С небес на землю, но только с тобой (СИ) - "Arne Lati" - Страница 46
- Предыдущая
- 46/116
- Следующая
Он оставался все таким же скрытным, язвительным и колким, разве что агрессии прибавилось, и ее ощущали все. Она была животная, необузданная и никто не знал, во что она выльется. Одно было известно точно – Глеб сломался. Нет, не физически, морально. Что могло произойти, не знал никто. Глеб на вопросы отмалчивался, уходил от ответа, или посылал прямым текстом. Было страшно на него смотреть, не зная, что он вычудит в следующую минуту, потому что его глаза потухли, в них не осталось жизни.
Сейчас он был немного бледен, слегка исхудал после больницы, но вроде организм справляется и Глеб идет на поправку.
Тот день, три недели назад, Саша не забудет никогда. Его словно тянуло к соседу, необъяснимо сильно, нестерпимо. Когда никто не открыл дверь после третьего звонка, к мобильному Глеб не подходил, Сашка решился на отчаянный шаг.
Когда-то давно Глеб оставил ему запасной комплект ключей, так как имел по обыкновению своему привычку терять ключи на раз. И вот сейчас они как раз пригодились. Открыв дверь, сразу повеяло холодом. Зябко передернувшись от сквозняка, он, не разуваясь, прошел в комнату, не обнаружив там Глеба, вздохнул с облегчением, и собирался уходить, как краем глаза заметил полосочку света, пробивающуюся из-под приоткрытой двери ванной.
Несколько шагов, сердцебиение учащается слишком стремительно и стоит только распахнуть дверь, как стон, почти вой, срывается с губ.
Глеб лежит на полу, сжимая в руках пустой пузырек, в котором он обычно хранит наркоту. Он как сломанная кукла, с плотно закрытыми веками и свернутый в компактный клубок. Его грудь едва вздымается, на коже выступили бисеринки холодного пота, нитевидный пульс прослушивается с трудом. Это был ад!
Быстрое промывание желудка, благо Сашка подоспел вовремя, едва живое тело на руках, почти захлебывающееся своей же рвотой и слезы, у обоих: у одного не осознанные, а у Сашки истерические. Видеть близкого человека таким… таким слабым, беспомощным, нереально больно.
Скорая, очистка организма, капельницы и диагноз – передозировка.
Черт!
Неделя реабилитации, попытка наставить его на путь истинный, и вот он дома, все такой же неприступный, совершенно не раскаивающийся в случившимся, и снова на таблетках.
- А что со мной станет? – Глеб безразлично пожимает плечами и забирается с ногами на подоконник, глубоко затягивается и выдыхает дым в приоткрытую форточку.
Он не думает ни о чем, просто курит, и дышит свежим воздухом.
Как сильно поменялась его жизнь в последнее время? О, это сложный вопрос. Возможен ли ад в аду? Вы скажите нет? А Глеб уверен в обратном. С исчезновением несносного мальчишки все пошло не так. Жизнь, и до того бывшая серой, теперь превратилась в сплошную черноту, в которой нет просвета. Он и сам не понимал, что с ним происходит, почему так замирает сердце, которое давно уже окаменело и перестало чувствовать хоть что-то? Почему ночью просыпается от кошмаров, сжимает подушку в пальцах с такой силой, что их сводит судорогой, и воет в нее, не в силах держать все в себе, сил больше нет. Почему, когда отвозил тачку заказчику, краем глаза в одном из местных клубов заметив обожранного Вика, в компании таких же пьяных, как он тел, приехал домой и, не раздумывая, нажрался таблеток? И почему… Слишком много вопросов, слишком много боли, но менять что-то он и не пытается. Не видит смысла. Если бы пацан хотел, он бы уже давно приехал, позвонил, написал, черт подери. Глеб бы ему собственноручно ебало разбил за вытрепанные нервы, но простил бы. Но телефон молчал и постепенно Глебом овладела такая апатия, что стало ровно, кто рядом, кого нет, и вообще, зачем эта жизнь, в которой нет того света, что не долго, но так тепло согревал его изнутри.
Он умирал и убивал себя еще больше, все больше увеличивая дозу наркоты, молясь, хотя уже давно перестал верить в высшие силы, просил, чтобы в одно утро он не проснулся…
- Это ты мне скажи, что с тобой будет?
- Сань, не начинай этот разговор снова, - спокойно произнес Глеб, отрывая взгляд от пасмурного неба и переводя его на соседа, но смотря сквозь него.
- Я не хочу, чтобы ты кони двинул.
- Это уж как получится, - хохотнул Глеб.
Тяжелые шаги, звонкая пощечина, не сильная, но достаточно обидная, и громко хлопнувшая входная дверь.
- Холодильником будешь хлопать, - проорал Глеб и, вновь отвернувшись, уставился в темное тяжелое небо.
- Вик, ты с нами? – раздался радостный вопль от двери такси.
Виктор, затушив сигарету о подошву фирменных кроссовок, плотоядно оскалился и пошел в сторону распахнутой двери.
- О да! – почти промурлыкал он в лицо привлекательной брюнетке доступной наружности и хохоча завалился в такси, усаживая ее к себе на руки.
Пока доехали до клуба, довели водителя до истерического хохота, чудом не разбившись по дороге. Настроение у всех было восхитительное, планировалось провести всю ночь в клубе, изрядно отдохнуть и потратить уйму денег.
- Идем уже! – дернула его Кира, та самая брюнетка, утягивая в сторону входа. Остальные уже толпились у дверей, ожидая только их.
Вику на секунду показалось, что он видел знакомый силуэт в темноте подворотни. Возможно глюк, но даже этот секундный мираж прошелся нервной дрожью по телу, вызывая противоречивые чувства, и поднимая на поверхность все то, что он так старательно засовывал глубже.
- Идем танцевать! – проорала Кира ему на ухо, но Вик, отмахнувшись, остался за столиком в гордом одиночестве.
В этот вечер все шло не так. Алкоголь не пьянил, веселье схлынуло и так и не вернулось, а навязчивая мысль, желание пойти на улицу, было почти болезненным.
Вик сам себе отказывался верить, что бредит мыслью, что там мог быть Глеб. Да и откуда? Несмотря на то, что клуб не самый дорогой, но довольно популярный, находится на другом конце города от места жительства Глеба. Да и клуб этот был выбран потому, что дочка одного из совладельцев клуба была в их компании. Но все сильнее накатывало это странное чувство, когда хочется не просто идти, а бежать, лететь сломя голову.
Плюнув на все, Вик взял пачку сигарет со стола, запихнул в карман зажигалку и, не говоря ни слова и не беря куртку - он же вернется - побрел на улицу, просто покурить на свежем воздухе.
Стоя на крыльце клуба, сразу прикуривает и, отойдя на край лестницы, смотрит в ночное небо, боясь посмотреть в ту сторону, где был мираж. Ведь признание, что это неправда, что этого нет, еще больнее отдается в сердце, выкручивая его и не давая нормально биться.
Крупные хлопья снега падали на лицо, тут же тая на разгоряченной коже, морозный ветерок пробирался под тонкую водолазку, обжигая своим дыханием кожу, северный ветер трепал отросшие пряди волос, но почему-то дышать стало легче. Может от того, что прокуренное помещение осталось позади, а может дело в другом?
- Предыдущая
- 46/116
- Следующая
