Разгром Японии и самурайская угроза - Шишов Алексей Васильевич - Страница 52
- Предыдущая
- 52/125
- Следующая
Среди всего этого Куроки только сжимает губы и говорит, что тем необходимее взять Высокую сопку впереди нашего фронта. Штабной офицер замечает: «Вся 1-я армия находится в затруднительном положении, но Окасаки сейчас все приведет в порядок». Несмотря на это, Ояме послана просьба о помощи, и он, как истый благородный самурай, отдал весь резерв Маньчжурской армии в наше распоряжение; в настоящее время он идет сюда, торопясь, насколько возможно.
16 ч. 45 м.
Наступает решительная минута. В мой сигнальный бинокль я вижу, как японцы, находящиеся в маленькой впадине около самой вершины, начинают шевелиться и приготовляться. На узкое пространство, отделяющее их от русских, орудия обеих армий сыплют снаряды сотнями. Снаряды падают на землю, сопровождаемые громовыми раскатами… Русские шрапнели часто и густо пролетают прямо над южной окраиной гребня. Трубки и прицел взяты в совершенстве; прежде чем разорваться, они пересекают дождь японских снарядов, которые падают к югу от них над северным краем того же гребня. Вероятно, ни одна пуля не пропадает даром, когда обе мишени находятся всего в 50 м одна от другой.
Час настал. Горсть японцев выскочила из своего прикрытия и бросилась на землю в 10 шагах от русских. Невыносимый перерыв. Я стою здесь в безопасности и вижу, как японцы и русские вскакивают и стреляют в упор друг другу в лицо, затем пригибаются к земле, чтобы зарядить ружья, затем снова приподнимаются, чтобы стрелять. Это уж слишком!
Я видел все это столь же ясно, как будто сам находился среди сражающихся, и вид этих маленьких борющихся фигур, вырисовывающихся на фоне неба, никогда не изгладится из моей памяти. Теперь русские поднялись целым рядом и, выставив вперед острые штыки, ринулись вниз, как горные быки. Во главе их находится храбрый офицер в белом кителе; шашка его сверкает, когда он машет ею над головой. Японцы подались назад и вниз. Штаб армии должен был отвернуться, чтобы не видеть продолжительной агонии этой борьбы на штыках и шашках; я же не мог оторваться, так как остолбенел от изумления. Враги разошлись и стояли друг против друга на расстоянии 10 м. Это продолжалось всего с минуту, но она показалась вечностью.
Затем они снова сошлись и, казалось, боролись врукопашную; опять разошлись и принялись бросать камни, колоть штыками и бить прикладами. Они не стреляли, а если и стреляли, то очень мало. Было всего около 70 японцев и 60 или 50 русских. Схватка продолжалась целых пять минут, и японцы казались побитыми; некоторые отступили; все было потеряно… Но нет, беглецы снова вернулись! Русские отступили в свои окопы, японцы следовали за ними по пятам — и позиция была взята. Справа и слева непрерывно подымались по склону подкрепления, и в 17 ч. 30 м. весь гребень был покрыт японцами, обстреливавшими из винтовок отступающих русских и Круглоголовую сопку, которая теперь снова была атакована 10-й дивизией 4-й армии. В штабе 1-й армии все точно выросли с тех пор, как с плеч их спала большая тяжесть.
Война приносит много сюрпризов, однако все-таки я никак не ожидал увидеть, чтобы в современном сражении, среди бела дня, вооруженными по новейшему образцу войсками велась такая продолжительная борьба холодным оружием…»
При императорском дворе и к очередной неудаче Куропаткина отнеслись внешне спокойно. Претензий к нему не предъявило даже Военное ведомство. Более того, он получил даже повышение в должности. В октябре 1904 года царский наместник на Дальнем Востоке адмирал Алексеев был отозван в столицу: как главнокомандующий армией и флотом в Русско-японской войне он получил полную, хотя и запоздалую, отставку. Освободившуюся должность главнокомандующего высочайшим императорским указом занял Куропаткин, едва ли не самый неудачливый полководец в истории царской России.
Император Николай II своим назначением на должность главнокомандующего вооруженными силами России в войне с Японией генерала от инфантерии А.Н. Куропаткина окончательно предрешил ее проигрыш. Таково почти единодушное мнение военных историков. В послании к Куропаткину российский монарх писал:
«Ваша боевая опытность, упроченная военными действиями в Маньчжурии, дает мне уверенность, что во главе моих доблестных армий Вы сломите упорство вражеских сил».
Операция на реке Шахэ основательно подточила способность соперников проводить широкомасштабные боевые действия. До середины января 1905 года войска сторон закреплялись на занимаемых рубежах: рыли многокилометровые линии окопов, огораживали их проволочными заграждениями, «вгрызались» в землю и занимались без большой к тому охоты позиционной войной.
Новый главнокомандующий на Дальнем Востоке упорядочил управление русскими войсками в Маньчжурии. Восточный и Западный отряды Маньчжурской армии упразднялись. Вместо них было создано три армии: 1 -я под командованием генерала Н.П. Линевича, 2-я под командованием генерала O.K. Гриппенберга и 3-я под командованием генерала А.В. Каульбарса. Никто из командующих армиями, за исключением опытного Линевича, дальневосточного театра военных действий не знал.
Сдача Порт-Артура самым кардинальным образом меняла военную обстановку в Маньчжурии. Самая многочисленная из японских армий — 3-я Ноги, чьи солдаты и офицеры были воодушевлены только что одержанной победой, спешно перебрасывалась от Порт-Артура по железной дороге в распоряжение Оямы. Теперь весь поток резервов, боеприпасов, провианта и военного имущества с Японских островов шел только в Маньчжурию. Приближались решающие схватки войны.
В начале января 1905 года под командованием генерала от инфантерии А.Н. Куропаткина сосредоточилась огромная армия: 372 батальона пехоты полного состава, 172 кавалерийских эскадрона и казачьих сотен, 1156 орудий и 48 пулеметов. Заметно улучшилось снабжение войск в Маньчжурии боеприпасами и военным имуществом. Офицерский состав в немалой степени пополнялся из России добровольцами.
До перехода в наступление было решено провести глубокий рейд русской конницы под командованием популярного в Маньчжурской армии генерала П.И. Мищенко. Его отряд был сформирован из состава кавалерии всех трех армий и насчитывал около 75 сотен и эскадронов с 22 конными орудиями и 4 пулеметами. В состав отряда вошли Урало-Забайкальская казачья дивизия, Кавказская конная бригада (перед этим одна сотня ее Тереко-Кубанского казачьего полка была расформирована из-за беспорядков), 4-я Донская казачья дивизия, Приморский драгунский полк, несколько конно-охотничьих команд сибирских стрелков, сборная сотня дивизиона разведчиков главнокомандующего, четыре полусотни конной пограничной стражи, конно-саперная команда. Артиллерия отряда состояла из двух забайкальских казачьих батарей, одной конной батареи и поршневой пешей полубатареи. Всего отряд насчитывал 7 с небольшим тысяч человек.
Фураж и провиант для отряда везли на мулах (1500 вьюков), и в силу этого конный отряд в день совершал переход только 30—33 километра. Бездорожье создавало немалые трудности для передвижения конной артиллерии и двух летучих отрядов «Красного креста». В историю Русско-японской войны этот лихой рейд в глубокие вражеские тылы вошел под названием «Набега на Инкоу».
Главной целью рейда было разрушение железной дороги, в том числе и железнодорожных мостов, на участке Ляоян — Ташичао — Дальний и тем самым затруднить переброску осадной 3-й японской армии из-под Порт-Артура. Вступая по пути в частые перестрелки и непродолжительные стычки с японцами и хунхузами, 30 декабря 1904 года отряд Мищенко беспрепятственно подошел к городу-порту Инкоу. По сведениям лазутчиков, там «было сосредоточено запасов на 2, а то и на 20 млн. рублей».
Для атаки, назначенной на вечер, выделялось 15 эскадронов и сотен, остальные находились в резерве. «Штурмовой колонне было послано приказание взорвать что можно и уходить». Перед атакой русская конная артиллерия обстреляла Инкоу и подожгла многочисленные армейские склады, которые горели несколько суток. Однако пламя пожара осветило местность, и японцы повели по атакующей русской коннице прицельный огонь и отбили атаку.
- Предыдущая
- 52/125
- Следующая
