
— А остальные сто пятнадцать кусков когда отдашь? — спросил Шкет.
— Не знаю, — промямлил неудачник.
— Такой ответ меня не устраивает. Даю тебе два дня для полного расчёта. После этого не обижайся, если до конца недели не доживёшь.
— Святая обязанность каждого проигравшего игрока своевременно вернуть долг, — влез в разговор Золотой.
— Без тебя знаю! — сердито зарычал на него Резинкин.
— Знаешь, Золотой, со слюнявыми мы и без сопливых обойдёмся, — как бы недовольный его вмешательством в разговор, заметил Шкет.
Теперь уже по его внешнему виду никто бы не сказал, что он флегматик. Шкет стал оживлённым, подвижным и скорым на язык. Отбрив Золотого, он, обращаясь к Резинкину, потребовал:
— Значит, Слава, поступим так. Через два дня, не считая сегодняшнего, мы с тобой встречаемся в ресторане «Аделина» в семь часов вечера.
— Я к этому времени всей суммы долга не смогу собрать.
— В любом случае встреча должна состояться, независимо от того, сколько бабок тебе удастся к тому времени насобирать, — поставил жёсткое условие Шкет.
Резинкину ничего иного не оставалось делать, как только его принять. На этом они расстались. Резинкин проклинал себя за то, что ввязался в такую авантюру. Хотел дуриком заработать кучу денег, а попал в кабалу. Зато парни Мексиканца были довольны, что у них все получилось так, как они хотели.
Через два дня под проливным косым дождём, от которого не мог спасти зонтик, с мокрыми брюками, взбешённый, готовый всех кусать или бить под гнётом свалившегося на него обязательства, Резинкин к назначенному Шкетом времени зашёл в ресторан «Аделина».
Довольный, улыбающийся Шкет поспешил к нему навстречу.
— Привет, Славик, — здороваясь с ним за руку, пропел он. Дружески обняв Резинкина за талию, проходя с ним по холлу ресторана, он сообщил должнику: — Я заказал для нас с тобой отдельный кабинет. Ну как. Он подойдёт для такой встречи?
— Подойти-то подойдёт, но на сегодняшний день я смог тебе насобирать для погашения долга всего лишь тридцать пять кусков, пришлось машину продать.
— Это все чепуха. Теперь меня твой долг не интересует, — небрежно махнув рукой, заявил Шкет.
— Почему же это? — удивился Резинкин.
— Сейчас в кабинете все узнаешь, — открывая дверь и пропуская Резинкина впереди себя, сказал Шкет.
Войдя в кабинет, Резинкин увидел за сервированным на две персоны столом худого, коротко стриженного, начинающего седеть мужчину. Резинкин поздоровался с ним, не решаясь проявлять инициативу и подавать ему руку для пожатия, тем более что незнакомец такого намерения не выказал.
Шкет и Резинкин присели за стол. Разговор начал Шкет.
— Давай бабки, что ты мне принёс, — потребовал он, обращаясь к Резинкину.
Сержант из карманов пиджака и брюк достал четыре пачки банкнот разного достоинства, перетянутые резинками, и положил их перед Шкетом со словами:
— Тут ровно тридцать пять кусков. Рассовывая деньги по карманам, Шкет заметил:
— Значит, ты мне ещё остался должен восемьдесят кусков.
— Да, — вздохнув, подтвердил Резинкин.
— А между прочим, у тебя истёк срок возврата. Когда ты со мной рассчитаешься?
— Не знаю, я по бабкам выжат как лимон, — вздохнул Резинкин.
— Это не ответ мужчины, который хочет, чтобы его, как прежде, уважали. Я хочу услышать, когда ты думаешь со мной полностью рассчитаться?
— Не знаю, — виновато опустив голову, произнёс Резинкин.
— Значит, Славик, слушай мою первую и последнюю новость для тебя. Я был на сто процентов убеждён, что тебе бабки к сегодняшнему дню полностью не удастся собрать и со мной рассчитаться. Поэтому на оставшийся за тобой долг я начал искать и нашёл покупателя. Сидящий напротив тебя господин пожелал купить у меня твой долг.
— Интересно узнать, зачем он так поступил и что он от такой сделки будет иметь?
— Когда я отсюда уйду, ты у него спросишь. Для твоего сведения, я могу только предположить, что он сделает с тобой. Он может тебя отодрать, отпороть, отжарить, лишить жизни, счётчик включить, может продать другому господину, для которого ты как товар будешь представлять интерес, — с ухмылкой просветил его Шкет.
- Предыдущая
- 38/107
- Следующая
