Монах: время драконов - Ши Роберт - Страница 26

• Предыдущая
• 26/114
• Следующая

«Чтобы убить его», – подумала Танико. Вслух она произнесла:

– Князь, несомненно, захотел бы встретиться с вами, если бы был здесь. Увы, он уехал вчера вечером. Он собирался, по его словам, посетить храм на северном берегу озера Бива.

– Он отправился в путь ночью?

– Так вынуждены были бы поступить и вы, чтобы добраться из столицы до Дайдодзи к утру. Что же касается его высочества, предсказатель предупредил его, что север будет несчастливым направлением для его путешествия сегодня. – Высший свет Хэйан Кё часто планировал свои передвижения на основе счастливых и несчастливых направлений.

– Останься он дома, это тоже могло оказаться для него несчастливым, – сказал Хидейори. – Несмотря на то что вы мне сказали, я чувствую, что должен искать его здесь, в Дайдодзи, в надежде, что смогу передать ему приветствия своего отца. Вы позволите мне поискать его?

– Конечно, Хидейори-сан, – сказала Танико. – Слуги его высочества окажут вам всяческую помощь.

Хидейори поклонился, повернулся и вышел. «У него такой же командный тон и приятный вид, как и у его отца», – подумала она. Немного погодя она услышала его голос, отдающий приказы. Она придвинула две лампы поближе к себе и устроилась с «Рассказом о Пустом Дереве», ожидая и размышляя, как может чувствовать себя в той яме Хоригава и сколько времени он сможет прожить под тяжестью земли. Не имело значения, что она испытывала к нему отвращение. Он был ее мужем, и она обязана была сделать все, что в ее силах, чтобы сохранить ему жизнь.

Через некоторое время Хидейори вернулся. Танико тихо скрылась за ширмой.

– Вы правы, моя госпожа. Князь Хоригава, судя по всему, уехал. Если вы позволите мне осмотреть женскую половину, я поверю вашим словам, что князя Хоригавы здесь нет, и оставлю вас с миром.

– Вы, я надеюсь, не будете тревожить моих женщин, осматривая их помещения? Князь Хоригава – человек знатного происхождения. Он не станет прятаться среди женщин.

Молодой Муратомо тяжело взглянул на нее сквозь ширму:

– Вы из семьи самурая, моя госпожа. Можете дать мне слово самурайки, что князь Хоригава не здесь?

– Его нет на женской половине, даю вам слово!

– Тогда я не буду беспокоить ваших женщин, если вы окажете мне одну услугу.

– Что именно?

– Я слышал, что жена князя Хоригавы – одна из самых красивых женщин во всей столице. Я желал бы убедиться в этом сам. Выйдите из-за ширмы и позвольте мне взглянуть на вас. Потом я уйду.

Он слишком дерзок для своего возраста! Танико рассматривала его сквозь ширму. Его глаза были бездонно-черными. Он смотрел на нее, стараясь разглядеть что-либо за ширмой, но на лице его было только выражение беззастенчивого интереса, – ничего грязного, ничего грубого. Это не был взгляд, который она видела на лице Согамори, когда упоминалась госпожа Акими, или когда глава Такаши смотрел на нее. Было что-то прямое и приятное в мужчинах Муратомо.

– Хорошо! – Изящно, еще плотнее запахнувшись в кимоно с узорами из красных цветов, вытащив из рукава веер из слоновой кости и раскрыв его, Танико шагнула из-за ширмы и встала перед Хидейори. Она стояла, немного отвернувшись от него и опустив глаза. Веер она держала так, чтобы не прятать лицо, а заслонять и обнажать одновременно.

Надолго воцарилась тишина. Наконец Танико не могла больше этого вынести. Она подняла глаза и позволила им встретиться с его глазами. Он вздохнул.

– Ну? – В ее голосе слышались нотки нетерпения.

Молодой Хидейори поклонился:

– Те, кто говорил, что вы одна из самых красивых женщин в столице, лгали. Нет никого красивее вас!

– Ваша мать красивее меня.

– Моя мать?

– Да. Госпожа Акими моя хорошая подруга.

Лицо Хидейори замерло, как будто превратившись в камень:

– Госпожа Акими не моя мать.

Танико отвернулась, подавленная своей ошибкой. Хидейори, видимо, был сыном Домея от одной из его официальных жен. Она знала, что у Акими есть молодой сын от Домея, и просто решила, что это именно он.

– Прошу вас простить меня. Моя ошибка глупа до изумления. Я не хотела оскорбить вас.

Хидейори пожал плечами:

– Нет сомнения, что я сильно оскорбил вас своим приходом сюда. Простите, что принес неприятности в ваш дом. Пусть ками благоволит вам, моя госпожа. Теперь я покину вас. – Он еще раз поклонился и ушел.

«Какой чудесный молодой человек, – подумала она. – Если есть в мире мужчины, подобные ему, Киойси и Дзебу, почему я должна была выходить замуж за Хоригаву? Конечно, он слишком молод, даже для меня. Но эти черные пронизывающие глаза…»

Она зажгла одночасовую палочку благовоний. Через час Хидейори со своим отрядом будет уже далеко. Настанет время выкапывать косоглазого старика, если он еще жив.

Дзебу назначили начальником охраны императора-отшельника, которого поместили в небольшом дворце, в северо-западной части дворцовых земель, Го-Ширакава оставался в изоляции все время, кроме предыдущего вечера, когда состоялось заседание Великого Государственного Совета. Дзебу слышал, что заседание не было удачным для Домея. Несмотря на присутствие вооруженных самураев Муратомо, главный советник в своей речи объявил Домея мятежником, восставшим против короны. Воодушевленный его словами, совет не удовлетворил требования Домея. Эта тактика затягивания могла оказаться для дела Домея столь же губительной, как и прямой отказ.

Кроме того, вернулся Хидейори со своим отрядом, и Дзебу понял, что Хоригаве удалось улизнуть от преследователей. Дзебу ощутил разочарование и понял: в душе он ожидал услышать, что Танико стала вдовой.

Войска Домея – тысяча самураев дворцовой стражи, усиленные шестью тысячами самураев Муратомо, призванными со всей страны, – продолжали строевые занятия и несли стражу вокруг стен, окружающих дворцовые земли. Знамя с Белым Драконом гордо развевалось над главными воротами в холодном зимнем воздухе. Но среди самураев чувствовались напряжение и неуверенность. Им необходимо было действовать, а делать было нечего.

На третий день после захвата дворца Домеем к Дзебу, медитирующему на террасе небольшого дворца, подошел молодой самурай.

– Офицер Домей вызывает вас к центральным южным воротам!

Домей и другие вожаки Муратомо стояли на парапете дворцовой стены, со стороны улицы Иволги. Домей выглядел усталым и унылым.

– Ты отлично справился с захватом отставного императора, шике!

– Я должен был предотвратить поджог его дворца.

Домей пожал плечами:

– Обычное старое здание. Главное – мы захвати ли Го-Ширакаву и не потеряли ни одного человека. – Он понизил голос: – Я разговариваю с тобой сейчас, потому что ты не один из нас. Ты не самурай, не член клана Муратомо. Быть может, новости не так подействуют на тебя. Я постарался держать это в тайне. Сегодня утром сбежал император Нидзё.

– Как?

– Кто-то из Такаши проник на территорию дворца, переодел императора фрейлиной и вывез его на повозке через боковые ворота. Более того, Согамори и Кийоси вернулись в город. Мы можем ожидать атаки в любой момент. Когда это случится, я хочу, чтобы ты охранял моего сына.

Дзебу знал, что у Домея пятеро сыновей, но встречался только с Хидейори.

– Я полагаю, вашего младшего сына, Хидейори?

Домей улыбнулся:

– У меня есть сын младше Хидейори. Ему одиннадцать, и он находится в безопасности, в доме матери. Но я имел в виду действительно Хидейори. Это гордый дьявол. Он пытается доказать свое превосходство над старшими братьями. Но он слишком молод, чтобы попасть в гущу будущего боя. Самые большие потери всегда бывают среди самых молодых. Будь рядом с ним. Постарайся защитить его. Но постарайся, чтобы он не догадывался об этом.

Дзебу был тронут. Он вспомнил измотанное тревогой лицо Тайтаро на следующее утро после своего посвящения в зиндзя. Отцы любят своих сыновей, но посылают их на опасные дела.

Один из офицеров Муратомо испустил тревожный крик:

– Вот они!

• Предыдущая
• 26/114
• Следующая