Демоны - Ширли Джон - Страница 57

• Предыдущая
• 57/86
• Следующая

– Чин-чин! – сказала она, подняв свой бокал, и отхлебнула большой глоток. – Ух ты! Стивен, клянусь тебе, отличная штука. Из личных запасов Дейла. Французские виноградники, без химикатов.

«Без химикатов? – подумал он. – Уиндерсон предпочитает без химикатов?»

Коньяк оказался действительно превосходным, но очень крепким: с одного глотка голова у него закружилась.

– Оу! Крепкая штуковина.

– А какой смысл в слабых?

Ища тему для разговора, вспоминая старое правило относительно того, что «с женщинами нужно говорить о них самих», он заметил потрепанную книжку в кожаном переплете, торчавшую из бокового кармана ее открытого чемодана.

– Вы берете с собой книги в дорогу? Я тоже. Это художественная книжка или…

– Это? Нет. Не художественная. А ты что читаешь в дороге?

У него сложилось отдаленное впечатление, что она меняет тему.

– Я? Я люблю старые романы. Такие, знаете, с характером. Вроде старых детективных романов двадцатого века. Дэшиел Хэммет. Или рассказы К. С. Форестера о Горацио Хорнблоуэре, исторические.

– Выглядит как бегство в реальный мир – или в тот мир, который люди считают реальным. От чего ты бежишь?

– Ох, когда я был еще маленьким… ну, в общем, это связано со всей этой психономикой. – Возможно, это был удобный момент, чтобы узнать побольше по части психономики. Возможно, она будет более откровенной теперь, после нескольких глотков.

Но на самом деле он не хотел думать об этом. Он хотел наслаждаться тем, что находится здесь, в этой маленькой комнате, и пьет коньяк вместе с девушкой, при взгляде на которую у него слабеют колени.

Она сбросила туфли. Маленькие белые ножки, крохотные белые ступни. Выкрашенные красным ногти.

– Тебе нравится мой лак? Почти как пожарная машина. Меня вдохновил один фильм с Мэрилин Монро.

– Да. Яркий цвет.

Она снова отхлебнула из бокала.

– Цвет почти такой же, как у твоего лица.

Было похоже, что с каждым глотком она все больше набиралась дерзости.

Он рассмеялся, надеясь, что это звучит убедительно.

– Что, я красный? А может, это выпивка? А так ли это существенно? – Он пытался изобразить беспечно-шутливый тон. Он пытался припомнить Ноэля Коуарда [52], которого читал в школе.

Она отхлебнула еще глоток, потом вытащила две подушки из-под белого покрывала и затолкала их между своей спиной и стенкой. С блаженным вздохом откинулась назад – и вытянула ноги, положив их ему на колени. Его эрекция была мгновенной.

– Мы забыли о тостах, – проговорил Стивен, пытаясь найти какую-нибудь тему, которая не была бы просто ответом на то, что говорила она. – За что мы выпьем? За «Западный Ветер»?

– Нет. Не сегодня. Как насчет… за жизнь? Пусть это будет долгая жизнь!

– Отлично. За жизнь! За долгую жизнь!

Они выпили. Потом они снова наполнили бокалы и выпили еще. Он чувствовал теплоту и погруженность в настоящий момент. Сейчас для него не было ничего за пределами этой маленькой комнаты, ничего, кроме него и Жонкиль.

Внезапно он осознал, что позволил своей левой руке опуститься на ее колено. Ее кожа была гладкой и теплой. Но он был уверен, что у него потная ладонь. Он думал, чувствует ли она его неослабевающую, почти болезненную эрекцию сквозь ткань брюк.

«Еще один тост, – подумал он. – Будь обаятельным».

– На самом деле, – сказал он, – черт с ней, с долгой жизнью – давайте лучше выпьем за вечную жизнь! Почему бы и нет?

Жонкиль как-то странно посмотрела на него. С кривой улыбкой она проговорила:

– Действительно, почему бы и нет? И залпом осушила свой бокал.

Она согнула правую ногу – его рука лежала на ее левой, – и это движение сдвинуло ее юбку вверх, открывая почти все бедро и белый треугольник трусов.

Несколько удивленный, он убрал руку с ее ноги. Она спросила:

– Почему ты не возьмешь стакан в левую руку? Он засмеялся немного пьяным смехом.

– Зачем? Что, коньяк так вкуснее?

Она вскинула голову и прикрыла один глаз.

– М-м-м, думаю, да.

Комната начинала кружиться – совсем чуть-чуть. Он переложил бокал в левую руку и отпил.

– Странно. Так действительно кажется вкуснее!

– Просто так ты обращаешь больше внимания на вкус. – Она заново наполнила его бокал; он почти моментально отпил половину. Она добавила: – Но я имела в виду, что если ты возьмешь коньяк в левую руку, то сможешь положить правую на мою ногу. Правой будет удобнее пробираться вверх, понимаешь?… Закрой рот – ты разинул его, словно рыба.

– Правда? – Он нервно рассмеялся, смущенно улыбнулся и вернул правую руку на ее ногу, позволив ей медленно скользнуть вверх по бедру. Кожа ее бедра казалась несколько более влажной. Его ладонь сжала ее плоть; кончики его пальцев, казалось, впивали чистую, трепещущую энергию ее тела.

– Этот свет на столе, – сказала она, – он режет мне глаза. Не мог бы ты повернуть лампу к стене? Она гибкая.

Он встал и немедленно обнаружил, что более пьян, чем думал. Комната закачалась вокруг него. Он сфокусировал взгляд на лампе и двинулся к ней так твердо, как только мог.

– Наша лодка входит в бурные воды, – пробормотал он. Она услышала и засмеялась. Он повернул абажур так, чтобы свет падал на стену, погрузив комнату в полумрак.

Пробравшись обратно к кровати, он увидел, что она поставила свой бокал на пол и расстегивает блузку.

– Этот чертов бюстгальтер меня убивает. Я в нем не могу дышать. Ты мне не поможешь?

Он тоже поставил свой бокал на пол и завозился с застежкой лифчика, располагавшейся спереди, между чашечками, и в конце концов умудрился расстегнуть, чтобы не ущипнуть ее.

– Хороший мальчик, – хрипло выдохнула она, поднимая к нему лицо. Он наклонился, чтобы поцеловать ее.

Поцелуй был долгим, ее губы, казалось, растворились в его губах. Потом она положила руки ему на затылок, притянула его лицо к своей полной груди и застонала.

– Мне сегодня грустно, – прошептала она, прижимая его лицо к ложбинке между своими грудями. Он вдохнул запах ее кожи – ее духи, ее мускус. – Сделай так, чтобы мне стало лучше… Сделай так, чтобы мне стало лучше, Стивен.

Каким-то образом она выбралась из юбки и нижнего белья, не отрывая его лица от ароматного, соблазнительного мира своей кожи, не мешая ему исследовать языком упругость, электрическую напряженность ее сосков. Каким-то образом она без помех содрала с него одежду, и он буквально нырнул в самую ее сердцевину, и лишь сладкая отстраненность, данная ему алкоголем, не позволила ему извергнуться слишком быстро. Он потерялся в ней, и это было ключом, открывавшим двери в комнаты внутри тайных комнат внутри других тайных комнат. Они занимались любовью по меньшей мере час, а потом он соскользнул в темные воды сна, погрузившись без малейшего плеска.

Стивен услышал женский голос. Он принадлежал не Жонкиль.

– Теперь они готовы для вас, мистер Исскэррот.

Стивен резко сел в кровати – и пожалел об этом. Похмелье тут же отомстило ему за внезапность движения.

– Ох-х… черт. – Его рот был сух как наждак; кожа лица на ощупь казалась отвратительно маслянистой. У него не было опыта в питье.

Он оглядел комнату. Жонкиль не было.

Шкаф был открыт; ее сумка исчезла. Ее одежды не было. Ноутбука не было. На столешнице губной помадой была написана записка: «Ранняя встреча. Скоро увидимся. Ж.»

Он посмотрел на часы. Семь утра. Надо выпить аспирина, прежде чем выходить на свет.

Он натянул брюки; голова пульсировала. Ему отчаянно хотелось воды. Неужели она привыкла столько пить? Очевидно, да.

Рассеянно натягивая на себя грязную одежду, он недоумевал, что могла значить предыдущая ночь. Он занимался любовью с Жонкиль, и это было нечто весьма мощное, по крайней мере для него. Имело ли это такое же значение и для нее? [Была ли она настолько же привычна к подобной близости, как и к питью?

• Предыдущая
• 57/86
• Следующая