Последняя победа - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 56

– Слава богу, получилось! – не удержавшись, ударил себя кулаком в ладонь Егоров.

– Да, боярин, – степенно согласился Тадэбя-няр. – Дорога на Дан-Хаяр открыта. В столице осталось не больше двух-трех сотен мужчин. Мы дойдем туда в три дня, и сердце Ямала окажется в ваших руках. Если вы разорите тамошние земли, разгоните людей, сожжете святилища, снесете Дома Девичества и Воинов, предадите огню сады и рощи, то, даже отступив потом перед могуществом всемудрого Мэках-хорта, вы оставите ему пустыню, которая больше не даст старшине ни пополнения, ни крова, ни пищи. С этого часа его армия будет только таять в каждой стычке, пока не исчезнет полностью. Прочие всемудрые отвернутся от ослабшего колдуна, отправятся защищать собственные города и уделы. А значит, вам понадобится покорить всего лишь горсть мелких племен, а не сражаться с единым могучим врагом.

– Зачем ты рассказываешь мне все это, колдун? – удивился казак.

– Я хочу быть уверен, что вы не бросите начатое на полпути, русский боярин, – спокойно ответил всемудрый чародей. – Что покинете нас с Енко не раньше, чем прочие старшины будут истреблены.

– Тебе дать клятву?

– Не нужно, Иван Егоров, – покачал головой старшина. – Я умею читать души. Я вижу, что тебе нужно на самом деле, и ради чего ты согласен пойти до конца. Ты получишь желаемое. Для народа сир-тя твои сокровища не представляют особой ценности… Как у тебя нет интереса повелевать нашим народом. Каждый из нас ищет в союзе свое, и у нас не будет причин для ссоры. Мы оба получим желаемое.

– А я? – вмешался Енко Малныче.

– Ты станешь правителем, – пообещал Тадэбя-няр, но голос его при этом прозвучал столь насмешливо, словно он хотел закончить фразу словом «дурачок».

– Не забудь, правителем Ямала стану я! – повторил изгнанник. – Таков уговор!

Похоже, даже он сообразил, что с реальной властью в своем царствии у него возникнут очень большие сложности.

– Направь своих людей в поход по большой дороге, русский боярин, – обратился напрямую к воеводе старшина. – Чем раньше они доберутся до Дан-Хаяра, тем больше у них будет времени для грабежа. Здесь же все равно брать уже нечего.

– Енко, собирай воинов! – обратился к изгнаннику Егоров.

Языка сир-тя он так и не выучил и отдать приказ сам был, увы, не в силах.

Но у Енко явно взыграло самолюбие и он тоже не захотел просто передавать чужие распоряжения.

– Эй, Тэх-Меени! – махнул чародей рукой юному вождю, вместе с соплеменниками уже вкопавшему крест обратно в берег над омутом. – Собирай отряды и направляй их на большую дорогу. Здесь все равно нечего брать. Главная добыча ждет нас в Дан-Хаяре.

– Братья, слушайте меня!!! – громко провозгласил Тэх-Меени, размахивая руками. – Иисус любит нас! Он дарует нам Дан-Хаяр! Поворачивайте к столице! Бабы и добыча ждут нас там. Много баб и добра! Хватит на всех!

– Слава Иисусу, слава Иисусу! – ответила ему армия восторженными криками, и отряды стали подтягиваться к уходящей на юго-запад дороге.

– Ты молодец, Тэх-Меени, – услышал юный вождь в своей голове вкрадчивый, предназначенный только ему голос всемудрого колдуна. – Ты храбр, решителен, умеешь приказывать, имеешь опыт войны, а сердце твое полно веры. Из тебя выйдет отличный вождь великой армии страны сир-тя…

Туповатый Енко Малныче собственными руками отдавал в чужие руки свое единственное преимущество перед обычными деревенскими шаманами: командование армией. Если раньше воины искренне считали, что подчиняются именно ему, то теперь они увидели, что приказы может отдавать кто-то другой.

Причем такие приказы, какие хочется исполнять без промедления и со всей душой.

Когда лодки скрылись из вида, Митаюки-нэ принесла духам моря жертву в три капли крови, три ногтя и три волоса, прочитала заговор на перо жаворонка – и вскоре с севера потянуло слабым ветерком. Казаки тут же встрепенулись, подняли на мачты слежавшиеся от безделья паруса. Те затрепетали, выгнулись и потянули струги вперед. Потянули, впрочем, не очень бодро, и мужчины продолжили помогать им веслами.

Остаток дня, ночь и еще день караван двигался на юг – до тех пор, пока впереди не показался берег. Казаки приткнулись к нему, переночевали, а потом повернули на запад. Ветер юная чародейка повернула без особого труда, но вот убрать с пути целую россыпь островов, окруженных широким ледяным припаем, было не в ее силах. И потому корабли пробирались вперед медленно, осторожно, петляя по протокам и постоянно сторожась одиночных камней, что запросто могли оказаться на любой из отмелей. И уж конечно, не рисковали двигаться, едва только на землю опускались сумерки.

Радовало только то, что здесь, на юге залива, заметно потеплело – в кафтане и под плащом путники уже не мерзли. А коли спали по двое, по трое под одной накидкой – так и вовсе хорошо.

На третий день заметно сузившийся залив внезапно повернул на север, точно под колдовское солнце. Струги плыли туда от рассвета до заката, заставив поклонницу смерти изрядно понервничать – а ну путники ошиблись протокой и сейчас обратно возвертаются?

Однако новым днем водная гладь сузилась до ширины в две версты, наконец-то став походить на нормальную реку с руслом, течением и пресной водой, и отвернула сперва на запад, а потом и вовсе к югу.

Митаюки-нэ, шевеля губами, загнула на ладони пальцы. Получилось восемь. Чародейка подняла голову, глядя под низко сидящее колдовское солнце:

– Ну как ты там, воевода, успел? Старшина Великого Седэя наверняка уже понял ошибку и что есть силы мчится к столице, чтобы остановить катастрофу, не жалея ни драконов, ни людей. Еще чуть-чуть, и ты опоздаешь. А я проиграю… – ведьма вздохнула. – Не хотелось бы доставить мудрой Нинэ-пухуця такого огорчения.

По дороге, соединяющей богатый Тэхэт-Хаяр и стольный Дан-Хаяр, никогда, похоже, не ходило настоящей, многотысячной армии с толпами менквов и стадами драконов – и после военной просеки она казалась узкой тропинкой. Десяток шагов в ширину, не более.

Впрочем, христианская армия тоже была невелика и вполне на ней умещалась. Единственное, что пугало воеводу – так это ночлег. Воспоминания о недавнем нападении змей было еще слишком ярким.

– Не беспокойся, русский боярин, – прямо ему в голову ответил всемудрый колдун. – Ныне окрест на много дней пути ни единого враждебного тебе чародея нет. Никто и ничего не напустит. Отдохнете безопасно и с удовольствием.

В доказательствах своего дружелюбия Тадэбя-няр был безграничен. Так, во всех селениях на пути армии воинов встречали стоящие вдоль дорог обнаженные молодые женщины с распущенными волосами. Могучий разум младшего старшины ломал их волю и вынуждал быть послушными и ласковыми со своими поработителями. Жители сами помогали себя грабить, приносили украшения и золото, сваливали истуканов и поджигали святилища, возводя на их месте кресты.

– Зачем тебе армия, колдун? – спросил после ночлега уставший от ласк юных прелестниц воевода. – Ведь ты способен покорить целые города, даже не вылезая из носилок!

– Это до тех пор, пока мне не противостоит кто-нибудь столь же могучий, – с грустью ответил Тадэбя-няр. – Ты тоже всесилен, Иван Егоров, пока не встретишь кого-то с мечом и пищалью. Дан-Хаяр дал приют многим знатным родам, и даже без старшин там в достатке сильных шаманов, ведьм и чародеев. Он защищен амулетами, заговорами и оберегами. Все, что я могу обещать там, так это защиту от подавления воли. Но ваши защитные кресты и молитвы и помощь вашей ведьмы все равно очень пригодятся.

– Город еще далеко?

– К полудню должны быть там.

Всласть отдохнувшие воины собирались в отряды и втягивались на утоптанную до каменной твердости дорогу. Сир-тя тоже хорошо знали, что их главная добыча совсем рядом.

Внезапно над дорогой мелькнули тени – и среди воинов тут и там стали вспыхивать живые факелы. Не меньше десятка мужчин, о головы которых разбились горшки с горючим маслом, заметались из стороны в сторону, воя от боли. Еще больше людей оказались обожжены маслом, разлившимся по земле – большая часть горшков ни в кого не попали и разбились о дорогу.