Я не хочу назад - Ляпина Юлия Николаевна - Страница 8

- Так, все вон, - строгим голосом для усмирения шумных подростков скомандовала я, в любом случае сначала промыть и осмотреть, а потом биться головой о стену.

Хорошо, что уже переоделась в свое - у футболки короткие рукава, мешать не будут. Вымыла руки холодной водой с теми травами, пучок которых висел на веревочке у рукомойника. Приготовила нож, тряпки, воду, вспомнила, что в сумке был флакон лосьона, он кажется на спирту?? И достала его тоже.

Мысленно перекрестясь, приступила к делу - срезала одежду, смывала кровь и грязь, полоскала тряпку в тазу с водой, иногда выплескивая ее в ведро. Сунувшегося в двери бородатого мужика отправила за свежей водой и тряпками, руки тряслись, но действовали как в кино - снизу вверх, сапоги, один порван, обмотки, рана на лодыжке, царапины и содранная кожа, штаны заляпанные глинистой грязью и кровью, пояс с оружием, камзол лохмотьями забивший рану, рубаха, платок или шарф, прижатый к плечу. Длинные каштановые волосы слиплись, еще и по голове били??

Наконец лежащее на столе тело было раздето, протерто и готово к осмотру. Иии что?? В голову вдруг вплыла чья-то мысль - 'Голова цела, ударили вскользь, или берет прикрыл, поболит и пройдет. Ребра треснуты, не страшно, с рукой хуже - рогатину ловил ? И ногу еще вправлять, а пузо надо шить увернулся хорошо, но поздно...'

Оглянулась и увидела стоящего на лавке Врана. Так это он?? Посмотрела на него, он глянул в ответ и ничего. Плюнула на рефлексии и позвала мужиков сидящих на крыльце - все же одной пациента ворочать неудобно. Объяснила все, что услышала в голове, велела отыскать крепкого вина и пару простыней на повязки. Переглянувшись, носильщики обвешанные оружием потопали куда-то за калитку. Солнце почти село, становилось темно, накинула на пациента простынь с лавки, одеяло и поспешила в огород. Видела я там кое-какие травки, пока не темно надо поискать.

Хорошо, что тысячелистник трудно с чем-то спутать, как и крапиву, мокрица тоже нашлась в сыром уголке возле бани, и мелисса, и мята, нагруженная целым букетом, приплелась в дом. На скамье стояла кривая бутыль из керамики, лежало полотно, и пара ножей. Самовар пыхтел на лежанке. Начала с малого - достала пузырек йода, пару таблеток фурацилина, проверила крепость вина. Иголку и нитку утопила в вине, потом в фурацилине, позвала мужиков - оружие снять, руки вымыть, помогать будете. Они не возражая все сделали, зажгли лампы на подвесках под потолком и поглядывая на меня, встали у стола.

- Так, ты вставай у него в головах, если дернется - будешь держать, вина ему нельзя - голова ушиблена. Ты вставай в ногах, тоже подержишь.

Косясь на меня, мужики встали, где велела, но раненого не трогали. Странные они, прихватила руку, выслушивая пульс - частит, но это нормально. Глядя на мои руки почти с благоговейным трепетом, помощники прижали парня к столу. Выдохнула, протерла руки лосьоном и начала. Самый большой разрез на животе пришлось зашивать - длинный, глубокий, а пластыря мало. Чуть не захихикала - может крестиком расшить, что бы красивее?? И мысленно треснув себя по макушке, занялась делом. Кто бы знал, как человеческая кожа отличается от ткани!! Как сбивает с толку дыхание вздымающее разрез, как соображала - сшивать только верхний тоненький слой едва не рвущийся под иголкой или прихватить поглубже ? Шея затекла, в глазах темно, салфеток накидала полпачки, уфф, закончила. Теперь обработать фурацилином вокруг не задевая шов, прикрыть свежим тампоном из полотна и заняться всем прочим. Руки были изрядно покарябаны и побиты, и почему то обожжены. Обработала фурацилином и смазала сырым яйцом, благо их было в достатке. Царапины и ссадины поливала соком тысячелистника, глубокую кровоточащую рану на лодыжке вычистила и наложила бинтик с нарубленной крапивой пополам с мятой. Вывиха к счастью не было - было растяжение, сделала горячий компресс с мелиссой и подорожником. Ребра забинтовали сами мужики - один приподнимал, второй споро укладывал полосы бинта, прижимая для верности до хруста.

Во время всех процедур раненый стонал, метался, пару раз едва не свалился со стола, наконец , затих, и я как раз добралась до головы. Волосы густые и длинные мешали рассмотреть, что там творится. Схватилась за ножницы, но потом просто провела руками по голове - кровь есть, запеклась уже коркой, но рана небольшая и не глубокая, ладно, посмотрю глаза - если сотрясения нет, стричь не буду. Кончиками пальцев приподняла веки - сверху вынырнули мутно-голубые радужки, зрачки медленно и неохотно сузились, равномерно. Ну и хорошо, значит, стрижка отменяется. Вздохнув, выпрямилась, кивнула мужикам - перекладываем на лавку. Кажется, уже совсем автоматически командую.

Парня уложили на лавку для болящих, укрыли. Один из помощников тут же присел рядом - ясно, будет ухаживать, и хорошо, уборки тут еще вагон. Кивнула второму на кучу срезанного тряпья и оружия, которое покидала под стол, указала на дверь. И присела сама, нет, сидеть нельзя, надо собрать мусор, заварить мяту с медом или чем - то сладким, и еще компресс для головы не помешает. Спать нельзя - возможна лихорадка, и хорошо бы малину заварить с крапивой и брусникой, от отеков и кровотечений. В хлопотах пролетело полночи.

После уборки и отваров пришлось варить бульон для больного и кашу для остальных. К счастью большая часть носильщиков ушли ночевать неизвестно куда, а со мной остались те двое, что помогали.

Старший, одетый в добротное железо, прикрытое суконным чехлом дремал сидя на лавке возле раненого. Молодой ушел в сени с обнаженным мечом. Вран черной тенью лежал под лавкой, поглядывая на дремлющего воина. Кашу он проигнорировал, но из дома не выходил, пока и мне не потребовалось кое- куда.

Наконец все срочные дела были сделаны, лампы потушены, на столе теплился светильничек, рядом стояла кружка с отваром и укутанный горшок с бульоном, в миске плавала тряпица для компресса. Можно идти спать. Ох, как же хочется хотя бы облиться водой!! И тут я вдруг вспомнила, что Руима должна была уже прийти из леса, и баню я для нее готовила!! Где же она?? Видимо я изменилась в лице или подскочила на лавке, потому что в голове опять всплыло: 'Иди спать, Руима будет утром'. Мысленно пожав плечами, зашла в горницу, взяла покрывало, льняное платье и пошла в баню.

Печь, конечно, давно остыла, но вода была все же теплее воздуха, наспех помылась, натянула платье, а футболку и сарафан утопила в корыте с холодной водой, кровь горячей не отстирать. И зевая, поплелась к дому. Вран ждал на крыльце, оглядел и зацокал когтями по доскам пола, заходя в дом.

Засада!! Это все-таки была засада!! Принц Ульсоритас выхватил меч, и мысленно прося прощения у Светлых богов, кинулся в сечу. И все бы обошлось - беспечными они не были, оружие держали наготове, да и возможность засады никто не отменял, но позади темноглазых наемников виднелась фигура в синей мантии. Агент 'Чужой крови' вливал силы в тела наемников, делая их быстрее и сильнее, а еще лишая их страха. Такого воина надо было не просто ранить или убить, нужно было уронить его, лишить возможности двигаться - то есть разрубить на куски или сжечь, иначе даже куски тел цеплялись за ноги лошадей, хватали стремена или сапоги тех против которых шли адепты нового культа. Застонав в бреду, принц едва не свалился с лавки. Надежные руки наставника подхватили и укутали одеялом, сменили тряпку на лбу, все, все уже все.

В серых рассветных сумерках меня разбудила возня у входа в горницу и глухое басовитое рычание. Потом мужской голос позвал:

- Госпожа, господину стало хуже!

Стянув с подушки тяжеленую голову, потащилась на кухню, одевая по дороге ободок, а вот очки брать, не стала - вчера как-то без них обошлась. Больной метался в бреду, горячий словно печь лоб обжег мою руку. Тряпка свалилась на постель, но была уже почти сухая. Так, срочно сбивать жар, но чем?? Для начала намочила простыню в ведре, и обернула парня, стараясь не лить воду на повязки прикрывающие швы. Потом схватила кружку с отваром, заглянула - пусто, долила из горшка стоящего в печи, плюхнула побольше варенья и растерла в ложке драгоценные таблетки аспирина, сразу две. Простыня высохла, но жар, кажется, и не думал уменьшаться, только раненого заколотило мелкой дрожью, зубы стучали, как его поить?? Трубки никакой нет, да и как в нее залить отвар?? Вздохнув, набрала терпкую, сладкую жижу в рот, прижалась к покрытым корочкой, потрескавшимся губам и осторожно, по каплям принялась цедить на шершавый чужой язык. И так раз за разом. Щеки свело от сладости и вязкости отвара, мужик - помощник время от времени подливал жидкость в кружку. Наконец бешено бьющееся под моими руками сердце стало биться ровнее, а на лице, груди, и даже животе выступили серебристые капельки пота. Расслабившееся тело обмякло, дыхание выровнялось, можно встать и укутать его одеялом.